«Скоро появятся русалки с Северного Кавказа». Интервью с шоураннером «Вампиров средней полосы»

О вампирах в западном и российском фикшне

— В вашем сериале есть момент, где русский вампир Аннушка цитирует фразу Стивена Кинга о том, что монстры реальны — они прячутся в каждом из нас. Цитатой вы хотели подчеркнуть, что истории о монстрах универсальны?

— Изначально это было небольшое «спасибо» Стивену Кингу. Показалось, что эта фраза логично ляжет в наше повествование. Но если вдуматься, она жизнеспособна для любой страны.

— Но вы в целом согласны, что проблема вампиров в российской средней полосе отличается от проблемы вампиров в американских маленьких городах?

— Я согласен. Как и проблемы экономики, социальной жизни кардинально отличаются у нас и у них. Была мысль поместить наших вампиров в нашу реальность. Когда поместили — они вот так у нас и зажили.

— А чем это обусловлено — экономическими и социальными реалиями?

— Скорее мифологией. Мы говорим не о существующих или существовавших персонажах, а об эпосе.

— Мне тоже кажется, что первоисточники разные: у нас «Упырь», у них — «Дракула» и «Кармилла»…

— У нас это были упыри [в 1841 году Алексей Константинович Толстой написал готическую повесть «Упырь», где живые мертвецы-кровососы показаны максимально натуралистично, — ред.]. На Западе все более романтизировано, как в «Дракуле» [роман ирландского писателя Брэма Стокера, в 1897 году создавший архетип аристократа-вампира, — ред.].

• Впечатления от «Вампиров средней полосы»

— До того, как я начал смотреть первую серию, по концепту я думал, что это будет российская версия «Реальных упырей» (What We Do in the Shadows). Вы знакомы с фильмом Тайки Вайтити?

— Да, мне очень нравится. Я историю про наших вампиров стал придумывать после просмотра новозеландцев — Тайки Вайтити и Джемейна Клемента [со-режиссеры и со-сценаристы «Реальных упырей», — ред.] — они меня сильно впечатлили.

— А что вас там так зацепило, что вы решили сделать сериал о российских вампирах?

— То, как четверка вампиров была вписана в быт новозеландского Веллингтона. Люди (точнее, нелюди) с огромным культурно-историческим бэкграундом помещены в маленький город с мелкими бытовыми проблемами, и это безумно смешно [юмор в фильме Вайтити и последующем сериале Showtime на его основе построен на том, как сверхъестественные существа с тысячелетней историей пытаются приспособиться к жизни в 2000-х, — ред].

— Когда я смотрел сериал, то ловил себя на мысли, что у HBO это был бы детектив в духе «Настоящей крови», а у Вайтити — чистая комедия в духе «Реальных упырей». В вашем сериале мне было трудно сказать, что для вас на первом плане — юмор или детективная история…

— Мы не хотели просто помещать наших вампиров в какой-то город и показывать их жизнь, потому что это было бы не так интересно. Нужно была какая-то встряска — для этого мы придумали детектив. Понятно, что детективную интригу надо было поддерживать. Чтобы, пока шла экспозиция героев, мы знакомились с ними и с их отношениями, зритель увлекался детективной историей, на которую нанизано все остальное. Когда мы поняли, что в четвертой-пятой серии можно чуть-чуть отпустить детектив, то стали выводить на первый план романтические и бытовые линии. Зрители полюбили героев, и сопереживание заставило даже забыть про детективную составляющую.

• Лучшие фильмы про вампиров

— Также «Вампиры средней полосы» — это социальная фантастика, взгляд, скажем, на проблемы пенсионеров через призму вампирского быта. Насколько важен для вас был социальный комментарий?

— Дед Слава, который жил с людьми из Смоленска много лет и видел их от рождения до смерти, имеет право вот так прийти и кулаком постучать, спросить: «Что же вы делаете, товарищи чиновники?» Безусловно, социальный подтекст в те или иные сцены мы закладывали — где-то более прямой, где-то косвенный. Мы ездим в метро, ходим по чиновникам, посещаем больницы, это близко, об этом надо говорить, если есть проблемы.

— В 2021 году на вампирском поле помимо вашего сериала ожидаются «Карамора» и «Ампир V», сейчас выходит первый сезон «Пищеблока». Как бы вы объяснили такую вспышку интереса к теме?

— Мы написали пилот в 2017 году. Соответственно, если бы сериал вышел в 2018 году, мы были бы единственными, кто снял проект про вампиров, и тогда уже был бы вопрос, что нам подражают, что мы задали моду. С другой стороны, насколько я знаю, «Ампир V» снимается уже лет семь, «Карамора» тоже в работе с 2017 года.

Я видел, как один известный продюсер вышел после первого просмотра «Последнего богатыря» в 2017 году и кому-то звонил: «Так, так, давайте что-то напишем про богатырей — это хорошо». Я сомневаюсь, что после показа нашего пилота в 2018-м на фестивале «Пилот» в Иваново все решили: «Давайте про вампиров!» Наверное, это просто параллельность мышления.

Пришло время, когда мы пытаемся строить рассказ о России через инфернальных существ. Возможно, скоро появятся русалки с Северного Кавказа. Или оборотни в средней полосе — хотя это уже сделал Пелевин.

— Вы как-то ориентировались на то, что у нас уже делали про вампиров — в кино, в книгах?

— В свое время я с превеликим удовольствием посмотрел и «Ночной дозор», и «Дневной дозор», читал книги. Но у Лукьяненко вампиры опять-таки романтизированы. Безусловно, они вписаны в быт, показаны как одна из проблем большого города. Но общая мысль, что есть зло, есть добро, и они борются, мне показалась немного пафосной. Захотелось показать историю маленького человечка — маленького вампира в городе.

• Впечатления от сериала «Душегубы»

О работе с сеттингом и матчастью

— И у Лукьяненко в «Дозорах», и у Пелевина в «Empire V» действие происходит в мегаполисе. Могла бы история «Вампиров средней полосы» сработать в большом городе?

— Уверен, что да. Мы видим на примере других сериалов наших, например, «Ольга», что такие же люди с такими же бытовыми и социальными проблемами существуют в любом городе, даже в Москве — пусть чуть-чуть за пределами Третьего кольца, ближе к МКАДу.

— Почему вы выбрали Смоленск?

— В Смоленске есть своя аутентика. Я родился в Беларуси. Смоленск был первым городом, в который я выехал из своего маленького Витебска. Он произвел на меня впечатление — своей стариной, стеной, Кремлем… Не знаю, насколько это видно в нашем сериале, но виды Смоленска отличаются от видов Москвы и любого другого города. Причем исторически так сложилось, что Смоленск перетерпел очень много разных правлений, войн и прочего.

— А это разве не справедливо для многих российских городов?

Если взять, скажем, Волгоград, то он как был в Российской империи, так он там и существовал. А Смоленск был и в составе Речи Посполитой, и Московского княжества, и Великого княжества Литовского, потом поляки приходили в 1634-м — все разгромили. Это такой форпост, который туда-сюда ходил из рук в руки. Мне показалось, что реальная история города дает базу для создания интересных вымышленных вставок о происхождении героев.

— Как вы выделяли историческую нагрузку тому или иному вампиру?

— Все по наитию. Не было задачи проработать все настолько серьезно, чтобы каждый герой отвечал за тот или иной период истории. Хотелось замешать детектив, юмор, драму — если понимали, что юмора не хватает, решали, что можно добавить исторический флэшбэк. Некоторые флэшбэки мы выбрасывали при финализации наших серий — они классные, забавные, но ничего не дают истории.

— Отдельно хочется выделить работу с матчастью и детальную проработку персонажей, вплоть до особенностей строения ЖКТ. Вы опирались на собственное воображение, комментарии врачей или другие произведения о вампирах?

— У нас в авторской группе есть врачи, которым мы задавали странные вопросы. И не только врачам. Знаете, как странно спрашивать начальника уголовного розыска какого-то города — скажем, Витебска: «Вот что делать, если вы приезжаете и находите труп, но это вампир?» Начальник смотрит на тебя и отвечает: «Я скажу операм, чтобы проспались и еще раз сделали нормальную экспертизу». Мы фантазировали, безусловно опираясь на реальные вещи, но те же медики и та же полиция не может нам помочь ответить, что делать, сталкиваясь с инфернальными существами.

— На фоне детальной проработки вампирского быта мне показалась неразвитой линия Хранителей. Фактически она представлена одним персонажем — Ириной Витальевной. Вам не кажется, что история могла получиться не менее интересной?

— Я уверен, что линия людей, следящих за Договором, получится интересной. Но мы концентрировались на одной истории. Изначально про Хранителей было написано больше, чем в итоге осталось в первом сезоне. В рамках хронометража мы понимали, что коснемся этого только чуть-чуть, по верхам, а хотелось раскрыть их в полном объеме — что это за люди, почему они вот так существуют. Мы целенаправленно отказались от этой истории, дабы сохранить ее для второго сезона.

— То, что такие люди уже были в «Дозорах», вас не смущало?

— В «Дозорах» и «Вампирах средней полосы» Хранители несут совершенно разные функции. Там были Инквизиторы, они по-другому себя вели. Я думаю, что когда мы больше раскроем историю Хранителей, сходств вообще не останется.

— На каком этапе работа над вторым сезоном?

— Работа идет не быстро, но мы понимаем, что со вторым сезоном надо, говоря по-русски, не обосраться. Планка задралась достаточно высоко, хочется всё проработать, продумать, сделать второй сезон еще интересней.

— Вы будете оглядываться на российские сериалы и фильмы о вампирах, которые уже выходят или вот-вот выйдут?

«Пищеблока» я посмотрел первую серию, но я читал книгу. «Карамору» посмотрю. Это, конечно, опасная вещь — смотреть, начинаешь потом сравнивать… Но у нас с «Караморой» разные жанры, с «Ампир V» тоже разные. Да и с «Пищеблоком».

— А как бы вы охарактеризовали ваш жанр?

Мне нравится определение, которое придумали зрители: провинциальное городское фэнтези.

О Юрие Стоянове в роли Деда Славы

— Юрий Стоянов у вас просто роль жизни играет — и несет мета-нагрузку из «Городка», и отыгрывает роль пенсионера из 2020-х, и как тысячелетний вампир выступает носителем вообще всей российской культуры… Вы представляли именно этого актера, когда писали роль?

— Когда я придумываю персонажей, я их себе визуализирую. Это может быть мой сосед, знакомый, актер. И — видимо, действительно из-за бэкграунда «Городка», который все мы смотрели в детстве, — я представлял Стоянова. Я понимал, что он просто божественен в юморе, а в драме я с ним видел небольшие работы и мне казалось, что он недооцененный в драме артист.

— Но потом была история с заменой Стоянова на Михаила Ефремова — то есть даже на съемочной площадке у героя какое-то время было другое лицо?

— Мы писали пилот под Стоянова, он у нас снялся, когда мы договорились, что будем снимать сезон, мы и дальше все писали под Стоянова. Но когда уже мы закончили сценарий и стали готовиться к съемкам, уже не успели с Юрием Николаевичем сойтись по занятости. А у нас уже было бюджетирование, нужно было снимать — мы хотели снимать именно зимой, чтобы показать кровь на белом снегу. Пришлось идти на компромиссы, искать другого артиста. Взяли Михаила Олеговича — самого дисциплинированного артиста, которого я встречал в своей жизни, как бы это сейчас странно ни звучало. Человек всегда знает текст назубок, всегда вовремя в кадре, делает все отлично. То, что он был совсем другим дедом — безусловно. Юрий Николаевич получился очень народным, Михаил Олегович был бы более активный, более социальный дед. Но, опуская за скобки то, что случилось с Ефремовым, мы рады конечному результату, тому, что мы остались с Юрием Николаевичем.

— То есть сценарии не менялись под другого актера?

— Нет.

— Как бы вы охарактеризовали персонажа — герой, антигерой?

— Он — герой времени, так или иначе. Герой прошлого, герой нашего времени и, возможно, будет герой будущего. Человек, который по-другому смотрит на происходящее.

— Порадовала отсылка к сцене с Бильбо во «Властелине колец» — когда дед Слава внезапно делает вампирское лицо в кабинете…

— Мы сделали такое маленькое, нас радующее «спасибо» Джону Р. Р. Толкину и Питеру Джексону за эту очень страшную в тот момент штучку с Бильбо.

Обложка и фото — START