Большое интервью с Нилом Маршаллом — режиссером «Хеллбоя», «Судного дня» и «Игры престолов»
В фильмографии Маршалла — не только такие культовые экшены и хорроры, как «Псы-воины», «Спуск» и «Судный день», но и последняя версия «Хеллбоя». На телевидении он поработал в самых крупных шоу современности — от «Игры престолов» до «Мира Дикого Запада». Но поговорить мы успели не только о всех фильмах и большинстве сериалов Маршалла, но даже и о видеоиграх и «Хардкоре» Ильи Найшуллера.
О фильме «Проклятие ведьмы»
— Ваш новый фильм «Проклятие ведьмы» я бы описал как встречу «Великого инквизитора» (Witchfinder General, культовый британский исторический хоррор 1968 года режиссера Майкла Ривза, — ред.) с фильмами о женской мести. Вы согласны с таким определением?
— Абсолютно, хотя я бы его описал как встречу «Однажды на Диком Западе» с «Инквизитором». Первая половина — вестерн, хоть дело и происходит в Великобритании. Лошади, люди в шляпах… Шон Пертви в моем фильме — как Генри Фонда у Серджо Леоне, весь в черном, очень неприятный тип. Но в целом, конечно, «Великий инквизитор» — большой источник вдохновения, я фанат фильма Ривза.
Хотя я его специально не пересматривал, когда готовился к съемкам «Проклятия». Хотел избежать случайных параллелей или прямых заимствований, но я его, конечно, на протяжении лет смотрел несколько раз.
Кадр из фильма «Проклятие ведьмы» (The Reckoning)
— Как вы уже сказали, начало фильма солнечное, открытое. А потом все вдруг превращается в «Страсти Христовы» Мэла Гибсона с пытками и темницами. Вы это сознательно сделали, чтобы зритель помучался вместе с героиней?
— Я хотел, чтобы аудитория прочувствовала, что потеряла героиня. Не только мужа, ребенка — но всю свою жизнь, которую она вела в таком красивом месте, а теперь вокруг только сырое, мрачное подземелье.
— Третий акт — cобственно, месть обидчикам, в которой есть очень крутые кровавые сцены (например, с аркебузой). Какой из них вы больше всего гордитесь?
— После такой долгой подготовки любая сцена мести кажется более смачной, потому что мы ее так долго ждали. У героини нет четкого плана, она не солдат — она импровизирует, думает на ходу. И мы переживаем за нее, потому что видели, через что она прошла. Ее пытали, мучали…
Так что да, когда включается музыка, и она берет в руки аркебузу — я хотел, чтобы аудитория чувствовала то же, что и я, чтобы сердце сильнее билось в груди, и мы хотели увидеть, что у нее получилось отомстить.
— Еще одна прекрасная сцена — чистый хоррор. Я про «сцену с камушком»…
— По моим обычным стандартам фильм очень сдержанный. Но надо же было когда-то удовлетворить нужды фанатов хоррора. По-моему, сцена сама по себе стоит того, чтобы они из-за нее посмотрели картину, да.
— Отрывающая сцена с героиней и мечом очень сильная — и похожа на «Эскалибур» Джона Бурмана. Вы его, кстати, цитировали еще и в «Судном дне».
— Да, я огромный фанат Бурмана, это замечательный режиссер. И «Эскалибур» меня очень вдохновлял при работе над моими фильмами. Сцена с мечом в земле — это, наверное, подсознательная цитата из Бурмана.
Конечно, все сцены со средневековым поединком в «Судном дне» тоже из него — Бурман умел снимать доспехи, превращать своих героев в таких полу-людей — полу-зверей. Мы это у него позаимствовали.
Об «Игре престолов»
«Игры престолов», кадр из серии «Черноводная», поставленной Маршаллом
— Не иронично ли, что самые крутые батальные сцены, которые вы сняли, были сняты для телевидения? Пытаюсь вспомнить что-то из кино, что может поспорить с битвой на Черноводной, и на ум приходят лишь фильмы Питера Джексона и финальная мясорубка из того же «Эскалибура»…
— Есть еще Гибсон, «Храброе сердце». И другие сцены. Но из-за самого процесса производства «Игры престолов» нет причин, по которым эти сцены должны уступать тому, что мы видим в кино. Ведь люди смотрят эти серии на широкоэкранных телевизорах, в HD, с surround-звуком. Они хотят того же качества, что и в кино, и сейчас ТВ достигло уровня, на котором это качество можно дать.
Мы начали тему в «Игре престолов» с «Черноводной» — расширили масштабы того, что можно показать на ТВ. Мне повезло, я смог посмотреть мой другой эпизод — «Дозорные на стене» — в IMAX, и это выдерживает сравнение с любым эпическим фильмом.
— Какой ваш любимый ТВ-проект из тех, над которыми вы работали?
— Наверное, «Игра престолов» (Game of Thrones). Мне повезло, что я поработал над «Черными парусами», про пиратов снимал, и «Миром Дикого Запада», про ковбоев… Но в «Игре» были самый лучший сценарий и самые крутые люди, с которыми я работал. Да и вообще это — уже часть истории, и я очень рад, что сумел стать значительной ее частью.
— А что вы думаете о финальном сезоне?
— Мне кажется, они ответили на все вопросы. Никто бы не смог на 100% все красиво завершить, на мой взгляд, они сделали все, что можно было сделать, завершая такую историю.
О боевых сценах
Кадр из фильма «Центурион» (Centurion)
— Как вы конструируете свои боевые сцены? Начинаете с интересной хореографии, или просто пытаетесь сделать действия всех героев такими реалистичными, насколько это возможно?
— Я начинаю от истории, от того, что происходит в битве с героями. Потом начинаю думать, что могу показать оригинального, того, что раньше в таких сценах не было. Я использую много реальной военной тактики и стратегии. В чем цель битвы, кто пытается что достичь, какими методами? Потом применяю это к тому, что написано в сценарии. Битвы тоже бывают разные — одни чистый хаос, другие более стратегические.
Так что начинается все с истории, с персонажей, потом я вовлекаю в процесс съемочную группу, координаторов трюков. Мы вместе придумываем новые сцены. Это колоссальный труд — вот, собственно говоря, на что уходят все эти деньги.
— Как сильно отличается ваш подход к боевым сценам в фильмах, которые вы ставите сами по своим сценариям (скажем, «Центурион»), от тех, что вы ставите как режиссер на контракте?
— По режиссуре ничем не отличаются. Просто в сериалах надо сразу отказаться от своего эго, ты ведь несешь в жизнь видение других людей. Но все равно ведь стараешься справиться как можно лучше.
Об экшене и хорроре
Кадр из фильма «Псы-воины» (Dog Soldiers)
— Какой ваш любимый жанр — экшен или хоррор?
— Экшен. Мне больше всего нравится снимать боевые сцены, я их вставляю во все мои фильмы, даже если мы снимаем хоррор или другой жанр. Хоррор — отличный способ усилить воздействие экшен-сцен, добавив им кровавости. Так что я — экшен-режиссер, который иногда подрабатывает хоррор-мейкером.
— В некоторых фильмах трудно сказать, где заканчивается экшен и начинается хоррор. Скажем, в «Чужих» — или в ваших же «Псах-воинах».
— Да, я очень горжусь этим фильмом, его комбинацией хоррора и экшена — и элементы фильма ужасов там делают боевую часть более напряженной. Я все еще доволен тем, что мы там сделали с костюмами оборотней. Мы все снимали в большой спешке, я бы хотел побольше их поснимать, но, может, фильм так хорошо работает потому, что оборотней там почти не показывают.
— Они там такие тощие, жуткие…
— Да, высокие, худые, со странными клочьями шерсти. Я специально их сделал такими, чтобы они не помещались в декорациях, когда они выпрямляются в полный рост, им приходится пригибаться под низким потолком. Это создает ощущение их физического присутствия.
— Считаете ли «Спуск» своим лучшим фильмом?
— Наверное, да. Там все было, как надо — правильный каст, натура, декорации, съемочная группа, история. Я бы ничего не стал там менять.
— Вам не кажется, что «Спуск» опередил свое время с полностью женским кастом?
Точно опередил, но дело даже не в том, что все герои — женщины, а в том, что они там не рассматриваются как женщины в сексуальном смысле. Они просто персонажи. Не много таких фильмов существует.
— Мне кажется, до сих пор толком не научились снимать фильмы, где женщины — просто персонажи, а не персонажи-женщины…
—Да, вы правы.
Кадр из фильм «Спуск» (The Descent)
— Кстати на DVD-комментарии к «Псам-воинам» вы говорили, что хотели снять целую трилогию с этими героями. Еще есть какие-то планы в этом направлении?
— Конечно, прошло много времени, но в то время я думал о трилогии. К сожалению, права на проект не у меня — держатели прав хотели снять Dog Soldiers 2: Fresh Meat, в котором я не участвовал. Ничего из этих проектов не получилось. Но сейчас начались разговоры о том, чтобы наконец-то снять продолжение, «Псы-воины 2». Все еще на ранней стадии, обещать ничего не могу, но… мы над этим работаем.
— А вы еще помните, какие планы у вас были на трилогию?
— Точно нет, но идея была в том, что Купер, герой Кевина Маккида, станет экспертом по битвам с монстрами и будет сражаться с зомби и вампирами. Но если я буду снимать «Псов-воинов 2» сейчас, то все будет в духе первого фильма, с оборотнями.
— Можно от вас ждать фильма про зомби или о вампирах?
— У меня есть идея для фильма о зомби — это такое «Спасти рядового Райана» с живыми мертвецами.
— Кажется, такой фильм уже сняли — «Мировая война Z»…
— Моя идея немного отличается от этого. Хотя сам фильм мне нравится.
О «Судном дне» и пандемии
Кадр из фильма «Судный день» (Doomsday)
— «Судный день» — еще один культовый фильм. Как вы считаете, он сейчас смотрится?
— Ха-ха, ну, к сожалению, с тем, что происходит сейчас в мире с пандемией, фильм стал даже более релевантный. Я, конечно, такого не ожидал.
Но я очень люблю этот фильм — до сих пор не могу поверить, что американская студия дала деньги на такое кино. Сейчас смотришь — оно же абсолютно безумное! Мне больше всего нравятся там боевые сцены, погоня на машинах и так далее.
— В прошлом году вышел «Поезд в Пусан 2» — очень похожий мэшап всех клише из постапокалиптических фильмов…
— Я смотрел, да, похоже. Карантинная зона, гладиаторские бои, много общего с «Днем» — наверное, режиссер смотрел и мой фильм тоже.
— Учитывая обстановку в мире… не думали ли вы над сиквелом «Дня»?
— Я бы с радостью рассказал продолжение этой истории под новым углом, посмотрел, что там дальше произошло с персонажами. Телесериал, сиквел. К сожалению, это невозможно — но было бы интересно сделать что-то такое.
О «Хеллбое» и Илье Найшуллере
Кадр из фильма «Хеллбой» (Hellboy), 2019 г.
— «Хеллбой» — ваш самый большой фильм… причем самое крутое там происходит ближе к концу — все эти сцены с лавкрафтовскими титанами, и даже заключительная драка перед титрами. Были ли какие-то экшен-сцены, что не вошли в готовый фильм?
— Нет, все что я снял, вошло в фильм. Мне кажется, чудовища появляются вовремя, и моя любимая сцена во всем фильме — это финальная драка, последние пять минут, снятые одним дублем.
— Мне она напомнила о финальной драке в «Хардкоре» Ильи Найшуллера — вы не смотрели?
— Да, видел, хорошее. Есть что-то общее в плане темпа и ритма схватки. Безумное кино, но очень красиво сделано!
О «Мире Дикого Запада», фантастике и видеоиграх
Кадр из сериала «Мир Дикого Запада» (Westworld)
— Вы также поработали в научной фантастике с «Миром Дикого Запада». Не считая «Судного дня», это был ваш первый опыт сайфая?
— Да, «Мир» и «Затерянные в космосе» — это совсем другой уровень фантастики, чем «День». У них была очень крутая команда — Джей Джей Абрамс, который посоветовал позвать меня на проект. И мир был очень интересный — наполовину вестерн, наполовину научная фантастика. Мне понравилось окружение, с которым я работал, я сейчас стараюсь больше думать в этом направлении.
— А вам нравится оригинальный «Мир Дикого Запада» Майкла Крайтона?
— Абсолютно, у нас бы не было Терминатора, если бы не этот фильм. Юл Бриннер в финале — это последние 20 минут «Терминатора». И Бриннер там так круто играет против своего обычного образа — эти полированные глазные яблоки…
— Вы думали над тем, чтобы написать и поставить серьезный фантастический фильм — или, может быть, космическую оперу?
— Я бы с удовольствием снял что-то в духе «Чужих» — один из моих любимых фильмов. Я бы хотел обратить внимание на ужас космоса. Люблю «Звездные войны», зрелища, космическую оперу, но в кино исследовалось, насколько это темное и страшное место — «Чужой» тут самый очевидный образец. Так что я хотел бы снять что-то, что происходило в космосе и по-настоящему пугало бы.
— Как вы относитесь к видеоиграм? Некоторые сцены в ваших фильмах очень геймерские.
— Я много играл — но давно. Все время за Xbox и PlayStation cидел, но сейчас уже давно не играл. Конечно, в чем-то меня игры вдохновляли — показывали, что было возможно в плане экшена. Мне больше всего нравятся шутеры от первого лица — Medal of Honor и так далее. В фильмах тоже пытаешься передать что-то из этого напряжения в боевых сценах.
О «Бандах Лондона», «Рейде» и серийных убийцах
Кадр из сериала «Банды Лондона»
— Какие фильмы и сериалы вас впечатлили в последнее время?
— В основном смотрю документалки — Night Stalker на Netflix, например. Про серийных убийц, меня эта тема интересует. В плане фильмов — я в кино уже больше года не ходил. Из сериалов понравились «Банды Лондона» — особенно то, что Гарет Эванс сумел сделать в эпизоде, который целиком представляет собой один непрерывный экшен. Он и Корин Харди прямо прекрасно со всем справились в этом шоу.
— А вы не завидовали, когда смотрели ту боевую серию?
— Немного да, я бы сам хотел что-то такое снять. Конечно, как режиссер всегда думаешь: «Эх, вот бы мне снять что-то настолько крутое!»
— Вам какой «Рейд» у Эванса больше нравится — первый или второй?
— Они очень разные. Первый — «Крепкий орешек» в одном здании, поэтому он более интенсивный. Зато второй — такой масштабный эпик в духе «Крестного отца», но в нем не менее замечательные боевые сцены. Это совсем разные жанры, стили.
— Мне кажется, что второй «Рейд» был бы даже лучше, если бы из него убрали боевые сцены и оставили одну гангстерскую драму…
— Может быть, может быть! Но мне экшен понравился.
— Вы сами думаете поставить фильм о серийном убийце?
— Я его написал, просто не было шанса поставить. Это не реальная история, все вымышлено.
