За что любить «Плохих парней 1-2». Бэй без фетиша на взрывы и потрясающий дуэт Смита и Лоуренса
Молодой и амбициозный Майкл Бэй без фетиша на блокбастерное порно
Кадр из оригинальных «Плохих парней»
К концу десятых годов произносить фамилию Майкла Бэя в приличном обществе давно стало верхом безвкусия. Сейчас работы режиссера прочно ассоциируются с безыдейностью, вторичностью, попыткой замазать дыры в сценарии и постановке дешевыми по меркам индустрии спецэффектами и желанием заработать как можно больше на устаревших и наскучивших франшизах. Но в далеком 1995 году этот еще никому не известный творец смог буквально перевернуть жанр бадди-муви про работников полиции.
Из суровых мужиков, которые носят пушку в заднем кармане джинсов, его герои трансформировались в своих в доску чуваков, читающих реп, одевающихся как кумиры подростков с телеэкранов, и постоянно откалывающих шуточки ниже пояса.
Да, ничего нового Бэй не изобрел, и костяк «Плохих парней» очень уж напоминает «Смертельное оружие», пересказанное тинейджером. Те же два непохожих друг на друга ни в чем героя, криминальная история, как катализатор, двигающий их приключение вперед, и обязательная командная работа противоположностей, которые кажется вот-вот завалят дело, но в итоге всегда выходят из любых передряг победителями.
Но благодаря новой стилистике, нетипичной для жанра, все это эпигонство не так бросалось в глаза. Бэй добавил повествованию динамики, при небольшом бюджете первой части в 19 миллионов до отказа надавил на педаль, и показал максимум зрелищных перестрелок на экране, использовал предельно клиповый монтаж и модную тогда яркую цветокоррекцию.
Его герои говорили со зрителем тех лет на одном языке, выглядели как звезды с канала MTV, и вообще делали вид, что находятся в клипе какого-нибудь модного в те годы рэпера. После наскучивших всем серьезных копов эта парочка казалась выразителем всех запросов нового времени к голливудскому кино. Удивительно, но тогда Бэя все называли новатором и режиссером, который не боится рисковых экспериментов.
Успешные подражатели, использующие тот же рецепт
Кадр из оригинального «Часа пик» 1998 года
После громких успехов первой части в 1995 году, казалось, что бадди-муви просто не могут быть другими. Конкуренты буквально слово в слово пытались повторить заученные лекала «Плохих парней».
Один из самых очевидных примеров — вышедший спустя три года «Час пик». Те же непохожие друг на друга герои, чье различие решили еще сильней подчеркнуть расовым разнообразием, и у черного полицейского вдруг появился напарник-азиат. Клиповый монтаж и максимальная попытка не дать зрителю заскучать. Потому шутливые диалоги порой происходили не только в перерывах, но и в самых жарких экшен-сценах.
Даже вышедшее в том же году «Смертельное оружие 4» пыталось подражать своему же эпигону, вставляя в некогда более-менее реалистичную историю про двух копов уж совсем блокбастерные и откровенно комичные моменты.
Промо «Полохих парней 2»
Вторые «Плохие парни» были намного больше похожи на классический продукт от Майкла Бэя, который в перерыве успел снять превосходную «Скалу», бездарный «Перл-Харбор» и и ужасный комок пафоса «Армагеддон».
Феноменальное количество взрывов по поводу и без. Расистские шуточки. Отстреленные в пылу боя задницы греческих статуй в поместье наркобарона и полное понимание того, что смотришь полнометражный клип, а не кино в его классическом понимании.
Эти нововведения попытался повторить и триквел «Часа пик» в 2007 году, но потягаться с умением Бэя стильно подавать на экране полнейшую безвкусицу уже никто не мог, так что сиквел Rush Hour не получил ожидаемых продюсерами цифр в прокате. Примерно в то же время сам жанр бадди-муви, начавший свой ренессанс после выхода «Плохих парней», вместе с ними вновь начал погружаться в мир непрекращающейся стагнации. Что, согласитесь, даже немного символично.
Комедия и экшн в одном флаконе, без перегиба в одну из сторон
Кадр из «Плохих парней 2»
Если всерьез задуматься над жанровой принадлежностью «Плохих парней», то очень трудно ответить на вопрос, чего же было в двух фильмах франшизы больше, шуток или взрывов. С одной стороны, первая, а тем более вторая части были стопроцентными боевиками о бравых копах. Погони, перестрелки, разорванная в клочья в сиквеле вилла эксцентричного наркобарона и летающие максимально низко над улочками Майами полицейские вертолеты.
Вторая часть достигла буквально идеального баланса, подавая мирные сцены максимально коротко, а экшен-моменты растягивала на 10, а порой и 20 минут хронометража.
Но при этом самые запоминающиеся моменты франшизы вообще никак не связаны с излюбленными Бэем отблесками горящего мира на солнцезащитных очках главных героев. Вспоминая о «Плохих парнях» вы в первую очередь приведете в пример сценку из первой части, где герои поменялись ролями, и один из них клеил сексапильную фотомодель.
Или момент из сиквела, в котором Мартин Лоуренс пытается спрятаться под простыней в морге рядом с трупом грудастой красотки или устраивает экстази-вакханалию в доме своего босса.
Это смешение комичного и блокбастерного начал, наверно, и стало главной изюминкой в рецепте «Плохих парней», которую не смогли повторить, или просто не поняли многие конкуренты. Зритель, выйдя с сеанса, не мог в итоге четко сформулировать, какие моменты ему больше понравились, и чего во время просмотра он больше всего ждал. Перестрелок, или очередной колкости Уилла Смита в сторону Лоуренса?
Потрясающий актерский тандем, ставший одним из лучших дуэтов на большом экране
Кадр из «Плохих парней навсегда»
Сейчас Майкла Бэя любят ругать за то, что даже приглашая в новую часть «Трансформеров» сэра Энтони Хопкинса, он умудряется превратить великого актера в безэмоциональное полено. Но на этот счет у режиссера есть безлимитная индульгенция до конца дней своих. Дуэт Смита и Лоуренса —одна из лучших команд напарников в кино, которая может на равных потягаться с Гибсоном и Гловером в «Смертельном оружии».
Один — нелепый и истеричный семьянин, страдающий от мук подступающего кризиса среднего возраста. Второй — обаятельный повеса, ловелас и прожигатель жизни.
По отдельности они представляют собой классические архетипы героев жанра, но вместе начинают дополнять друг друга, а главное — смешить зрителя. Попытки Лоуренса перещеголять Смита, или наоборот, зависть более успешного и богатого напарника к семейной идиллии своего друга, и их желание доказать друг обратное, мол нечему тут завидовать, вызывают устойчивую улыбку.
Актеры, подружившиеся на съемочной площадке, выглядят на экране настоящими хоумис, которые пойдут за напарника на смерть, не забыв при этом в процессе жестко над ним подшутить. Благодаря этому, лучшие сцены в обоих частях — это импровизации. Химия в отношениях на экране строится в итоге не на разности, а наоборот, на желании походить друг на друга, и от того дуэт кажется предельно сплоченным и жизнеспособным.
Формула, которая не устаревает в новом времени
Вообще сам жанр бадди-муви крайне консервативен, и в этом его основное преимущество и одновременно главная слабость. Одна и та же работающая формула может наскучить зрителю, потому ленты о напарниках-полицейских начинают появляться на больших экранах с некоторыми перерывами. После стагнации жанра в десятых годах, для него, похоже, наступает новое время рассвета.
И «Плохие парни» идеальный претендент на то, чтобы вновь проложить ему дорожку к зрительским сердцам. Все что нужно франшизе — идти в ногу со временем, добавить новый уровень постановки, наполнить сюжет современными масс-культурными отсылками, и освежить главных действующих лиц. С последним у третьей части проблемы, да и омоложенный Уилл Смит из недавнего «Гемини» многим еще долго будет приходить в ужасных кошмарах.
Потому триквел использует тех же актеров, подшучивая над тем, что они уже давно не bad, а самые что ни есть old boys.
И, судя по оптимистичным отзывам в прессе и новостям о старте продакшена четвертой части, «Плохие парни» доказали свою универсальность, несмотря на то, что за окном успела смениться целая голливудская эпоха. Возможно и хорошо, что сошедший с ума от любви к взрывам и вакхическим перестрелкам Бэй отказался от продолжения. И лучшая его работа обрела вторую жизнь без своего эксцентричного создателя.
