Рецензия на «Из Машины»

Я упоминал о том, что «Из Машины» у нас не покажут, еще в заметке «Кинопрокатчики в нас не верят»:

В нашем прокате лента не выйдет. Как не вышли такие громкие фильмы как «Отрочество» и «Стрингер», оскаровские номинанты «Уильям Тернер», «Все еще Элис» и волшебный мультфильм от студии Ghibli «Сказание о принцессе Кагуя», как засевшие в топах года у многих критиков «Послушай, Филипп», «Мы лучшие!», «Пало-Альто», «Меченый» и документальный фильм «Дюна Ходоровского».

Я не могу сказать, что понимаю людей, жалующихся на упадок жанра кинофантастики. На мой взгляд очевидно, что мы подходим к золотому веку сай-фай фильмов. Безусловно, кинематограф все еще может вильнуть хвостом и свернуть не туда, но уже сейчас научно-фантастическое кино чувствует себя очень неплохо.

Компьютерные спецэффекты становятся все совершеннее и, что еще важнее – доступнее. Теперь для того, чтобы снять картину с убедительно выглядящими роботами, монстрами или лазеррапторами не нужен огромный бюджет, с этим справляются даже любители – от ребят на youtube с их фанатскими короткометражками до людей вроде Сэндберга, много лет трудившегося над своей Kung Fury.

Подъем этого поджанра понятен – мы как никогда близко подошли если не к созданию настоящего ИИ, то как минимум к той точке в истории, когда нам приходится всерьез задумываться на эту тему. 

Голливуд тоже начинает возвращаться к серьезной фантастике – скоро нас ожидают «Марсианин», «Пассажиры», «Лобстер» и «Вне себя». Развлекательная фантастика тем более не бедствует: «Аватары», «Терминаторы», «Звездные Войны» и «Траснсформеры» точно еще долго не исчезнут с экранов кинотеатров. Новые самостоятельные картины тоже появляются время от времени («Восхождение Юпитер», «Земля Будущего»), хотя и не всегда из этого получается что-то хорошее.

Так или иначе, с фантастикой – развлекательной, серьезной, студийной и любительской, полнометражной и короткометражной, кинематографической и телевизионной, все в порядке, и я еще обязательно напишу отдельную статью про все ценное, что появилось в сай-фай жанре за последние годы, чтобы показать это более наглядно.

Фильмов, затрагивающих тему искусственного интеллекта, а то и вовсе ставящих ее в центр повествования, тоже с каждым годом становится все больше.

В 2013 году мы получили чувственный шедевр Джонса «Она», в 2014-м – бестолковое «Превосходство» и «Город Героев», в этом – целую россыпь размышлений о своевольных роботах: «Чаппи», «Эра Альтрона», «Терминатор: Генезис» и трэшовый «Добро пожаловать в рай», не считая сабжа данной статьи. Скоро мы снова встретимся с андроидами Ридли Скотта как в грядущих фильмах по «Чужому», так и в сиквеле «Бегущего по лезвию».

Подъем этого поджанра понятен – мы как никогда близко подошли если не к созданию настоящего ИИ, то как минимум к той точке в истории, когда нам приходится всерьез задумываться на эту тему.

Если раньше фантастические произведения описывали ИИ как некий абстрактный концепт, казавшийся людям увлекательной фантазией, но не более, то теперь мы разговариваем с Siri и Cortana, пользуемся сложными алгоритмами поиска, готовимся пересесть на беспилотные автомобили и смотрим на крутые кибирнетические протезы и впечатляющих механических собак. Мы близко.

Именно поэтому так хочется получить по-настоящему хорошее кино, раскрывающее тему ИИ полноценно. Не бездушное «Превосходство», не пугалочки «Терминатора» и «Эры Альтрона» и не милую, но довольно бестолковую историю Чаппи.

«Из Машины» пусть и не становится идеальным фильмом на эту тему («Она», наверное, по-прежнему удерживает пальму первенства), но по крайней мере ей удается остаться той самой – настоящей, серьезной фантастикой, не скатывающейся в кровосмешение с другими жанрами вроде боевика или хоррора, и сказать нечто новое о природе искусственного сознания.

Алекс Гарланд, режиссер и сценарист «Из Машины», никогда раньше не снимал кино. Алекс – сценарист, написавший прекрасные сценарии к новому «Судье Дредду», «Пеклу» и «Пляжу» Дэнни Бойла, а теперь вот решившийся взять на себя еще и съемочный процесс. Дебют его вышел очень уверенным. Сейчас он занят съемками своего нового фантастического фильма – «Аннигиляция», в актерский состав которого уже записалась Натали Портман.

Картина получается куда более вдумчивой и глубокой, чем просто очередная фантазия о том, как поссорились Иван Иванович и созданная им сексуальная девушка-робот.

В «Из Машины» Гарланд рассказывает камерную историю трех героев – искусственного интеллекта Эйвы (Алисия Викандер), ее эксцентричного создателя (Оскар Айзек) и юного программиста, которому предстоит познакомиться с роботом и вынести вердикт в тесте Тьюринга – обладает ли настоящим сознанием это существо, или же это всего лишь программа, не сумевшая «ожить» и осознать себя.

Основные опасения, связанными с фильмом Гарланда, касались того, что «Из машины», как и многие ленты до нее, превратится в обычную пугалочку про восстание роботов или скатится в другие клише и дешевые твисты (в «Пекле» Гарланду не удалось от этого удержаться в некоторых аспектах). К счастью, этого не происходит.

Ленте не удается обойтись совсем без знакомых поворотов, но они не перетягивают на себя весь фильм, картина получается куда более вдумчивой и глубокой, чем просто очередная фантазия о том, как поссорились Иван Иванович и созданная им сексуальная девушка-робот.

Три центральных персонажа написаны и сыграны просто великолепно. Как я уже сказал, это очень камерный фильм, мы смотрим на трех актеров, запертых в небольшом исследовательском комплексе на протяжении всего хронометража.

«Из машины» можно легко поставить в провинциальном театре, эта история не требует сложных декораций и дорогих эффектов, она построена на диалогах, идеях и характерах персонажей.

Образ девушки-робота вышел у Гарланда гипнотизирующим, глубоким и цельным. Как и герои Айзека и Глисона, мы пытаемся понять, о чем она думает, может ли Эйва думать и чувствовать на самом деле, или это иллюзия. Либо искусственный интеллект вышел еще сложнее и умнее, чем мы смели предположить.

Удивительно, но в фильме про очаровательного робота, причем действительно отлично написанного, человеческие персонажи не теряются на заднем плане. Гарланду удалось сделать их не менее сложными, многоплановыми и интересными. Это действительно история троих героев, динамика между которыми, вопросы доверия и привязанности становятся во главу угла.

Эта лента не только о том, способны ли мы будем вообще понять искусственный интеллект, принять как равного, установить с ним эмоциональную связь, довериться ему, но и том, насколько мы способны по-настоящему понимать друг друга, доверять и быть искренними. Отношения между юным героем и заносчивым создателем не менее важны здесь, чем отношения между Эйвой и каждым из них.

Мама, я женюсь

Люди боятся машин. Иногда фильмы потакают этому страху и подтверждают, что боятся не зря («Одиссея 2001», «Терминатор»), иногда показывают ИИ, который не желал никому зла, но все равно воспринимался людьми как угроза («Превосходство», «Чаппи»).

Но еще нас давно прельщает мысль о киберентическом партнере. Не просто немой секс-кукле, а именно искусственной личности, которую можно настроить под себя, выключить, если утомит, перенастроить, если наскучит.

Робот не станет устраивать скандалы, ревновать, флиртовать с мальчиками у бара, у робота нет сварливой мамы и заносчивого отца, у нее не болит голова, а борщ всегда подогрет.

Если, конечно, вы не хотите обратного – тогда можно настроить и скандалы, и генератор случайных истерик, докупить тещу, тестя и мерзких подруг – можно все что угодно. Если встроить в робо-жену инкубатор и положить несколько замороженных яйцеклеток, то и рождение детей не будет проблемой.

Конечно, этот союз не добавляет вам ничего нового, что могло бы принести в него другое существо со свободой воли, творческим потенциалом и собственным набором талантов и амбиций.

Отношения с роботом строятся на комфорте, но отчасти это равноценно женитьбе на удобном кресле или зеркале. Робот консервирует вас в вашем нынешнем состоянии, удовлетворяя ваши текущие вкусы, но он не провоцирует вас на самоанализ, на развитие, не подталкивает к самосовершенствованию. Он не требует от вас усилий (как и кроткий комфортный живой партнер, в общем-то). Впрочем, если вам хватит ума, то его можно запрограммировать и на это.

По сути, мы буквально живем в своих ожиданиях от мира, предвосхищаем его, корректируем свою картину мира, но никогда не видим его напрямую.

Лучшим произведением на эту тему я считаю «S.N.U.F.F.» Пелевина. Из-за линии, описывающей отношения отрицательного, в общем-то, персонажа с его робо-партнершей, этот роман стал для меня самым ценным у Пелевина.

Этот персонаж специально настроил свою спутницу так, чтобы она была своевольной, самостоятельной, а ее любви приходилось добиваться огромным трудом. От его любовных мучений у меня действительно сжималось сердце, даже несмотря на то, что герой был персоной отталкивающей и сам выдумал себе всю эту жестокую игру.

Фу!

Безусловно, многие из вас скажут «Фу! Как можно любить робота или даже заниматься с ним сексом?! Это же противоестественно, это иллюзия!», и вот тут мы с вами ступаем на очень интересную почву. Иллюзорность.

Меня давно занимало устройство нашей психики, то, как мы воспринимаем мир, и как работают привычные вроде механизмы, если смотреть на них со стороны. Больше всего из того, что я успел прочитать на эту тему, меня поразило то, насколько иллюзорна реальность на самом деле.

Взять хотя бы такую простую вещь как зрение. Свет отражается от объектов, попадает на сетчатку, раздражает рецепторы, информация идет по зрительному тракту в мозг и формирует картинку, так? Не так. То, что мы «видим», оказывается вовсе никакая не raw data о свете, упавшем на матрицу наших глаз.

Просыпаясь утром, вы открываете глаза и видите свою комнату. Но это не то, что вы видите, это информация, которую сознание достает из кэша. Оно ожидает, что вы проснетесь в этом окружении, поэтому заранее подгружает трехмерную модель вашей комнаты, лишь уточняет по ключевым точкам ориентацию в пространстве. Именно поэтому так тяжело сообразить, где находишься, если просыпаешься в новом месте.

Далее меня ждало еще одно открытие – мы и дальше не видим мир «в реальном времени», мы по-прежнему смотрим на точную виртуальную модель, созданную нашим мозгом, зрение лишь ежесекундно уточняет эту модель, подгружает новые объекты и детали, исправляет то, что было вставлено ошибочно. По сути, мы буквально живем в своих ожиданиях от мира, предвосхищаем его, корректируем свою картину мира, но никогда не видим его напрямую.

Цвет тоже домысливается больше, чем считывается. Именно выдуманность цвета позволяет нам всегда видеть белый цвет белым, а не так, как его видят матрицы или пленка – теплым или холодным, зеленоватым или фиолетовым в зависимости от цветовой температуры света. Наш «баланс белого» срабатывает автоматически, мы просто придаем привычно-белым объектам нужный чистый цвет.

Над пространственным мышлением и его примитивностью не издевался только ленивый – все эти оптические иллюзии и крутящиеся балерины наглядно демонстрируют то, насколько легко обмануть наше восприятие, считающее что две наклонные палки на листе бумаги – это дорога, уходящая вдаль, и поэтому нужно трактовать размеры остальных объектов в соответствии с удаляющейся перспективой. И даже зная об этом, «выключить» эту иллюзию очень сложно.

Еще одна любопытная вещь: мозг и сознание – не одно и то же. Они как hardware и операционная система сильно отличаются по функциям. Есть огромное количество информации, которое доступно мозгу, но при этом недоступно сознанию – оно не доходит до нас.

Мне запомнился один яркий пример этих различий. Пациента, у которого было нарушено восприятие положения объектов в пространстве (да, это отдельный модуль, который можно сломать), попросили протянуть руку и взять палку.

Пациент не мог понять, какое положение она занимает – вертикально эта палка расположена, горизонтально или под углом, он не смог ответить на этот вопрос. Но когда пришло время протянуть руку – он просто взял палку. Не нащупывая, не примеряясь, а просто протянув руку заранее под таким углом, под которым удобнее всего было взять предмет.

Сознание не могло увидеть положение в пространстве, а мозг – прекрасно знал, как она расположена, и оперировал рукой и пальцами в соответствии с этой информацией. На этом же принципе работает и интуиция – мозг дает нам ответ, не загружая процесса, который привел к кего получению, мы «чувствуем», что правильно – так, но не можем объяснить, почему. На самом деле это может быть не догадка, а вывод из фактов, которые мозг обработал еще на нижнем уровне, сделал вывод и передал его наверх.

Еще ряд тестов как раз показывали, что мы замечаем и помним куда больше, чем думаем. Не всегда получается получить доступ к этой информации напрямую, но мозг хранит ее и может иногда отдавать нам сделанные на ее основе выводы, либо использовать их в своих собственных операциях низшего порядка. К примеру, мозг обрабатывает большинство объектов в комнате на предмет того, как их лучше взять, чтобы, когда это потребуется, вы смогли сделать это быстро и точно. Даже положение пальцев рук может меняться при виде предмета, как будто мы сразу сложили их так, что собираемся взять этот предмет. Сознательно мы, конечно, не отдаем себе отчета в таких вещах.

Хочется петь ей до утра серенады, гладить по волосам и быть нежным-нежным, как ватная палочка.

Честно говоря, я хотел рассказать вам об этих вещах еще в рецензии на «Головоломку», но мне не хватило времени. Мультфильм «Pixar» понравился мне во многом из-за того, что показал упрощенную, но рабочую модель нашей психики изнутри, и это может пробудить в ком-нибудь интерес к тому, как работает наше сознание. Интерес далеко не праздный, эти знания способны поменять то, как мы смотрим на жизнь и на самих себя, избавить от иллюзий, что реальности в нащей жизни больше, чем – именно – иллюзий.

Вы идете в клуб, глотаете кучу чужих феромонов, и вам немедленно хочется перетрахать всех симпатичных фемин вокруг, либо найти одну и петь ей до утра серенады, гладить по волосам и быть нежным-нежным, как ватная палочка. Это все, конечно, традиционно воспевается в искусстве, но такое поведение, если присмотреться, откровенный неадекват, опьянение от естественных наркотиков организма, жертвующего вменяемостью ради достижения экзистенциональных целей.

Вы обязаны не просто захотеть самку и спариться, но и пробыть с ней года четыре, пока ребенок не станет более-менее самостоятельным. Именно из-за беззащитности и беспомощности человеческих младенцев в отличие от потомства большинства других животных, у нас и есть любовь – механизм формирования пар для воспитания потомства.

Красивая, значит, умная, и борщ, скорее всего, варит вкусный, и дети будут прекрасные, и в мортал она будет со мной по вечерам рубиться, как пить дать.

Первые месяц-три ваш партнер для вас – ангел, идеал, совершенное существо, которое не хочется отпускать от себя и круглые сутки тереться об него, как о хозяйский тапок. Близость партнера запускает в организме выработку фенилэтиламина, сератонина и прочих вкусностей, он – ваш дилер.

Поглаживания и секс вызывают в нас выработку окситоцина, повышающего доверие и чувство безопасности, наслаждение от общения. Общение не только сексуальное, это относится и к ласке матери, и к чесанию кошачьего уха. Вазопрессин фиксирует нас на одном партнере, также как и моногамных мышей-полевок.

В общем, мы – химические существа куда в большей степени, чем разумные или обладающие свободой воли. Множество модуляторов влияет на наше поведение ежедневно, а мы называем это настроением, любовью, предчувствием и так далее.

Но вернемся к роботам. Любить робота – иллюзия? Естественно, это самообман. Как и любые другие отношения. В них мы тоже выдумываем себе идеального партнера и наряжаем в эту идиллию нашего реального спутника.

Первое время любовное опьянение сглаживает неровности и отличия мечты от реальности, но потом настоящий человек все более явно проступает под маской выдуманного, и отношения начинают потрескивать. Если вы способны принять человека таким, какой он есть, и любить его не вопреки, а благодаря этой уникальности – вы преодолеваете эту пропасть. Если нет – иллюзия рушится и любовь пропадает вслед за ней.

С любым партнером мы предвосхищаем его, додумываем, присваиваем некие качества, важные для нас. Он кажется нам надежным, если нам нужна надежность, смешным, если мы ценим чувство юмора и так далее.

Еще один глюк психики под названием гало-эффект (от греческого halos — ореол, нимб, знакомое многим английское слово halo) помогает в этом идолопоклонничестве, так как из-за него мы склонны округлять черты характера. Если в человеке нам что-то нравится, то мы автоматически будем предполагать, что и во всем остальном он великолепен.

Начинается это обычно с внешних данных, как и все остальное. Красивая, значит, умная, и борщ, скорее всего, варит вкусный, и дети будут прекрасные, и в мортал она будет со мной по вечерам рубиться, как пить дать.

Надеюсь, я писал все это не зря и теперь, когда вы будете смотреть, что происходит между тремя персонажами «Из Машины», и почему главный герой всерьез западает на груду железа с лицом Алисии Викандер, вы вспомните об особенностях нашей психики, и они помогут увидеть новые грани этих сцен. Нашу систему мировосприятия довольно легко взломать – подобрать ключи, дать малейший повод, а дальше мы сами достроим себе иллюзию. Мы действительно обманываться рады.

Неслучайно сюжет у Гарланда крутится вокруг теста Тьюринга. Он вообще-то не содержит никаких точных формул или фиксированных вычислений, тест чисто умозрительный. Если экзаменатор не сможет отличить машину от человека, тест пройден. Все. Субъективно, не правда ли? Изначально задача теста – ввести в заблуждение.

Создатель Эйвы меняет условия теста, говоря, что так было бы слишком легко. Он хочет, чтобы наш герой видел ее, видел ее внутренности, чтобы точно осознавал, что перед ним – робот, но так захотел обмануться, что убедил себя, что перед ним человек. Это задача теста, и в этом тонкость картины. Она не о столько о природе ИИ, сколько о нашей.

В каком-то смысле в финале все получают ровно то, чего добивались, остается лишь вопрос цены.

Фильм великолепно снят, написан, поставлен и сыгран. Мне нравится то, что в итоге он не педалирует страх перед машинами и не превращается просто в романтическую историю любви к машине. Он лишь напоминает, что мы можем навредить себе больше, чем кто-либо, поэтому бояться нужно прежде всего себя самого. Своей неосторожности и своих желаний, искривляющих окружающую нас реальность под себя.