Таир Мамедов: В США лучшие в мире кино, технологии, музыка. И расизм здесь тоже самый лучший
ТНТ представляет Таира как «экс-резидента Comedy Club», да и многие его помнили как кудрявого ведущего «Скандалов, интриг, расследований», пока Юрий Дудь не взял у него интервью про жизнь в США и новые проекты. Мы поговорили с Таиром о его возвращении на российское телевидение, YouTube как хобби, деланную американскую политкорректность и неустаревающий юмор.
— Как так получилось, что ты возвращаешься на ТВ и на ТНТ?
— Спустя 11 лет я возвращаюсь на свой любимый, родной, самый первый канал. Возвращаться не планировал, ведь «уходя уходи». Честно говоря, мы с Артёмом Нужиным — моим партнёром и продюсером «Острова героев», когда снимали проект, даже не представляли, где его покажут. Мы думали выложить на YouTube на каком-нибудь канале или предложить стриминговой платформе, и даже в смелых мечтах о запуске на ТНТ не думали. И это заслуга Артёма, он специально полетел в Москву на несколько месяцев и добился того, что проект покажут на ТНТ. То есть мы с телеканалом, как два старых влюблённых на встречу друг другу побежали, и вот теперь в мае в жарком поцелуе сольёмся.
— Для тебя этот проект — это просто приработок?
— Я всегда творчество ставил выше заработка, и много интересных проектов я вообще делал бесплатно, а от дорогих отказывался, если они были неинтересны. Мы делали проект на голом энтузиазме. Мы сами бывали на этом острове, и у нас была мечта дать людям пережить эти ощущения — проверить себя, оценить свои возможности выживания и социализации. Что уж там говорить… Если честно, то я работал там не за деньги.
— У тебя были «Последний герой», «Каникулы в Мексике», в прошлом году ты участвовал в «Форте Боярде». Нет ощущения, что на телевидение кризис идей и десятки лет делают одно и то же, или просто форматы настолько удачные?
— Телевидение — это очень традиционный вид медиа. Оно не то чтобы застыло, но не может позволить себе быстро меняться. Нельзя резко запустить на ТВ то, что популярно в YouTube у молодёжи. То есть оно меняется, но это плавный процесс. Часто бывает, что берут какой-то старый формат — вот как выживание на острове — и добавляют в него новые идеи. В нашем случае это динамическая игра, всего лишь неделя на острове, у участников камеры GoPro, чтобы мы могли видеть их жизнь «изнутри». У нас даже приза нет! Потому что мы проверяли не желание выиграть денег, а умение выживать. Наше шоу — это прекрасный пример, как в 2020 году телевидение может брать заезженные форматы и представлять их в новом ключе.
— Сейчас стало проще снимать?
— Ну конечно. Мы и сами сейчас видим, что в интернете качество сравнимо с телевидением. Когда снимали «Последнего героя» в 2008, нужны были вертолёты для красивой картинки. Технологии очень удешевляют процесс. Но опять-таки, мы люди творческие, поэтому мы и из современных технологий старались выжать максимум.
— Расскажи про саму идею и подбор участников.
— Мы сразу выбрали место: не хотели снимать в Краснодарском крае или ещё где-то, смотрели на Карибские острова или Тихоокеанский бассейн — эти места обладают духом приключений. Мы нашли необитаемый остров Мого-Мого, который использовался для съёмок подобных шоу. Но это действительно необитаемый остров, а люди часто не понимают, как это — сделать игру в таком месте. Каждый гвоздик и каждая бутылочка воды должны быть привезены, это огромная и сложная работа.
Участников выбирали сами — предложили друзьям, знакомым, просто огромному количеству людей. Наверное, поговорили с сотней человек. Кто-то сразу отказывался, потому что не хочет быть на камере без грима, голодным и злым. Кто-то ссылался на расписание, хотя в голосе был страх. Важный момент: ни о каком призе речи не было, а на момент съёмок и о показе на ТНТ никто не подозревал. То есть подобрались действительно замотивированные участники, которые пошли не попиариться, не заработать денег, а проверить себя. Нам повезло, потому что если будет второй сезон, то, конечно, многие побегут просто посветиться.
— Самая дикая история, которая произошла на съёмках, но необязательно попала в кадр?
— История, которая частично попала в кадр. В первый же день два наших участника подумали, что остров маленький, ушли вглубь, надеясь найти что-то полезное для команды, и на самом деле потерялись. Мы кричали, но остров большой. Начинало темнеть, спасатели готовились с фонариками идти искать, а там мангровые заросли. Кое-что удалось снять, остальное они сами расскажут.
— Как тебе сейчас на самоизоляции? Чем занимаешься?
— Я как и весь мир немного попал под влияние хандры и лени. Первые несколько недель вообще ничего не мог заставить себя сделать, плюс проводишь с семьёй больше времени и тратишь больше энергии. Но часть проектов я начал ещё до этой истории, и они онлайн, так что продолжаю работать. И у нас в Лос-Анджелесе не запрещено выходить из дома, так что я гуляю с семьёй, мы выезжаем в парки. Веду ленивую калифорнийскую жизнь.
— Я видел, что твой «Музей селфи» сейчас закрыт.
— Да, конечно, ещё 15 марта вышел указ о закрытии всех общественных мест, включая рестораны, кафе, музеи. Если федеральное правительство, либо штат, либо город пойдут навстречу малым предпринимателям, выделят какие-то бизнес-кредиты или позволят не платить аренду, то многие выживут. Но если нам скажут, что карантин снимается, платите полную аренду и зарплаты, то мы не выдержим. Но моя идея музея — это не само здание, так что если физический музей закроется, то идея продолжит витать и найдёт какую-то новую форму.
— У меня создалось впечатление, что ещё год назад это был твой основной проект. Но сейчас ты говоришь, что у тебя много новых проектов. Как они перетягивают на себя внимание?
— До января 2019 года, когда музей открылся, я только им занимался — допиливал, докрашивал, доклеивал. Как открылся, у меня появилось много свободного времени — начал заниматься YouTube. А последние несколько месяцев, отвечая на запрос аудитории, начал делать мастер-класс по переезду в США. Никого не уговариваю: это сложный, неприятный, во многом драматичный процесс, но для тех, кто хочет и задумывается о переезде, буду помогать. Через пару недель планирую запустить «Священную книгу эмигранта».
— Но ты переезжал по программе для творческих людей, а сейчас в моде айтишники. Как твой опыт может помочь?
— Ты прав, что когда я переезжал любой — ну не то чтобы далёкий, но не очень успешный в творчестве человек мог переехать по такой визе. Сейчас проверяют документы жёстче. Так что я рассказываю не о своём опыте, а об опыте сотни мигрантов, с которыми я пообщался, так что мой способ — это только один из сорока. Большинство едет по студенческой визе, часть выходит замуж или женится, кто-то инвестирует. Теперь вот после видео Дудя к Силиконовой долине новая волна интереса. По статистике, большинство иммигрантов в США — это непрямая миграция, когда человек переезжает по рабочей или студенческой визе, а уже потом принимает решение остаться.
— Ты живёшь в США уже давно, но создаётся ощущение, что ты не до конца интегрировался в общество. У тебя русскоязычные друзья, партнёры, семья. Это проблема для тебя? Или я вообще ошибаюсь?
— Ты видишь ситуацию правильно, но не видишь причины. Это мой сознательный выбор — общаться с русскоязычными людьми. Я переехал в 32 года, у меня уже сложился ментальный код из мультиков и фильмов, которые мы все смотрели. Что бы я ни говорил, я русский и останусь им до конца жизни. У меня такой менталитет, смекалка эта. Я абсолютно нормально работаю с местными, я бы не построил музей, не проведя много часовых разговоров на английском языке с американцами, но комфортней мне общаться с русскими.
Молодые, которые переезжают в 17-18 лет, говорят: «Фу, не буду общаться с русскими. Я зачем сюда приехал?». Это тоже их выбор. Важно понимать, чего ты хочешь.
Когда переехал, я познакомился с группой американцев — не нёрды, а такие нёрдоватые, как я сам. Мы каждый четверг собирались и играли в настольные игры, обсуждали политику, ещё что-то. И мне не то чтобы скучно, просто я кайфую от общения с русскоязычными людьми — они же классные. А здесь русские особенно классные: они привезли всё лучшее из постсоветских стран — отношение к жизни, настоящую, а не поддельную американскую политкорректность. При этом они подхватили лучшие вещи отсюда: капиталистический настрой, уважение к деньгам.
— Чем настоящая российская политкорректность отличается от ненастоящей американской?
— Ну, скажем, тема расизма очень актуальна в Америке. Трампа постоянно обвиняют. Выискивают твиты пятнадцатилетней давности — вот у Кевина Харта нашли давнишнее высказывание и не дали «Оскар» вести. То есть они часто перегибают во всём, включая вопрос политкорректности. Я искренне считаю, что в России во многих аспектах меньше расизма. Русский человек искренне может назвать негра негром, но при этом не подразумевая накопленную годами рабовладельчества ненависть. То есть русские в разговоре, употребляя неполиткорректные слова, не ставят целью обидеть. В Америке, если ты его употребляешь, то всем пофигу, что ты хотел сказать. В Америке лучший в мире кинематограф, лучшие в мире технологии, лучшая в мире музыка. И расизм здесь тоже самый лучший.
— Ты просто берёшь американские реалии и смотришь на них в России. Но ты родился на Кавказе и знаешь, что расизм проявляется к другим слоям населения. И в России есть и проблемы мигрантов, и проблемы терминов, которые используются.
— Я не говорю, что их нет. Я сам с 14 до 20 лет в Москве носил с собой паспорт для милиционеров и бегал от скинхедов. Но в России легче преодолевать эти барьеры и взаимопонимание между народами на другом уровне. По моему опыту жизни и там, и там, мне очевидно, что Америка — более расистская страна.
— Раз мы говорим про национальную идентичность, расскажи про русские районы в Голливуде — как они выглядят, что это за сообщество?
— Конкретно русского района как Чайнатаун нет, но исторически в девяностых многие русские приезжали в Голливуд. Здесь есть несколько русских магазинов с русской едой, а в отделении банка все сотрудники говорят по-русски. Русский детсад, русская школа танцев, русский доктор. Есть люди, которые переехали и не хотят учить английский язык, они могут здесь коммуницировать только на русском.
По поводу мигрантов есть суеверие, что они зависают на том году, на котором переехали. То есть переехал в девяностых, и он всю жизнь в них живёт. Переехал в нулевых — и завис. Я сам себя на этом ловлю: переехал в 2013, и уже не так уверенно назову современных российских певцов или рэперов, иногда не могу поддержать какой-то разговор, не зная контекста. В магазине реально можно встретить бабушку, которая переехала в восьмидесятых, и это будто машина времени: она одета как в 80-х и так же разговаривает. Она говорит: «Внучка, внучка, а можно мне полпаунда докторский колбаски взвесить?». Современные мигранты выглядят более адекватно: сейчас вы не рвёте свой паспорт и можете возвращаться в Украину, Россию, Беларусь, можете поддерживать контакт через интернет.
— У нас музыканты не сильно изменились: Басков, Киркоров и Маликов.
— Но ещё через 15 лет уже будет Face 2.0, Сын Фараона и Пётр Гуфович. А для меня всё ещё Киркоров.
— Ты говорил, что в русском Голливуде мог бы зарабатывать на улице просто как «Таир из Камеди», раздавая автографы. Видел кого-нибудь, кто так делает?
— Это моя авторская идея, так что больше никого не видел. Но был тяжёлый период в жизни, когда я рассматривал любую работу, в том числе водитель Uber, грузчик, доставщик еды, переводчик с английского. Но в качестве творческой профессии, вот есть Голливуд-бульвар и Венис-бич, где государство разрешает творческим людям выходить на свой кусок земли и заработать деньги в шляпу. Не было бы других вариантов, я бы пошёл. А что такого? Развлекать людей — это шоу-бизнес, он бывает разных масштабов.
— Ты думаешь, что для артиста лучше такое занятие или грузчик?
— Для артиста это точно лучше. Проблема творческих людей, которые вынуждены работать таксистом, не в том, что это работа их недостойна или слишком тяжела для нежных рук. Просто это работа не позволяет творческому человеку расти, а это самое страшное. Рэпер, наверное, может придумывать свои строчки между тем, как развозит клиентов, но если ты творишь перед компьютером, а вместо этого таскаешь ящики. Нет недостойных профессий, особенно когда речь о том, чтобы прокормить семью. Но артисту на нетворческой профессии вдвойне больно, это убивает душу. Это не шутка, что каждый официант в Голливуде — это актёр или сценарист.
— У Кости Пушкина, может быть ты его помнишь по ТНТ, был стендап «Неприличный» с самоироничным куском, где он рассказывал, как встретил человека на улице, который его узнал, но не смог вспомнить откуда. И всё повторял, что он «этот из этого». У тебя не было ощущения, что ты ещё год назад тоже был «этот из этого»?
— Я спокойно отношусь к своей узнаваемости, и даже до интервью Дудю кто-то меня узнавал. Уйдя из Comedy Club, я успел поучаствовать в разных проектах для разной аудитории. Некоторые люди мне говорили, что видели меня только в «Каникулах в Мексике», потому что Comedy Club уже не смотрели. Некоторые, конечно, на улице кричат: «О, Катар! О, Тамир! О, Тапир! О, Тимур». Но это окей. Мне более комфортно, что после переезда меня стали меньше узнавать.
— Давай тогда поговорим про этот водораздел, который в жизни каждого успешного человека бывает: жизнь до интервью Дудю и жизнь после.
— Не скажи, не скажи. Вот, например, Гнойный после интервью Дудю считай что так нигде и не появился. Так что это водораздел условный.
— Но на тебя это повлияло?
— Очевидно повысился снова мой медийный капитал, узнаваемость. Первый год это никаких результатов мне в плане работы не дало, никто не предлагал ни сняться, ни побыть ведущим. Но очень много простых людей написали… Да продолжают писать, каждый день «только сегодня увидел твоё интервью — как круто, вдохновляюще». Я получил много энергии от людей, благодаря которой создал канал. А он в свою очередь через несколько месяцев стал приносить какие-то предложения о работе, новые возможности. То есть в конечном счёте повлияло.
— Ты сразу после интервью снимал видео, где отвечал на комментарии. И там говорил, что не знаешь, что будешь делать на канале — это хобби или заработок. Ты в тот момент ещё жеманничал или правда не был уверен, что будешь им заниматься?
— Я год отвечал на этот вопрос, и для меня это всё же хобби. Я действительно полюбил YouTube, это формат перспективный, я не собираюсь уходить. Но нужно быть профессиональным блогером, чтобы давать профессиональный результат, то есть три-пять дней в неделю делать ролики. Я этого себе не могу позволить. Я не готов стать профессиональным блогером. К тому же я не могу говорить там всё, что захочу. В России — в единственной стране в мире — заблокировано одно из моих видео — «$27 000 на стрижке травы». Я там просто исследую одну из иммигрантских профессий. Может быть и ещё какой-то ролик, который не понравится Роспотребнадзору и его закроют.
— У нас Роскомнадзор для этого, отдельный.
— Да, за эти годы столько всего открылось, запрещающего что-то людям, я забыл. Назовём его Министерство правды.
Плюс русский YouTube зависит от рекламодателя. Даже если ты делаешь миллион просмотров, что крутые цифры, ты не зарабатываешь реальных денег, пока нет спонсора. Это вносит сильные ограничения в плане реализации и творчества. Так что я даже думаю, не сделать ли англоязычный канал.
Но я искренне считаю, что русский YouTube — один из лучших в мире по качеству контента. И это понятно. Во всех странах есть конкуренция YouTube в виде телевидения, стриминговых платформ, а в России конкурентов нет. На телевидение выходит редко что-то интересное, только на ТНТ. В результате творческому человеку некуда деться, и он уходит на YouTube. Наши блогеры круче любых американских, китайских или испанских.
— Ты непрофессиональный блогер, а ТНТ в пресс-релизе тебя представили как «бывшего резидента Comedy Club». Если тебя представлять, то в каком ты статусе сейчас?
— Мне этот вопрос задают с тех пор, как я ушёл из Comedy Club. У меня этот вопрос при переезде возник, когда подавал документы. Там нужно было указать род занятий для визы талантов, чтобы сказать, а в чём я талант. Я не мог сказать, что я стендап делаю, а ещё чуть-чуть режиссирую, немного снимался — это очень размыто. Так что я назвался продюсер — от producing, то есть я произвожу контент.
— Давай закроем вопрос с YouTube и Дудём. У него недавно вышло видео про Кремниевую долину, и он у тебя передрал половину героев и половину вопросов. И даже начало у гаража — не знаю, специально ли, но сделано как у тебя. Обидно?
— Во-первых, мы с ним об этом говорили до съёмок. Он мне позвонил и сказал, что у него давно была мысль снять Силиконовую долину, и это правда — уже когда я своё снимал, мне многие говорили, что Дудь собирается снимать. Он меня предупредил, что многие герои совпадут, я сказал, что это вообще не проблема, и дал ему контакты своих героев. Я просто хотел показать, что если ты целеустремлённый, то ты можешь оказаться в «Фейсбуке», можешь оказаться в «Гугле», а поскольку видео Юры несёт ту же цель, то я только рад. Я знал, что видео снято ещё в октябре, и оно вышло классным, мне понравилось. Я лайк поставил!
— Другой твой знакомый вливается в YouTube. Незлобин снимает Sasha from Russia про свой путь в американском стендапе. И ты там тоже есть в роли чувака, который говорит, что ничего не получится, ты разочаруешься, всё будет плохо.
— Я по жизни часто принимаю позицию Чёрной шляпы при обсуждении идей, когда надо указать на слабые моменты или недостатки. Конечно, есть идеи, которыми я сразу загораюсь и говорю «да, делай, это круто». Но есть вещи, в которые я не очень верю.
То же самое было с Сашей Незлобиным. Я ему вне камеры честно сказал мнение по поводу его карьеры. И он сказал, что ему для фильма как раз этого не хватает — слишком всё получается: захотел в Америке, выступил в Америке. Так что он меня сам попросил повторить это на камеру. И я от слов не отказываюсь. Я считаю, что здесь русскоязычному стендаперу в америке будет сложнее, чем русскоязычному стартаперу или бизнесмену.
Вот есть такой Яков Смирнов, который в семидесятых сбежал в Америку, и он карьеру построил на том, что шутил про Холодную войну и Брежнева. Но война потеплела, он стал неинтересен и пропал с радаров. Сейчас снова есть такой запрос: узнать, что на самом деле в голове у этих русских. Что они думают про Путина, про Трампа? Но я не знаю, кто этот интерес мог бы удовлетворить и сколько он продержится.
— Стартаперы и бизнесмены общаются на языке международного общения — технологии и деньги. В это смысле русскому стендаперу сложнее.
— Да, конечно. Юмор — это сложнее, чем просто комбинация слов. Это какая-то ассоциация, которую ты вызываешь у слушателя. Это внутренний и сложный процесс.
Саше Незлобину удачи желаю, пусть у него получится. Но надо не забывать, что ему в спину глядят уже десятки русскоязычных стендаперов, которые моложе него, лучше говорят на английском, без семьи, активов и страха риска. Лет десять назад он был один такой — русский комик, который хочет выступать в США, сейчас их десятки.
— Я смотрел первое видео на твоём канале, где ты смотрел собственные старые шутки. А в прожарке Гнойного Незлобин тоже зачитывал шутки из 2005 года. У меня были схожие впечатления: выглядит это очень плохо. Это время изменилось или зритель в моём лице?
— Да всё поменялось. Вокруг выросло много разного юмора: абстрактного, абсурдного, эстетского, английского, чёрного. Мы стали более разборчивыми. Десять лет назад мы ели-ели-ели пельмени, а потом нам дают бургер — Comedy Club. И мы такие: «О, ничего себе, бургер!». А сейчас таких бургеров миллион — и вегетарианский, и с индейкой. Зритель сейчас стал гурманом, он не хочет обычный юмор.
Мы были такими наивными. Пересматривать тогдашний Comedy Club, это как смотреть КВН 90-х. Поверить не можешь, что такие люди в таких одеждах, с такими причёсками и румянами были ещё при нас — наши родители, условно.
Мало какой юмор может выдержать испытание временем. Культовый американский сериал «Сайнфелд» не смотрится сегодня. Безусловный хит «Друзья» уже не такой смешной.
— Да перестань. Мы его месяц назад смотрели, по-прежнему такой же.
— Ты пересматривал, и тебе было смешно, потому что ты помнишь ощущения, как ты его смотрел в первый раз. А я его смотрел недавно первый раз в жизни — ну не смешно. Наивно, по-дурацки, забавно, но не работает. Вот «Офис» — работает. Ты посмотри свои фотографии 2005 года: как ты был одет, какая у тебя была причёска? Наверняка ты поймёшь, что изменения к лучшему.
— Волосы по плечи были.
— Вот видишь, всё устарело — юмор, зрители. Только абсурдный юмор типа «Монти Пайтона» вечный.
Мы были менее смешные, зрителя было проще рассмешить. Мы говорили слово «какашка», и это было достаточно, чтобы люди рассмеялись. Сейчас так не получится.
- 5 любопытных русских стендап-шоу, которые вы могли пропустить
- Не только Долгополов. Какие еще комики поплатились за свои шутки
— Какой юмор сейчас работает на твой взгляд?
— Stand-Up Club #1. Я подписан и слежу. Его мои друзья сделали. Не знаю, вот Bad Comedian считается развлекательным жанром?
— Определённо.
— Вот мне это кажется забавным, даже не столько в плане юмора, сколько в целом развлечения. Я большой поклонник Сатира, но он очень редко выпускает видео. Какие-то отдельные пародии Гудкова.
Я обожаю «Что было дальше» — вот это для меня проявление русскости, этой расистскости. Мало в какой стране может выйти такая передача. Возвращаясь к тому, о чём мы говорили: в Америке бы это посчитали грубым и расистским, а в России — это нормально. Мне кажется, это говорит о более здоровом обществе. Мы готовы иногда побыть расистами, хамами, быдлом — вот такая часть культуры. Не надо этого бояться. Круто, что есть звёзды, которые тоже готовы в этом поучаствовать.
— Я про «побыть быдлом» тогда в заголовок вынесу.
— Life.ru обожает так делать. Я помню в своё время давал им интервью, и у меня было очень игривое настроение. И я тогда не знал, кто это такие, что такое жёлтая пресса. И они меня спрашивают, как я попал в Comedy Club. Я говорю: «Серьёзно? Вы меня спрашиваете, как я попал в Comedy Club? Ну, уже все про это писали. Вы в „Яндексе“ поищите». Они говорят: «Ну мы хотим от вас узнать». Я говорю: «Окей. Я переспал с продюсером».
На следующий день выходит статья огромная: «Таир Мамедов попал в Comedy Club, переспав с продюсером». Так что я не удивлюсь никакому заголовку.
