«Учился быть пьяным по русским YouTube-видео». Интервью с Мадсом Миккельсеном
— Что вы сами думаете о показанной в фильме его режиссером и сценаристом Томасом Винтербергом теории о том, что человеку не хватает алкоголя в крови?
— Ну, главные герои решают поэкспериментировать. Что-то у них получается отлично, что-то — не совсем. Думаю, у меня в личной жизни получилось бы то же самое. Так что я согласен с выводами, сделанными в фильме.
На площадке мы просто работали, без алкоголя. Но до этого экспериментировали с разными уровнями опьянения, записывали это на видео — как изменяется манера речи, движений. А потом все это выкинули и стали нормально снимать кино.
— Какой самый глупый и нелепый акт вы сами совершили под влиянием алкоголя?
— Обычно про такие вещи тебе рассказывают — раз уж ты до такой степени напился. Если бы сам мог вспомнить — точно бы вам не сказал! Раз все было настолько тупо…
Но могу вспомнить один из самых приятных моментов — как и показано в фильме, это был выпускной у молодых ребят. Я сам отлично помню это, хоть мы все и перебрали с выпивкой. Прекрасный день, все проблемы позади. А вот в фильме съемки этого дня были брутальными.
— Винтерберг говорил, что, когда писал «Охоту», то был все время пьян. Вы сами ничего в таком духе не пробовали?
— Несколько лет назад, все нормально было. Проблема в том, что ты уходишь в собственный мир и не реагируешь на других людей, не отвечаешь на указания режиссера. Так что я бы не советовал, получается слишком расфокусировано.
— А трудно играть пьяного?
— Для многих актеров это испытание. Понятно, что если чуть-чуть перебрал, то стараешься выглядеть так, будто совсем не пил. Чуть медленнее речь, слишком точные движения.
Но когда ты напился так, что ведешь себя в духе Чарли Чаплина… это уже труднее. Там мы учились быть пьяными, нагуглив русские YouTube-видео. Это было очень смешно и нас всех вдохновило.
— Вы играете учителя истории — а сами историей увлекаетесь?
— Да, очень. Это в сфере моих личных интересов. Не могу сказать, что читаю все — но читаю много. Только знаю историю, мы избежим повторения всего того плохого, что случилось в прошлом.
— Как вы готовились к танцевальной сцене?
— Изначально мы придумали движения, но потом все пришлось корректировать, так как мы нашли место, а там было много людей и машин. Я потратил внушительное время на подготовку, но не для того, чтобы привести себя в форму, а для заучивания движений. С формой у меня все хорошо. Я занимался танцами 30 лет. Через этот танце выходят все эмоции персонажа.
— Вы упомянули, что занимаетесь танцами давно. Расскажите чуть подробнее.
— Я изначально занимался гимнастикой, делал всякие акробатические штуки, а потом мне предложили попробовать себя в танцах. Мне тогда нечего было делать, так что я согласился. И это стало моей работой на 10 лет. Где-то с 18 до 28 лет я занимался этим.
— Что вы думаете о ситуации в мире сейчас?
— Ощущение такое, что живешь в фильме по Кафке — или Джорджу Оруэллу. Полный сюрреализм. У меня все нормально с деньгами, есть чем платить за квартиру. Одиночество я тоже хорошо переношу. Но знаю, что у других людей проблемы и с первым, и со вторым.
Надеюсь, и без вакцины мы сможем найти какое-то решение, которое позволит всем нормально жить дальше.
— Стали бы в Голливуде снимать фильм о положительном влиянии алкоголя?
Да, но это была бы чистая комедия. Драму вряд ли бы запустили в производство. Но с другой стороны, в США можно где угодно курить траву. Там свои стандарты, так что они поняли бы, о чем речь в сценарии фильма.
В конце концов, я там снимался в «Ганнибале», и мы творили такое, что у меня даже в мыслях не было возможным. Свобода в Америке есть, но фильм такого типа, как «Еще по одной», все равно очень датский. Приятно поработать на родном языке, с моими старыми друзьями и коллегами.
— Какие сцены труднее всего снимать — боевые? Постельные? А в этом фильме вы и вовсе танцуете…
Все трудно, даже сцена с 3 репликами может оказаться трудной, если что-то не складывается. Секс-сцены всегда неловко снимать — сколько можно показывать, сколько нельзя. Два человека, вроде как голые… надо выработать какой-то компромисс.
В этом сцене эротическая сцена очень реалистичная, больше про эмоции, чем про физическую сторону происходящего. Сцена в «Полярном», например, — это комикс, все через край, в этом весь смысл сцены.
— У вас у самого может быть кризис среднего возраста, как у вашего героя в фильме?
Можно попасться в ловушку одной и той же истории, одних и тех же клише. Чувствуешь, что уже снимался в таком кино. Понятно, что со стороны моя работа кажется очень интересной, но если спросить профессионального футболиста, нравится ли ему играть в футбол, он, скорее всего, ответит, что хочет как можно скорее завязать со спортом и начать снова играть в свое удовольствие.
