Первый взгляд на сериал «Зулейха открывает глаза». Выживание врагов народа в сибирской тайге
Корни острой реакции можно попробовать отыскать в первоисточнике. Роман Яхиной вдохновлен рассказами ее бабушки, пережившей ссылку в Сибирь. Заинтересовавшись судьбами раскулаченных в 30-е годы, Гузель собрала различные мемуары и на их основе написала вымышленную историю. Сперва это был сценарий (учебная работа в Московской школе кино), позднее превратившийся в роман.
Вышедшую в 2015 году книгу ждала непростая судьба. Да, литературные премии («Большая книга», «Ясная Поляна») привлекли внимание к дебюту еще никому не известной Гузель. Однако критики отзывались о произведении неоднозначно: татарские рецензенты называли «Зулейху» «апологией бездуховности и предательства», другие специалисты, напротив, ставили книгу о репрессиях в один ряд с «Обителью» Захара Прилепина.
«Даже в очень большом горе может быть спрятано зерно будущего счастья» — гласит слоган сериала. Горе в общем-то запускает цепочку трагических событий. Мужа Зулейхи (Чулпан Хаматова — «Дети Арбата», «72 метра», «Гибель Империи») убивают, ее раскулачивают, сажают на повозку и везут в далекие дали.
Куда отправится «ручеек» кулаков, оставивших нажитое непосильным трудом на откуп большевикам? «До пункта назначения» — такова конечная остановка путешествия коменданта Игнатова (Евгений Морозов — «Лондонград. Знай наших», «Жизнь и судьба») и его поезда, набитого «кулачьим отродьем».
До глухой сибирской тайги без названия доезжают из тысячи репрессированных лишь 30 человек. Все они — разного «рода и племени»: интеллигенты, художники, уголовники, мусульмане и «враги народа», посмевшие сравнить социализм с государственным строем Египта.
Поселенцы учатся существовать практически без провизии, крыши над головой и необходимого инвентаря. Один-единственный пистолет в руках Игнатова служит и орудием устрашения, и инструментом для охоты.
История Зулейхи, которая в каждой серии проходит все новые и новые испытания (то голодает неделями, то рожает посреди тайги), основной не выглядит. Да, Чулпан традиционно хорошо играет, но сценарий и не думает фиксироваться на обретении героини себя (собственно, таков главный лейтмотив книги).
Впрочем, наблюдать за другими фактурными персонажами не менее увлекательно. Некоторые из героев получают небольшой флэшбэк, в рамках которого мы знакомимся с прошлым персонажа, лучше понимаем его мотивы и проблематики.
Например, Вольфа Карловича (Сергей Маковецкий — «Поп», «Жизнь и судьба») поначалу называют «чокнутым», но позже мы понимаем, что профессиональные навыки врача у него не исчезли, а проблемы с психикой имеют свою историю.
Художник Иконников (Дмитрий Куличков — «Дуэлянт», «Завод»), в прошлом именитый художник, угодил в места не столь отдаленные за донос завистливого коллеги — Иконников покусился на Сталина, «откусил» голову вождя, сделанную из мякиша.
С переносом романа на экран все то, за что ругали книгу, полностью перекочевало в сериал. Топорная идея про прощение собственных карателей вкупе с бедным художественным наполнением и яркими ляпами местного быта не позволяют «Зулейхе» полноценно раскрыться.
30 человек год живут в землянке и донашивают теплые вещи друг за другом, чтобы пережить зиму. Так расскажите о суровых испытаниях природной стихии, обнажите, наконец, двуличность человеческой природы, повысьте накал страстей!
Вместо этого сериал лишь раз за разом крутит лирическую татарскую песню в особо драматичных эпизодах, да проносится в небе над мелкими людишками, акцентируя зрительское внимание на непроходимой тайге и реке Ангаре, которую не переплыть.
Закадровый голос (прием, наиболее выбивающийся из местной атмосферы) в перерывах между куцыми диалогами вещает о происходящем с интонацией всезнайки. С тем же успехом голосовой помощник Алиса мог бы зачитывать Википедию по запросу «Сталинские репрессии».
Еще одна проблема сериала — зыбкая система ценностей. С одной стороны, нам показывают уклад жизни шариата, в котором существует Зулейха в деревне. Муж бьет и насилует жену, а его слепая мать (эпизодическая Роза Хаируллина — «Кислота», «Кроткая») постоянно наговаривает на девушку. Зрителю предлагают сопереживать персонажу Хаматовой, ведь с ней так жестоко обращались в проклятом патриархате.
С другой стороны, в первой же серии прежняя система рушится, личное становится общественным, а Зулейха переходит к иному формату жизни (или, если быть точным, выживания). Теперь зритель должен испытывать ненависть ко всем сразу — получается, и «красные» плохие, и мусульмане гады жестокие. Главная героиня становится «лучиком солнца в темном царстве», хотя в дальнейшем станет понятно, что и с Зулейхой не все так однозначно.
От чего глаза девушки были закрыты? Как мы должны понять, что она их открывает? Сериал банально не хочет отвечать на самые очевидные вопросы — 3/4 эпизодов персонаж Чулпан лишен каких-либо реплик, она и рот-то не открывает. Из романа, истории которого хватило бы на пару-тройку внушительных сезонов, авторы делают скупой телевизионный восьмисерийник.
Жизнь Зулейхи в деревне с мужем и свекровью, ее отношение к лесной чаще, в которую уходила «за смертью» Упыриха, в романе занимает почти половину, а в сериале — лишь треть одной серии. Зато время, посвященное любовному треугольнику «Зулейха — Игнатов — Настасья (Юлия Пересильд)», искусственно раздувается.
В невозможности выбрать белое или черное нет ничего плохого. Мир в конце концов не делится на добро и зло буквально, поступки героев обусловлены целой палитрой разных факторов. Хуже другое — робость и вязкость драматургического конфликта, дезориентация самих создателей в отношении исторической (не)достоверности репрессий, которые они пытаются изобразить.
Говорить о жертвах режима достаточно жестко и беспринципно на федеральном телевидении еще не научились. И вряд ли научатся, ведь авторов устраивает заигрывание с советским романтизмом, который пора бы давно оставить в прошлом (в крайнем случае замуровать в четырех стенах для аудитории телеканала «Домашний»).
