«Некоторые слова из нашей фени брать можно, но не целиком». Интервью с Гоблином
Дмитрий Юрьевич Пучков, он же Goblin.
О «Джентльменах» и Гае Ричи
— По шкале от 1 до 10, как вы оцениваете трудность «Джентльменов» как проекта для перевода и озвучания?
— Ну это раньше были сложности с переводом, когда люди переводили на слух. То есть когда были кассеты VHS, вот наушники, вот кино. Отвратительная запись, плохой звук… Вот там да, там сложности. Персонаж сказал пять предложений, переводчик расслышал четыре, перевести успел три, одно неправильно, а успел сказать два. Одно из них неправильное…
В настоящее время есть текст. Нормальный перевод изготавливается только из текста английского в текст русский. Есть масса возможностей обратиться — начиная от создателей фильма и заканчивая авторитетными гражданами, которые тебе могут разъяснить, как у них там все устроено, как говорят и почему.
При озвучании главная проблема — это скорость речи. То есть персонажи говорят быстро, говорят много — Гай Ричи любитель диалогов. Местами бывает непросто, надо как-то укладываться. То есть проявлять некую способность к афористичности. Ну, считаю, получилось.
— Что вам в фильме показалось наиболее интересной задачей для переводчика и актера озвучания? Чем вы больше всего довольны в свой дорожке?
— Мне проще сказать, чем я недоволен. Когда я раньше показывал фильмы в кинотеатрах, живьем — то есть вот на экране фильм с англоязычной звуковой дорожкой, а вот тут я сижу с микрофоном и у меня текст в руках, зачитываю его… То каждый показ — это практически репетиция.
То есть ты читаешь текст и сразу понимаешь — здесь не так, тут не так. И только после пары показов живьем кино — то есть перевод, — приобретает такую правильную форму. Длинна предложений, смысл, где зрители смеются, где не смеются.
С «Джентльменами», к сожалению, репетиций не было. Надо было поскорее. Вот это хотелось бы добавить… но, тем не менее, на мой взгляд, и так получилось хорошо.
— Меня в вашем переводе больше всего порадовали дополнительные шутки в духе «р-рецензия на убийство» и «джентльмен сказал — джентльмен сделал». Считаете ли вы это одной из задач переводчика: сращивать авторский английский текст с авторским русским, создавая какие-то не существовавшие ранее выражения-гибриды? Или вы просто так развлекаетесь?
— При переводе категорически не развлекаюсь. Если шутка такая, языковая, то есть обыгрывается некая игра слов, то это чужие слова, чужой язык. На русский это «в лоб» перевести нельзя, просто физически нельзя. Она про другое и по-нашему звучит не так.
Это можно только перепридумать. Здесь речь не про соревновательность с автором, это несколько другое. То есть зрителю здесь должно быть смешно.
Ну, а как иначе? Если по-английски там «деревянная голова», то по-русски надо обыграть, чтобы была голова деревянная, потому что дальше в фильме это как-нибудь еще обыграют. Ну, решается… Поиск шуток — это на уровне озарения получается.
Акценты сами по себе — ну, а как их передавать? Вот там некоторые персонажи американцы, а некоторые — кокни местные. А внутри британцев — образованные британцы, говорят хорошо, а вот эти вот гопники, говорят на специфическом, не побоимся такого слова, гопницком диалекте.
Как это до русских донести? Это как с уголовниками — вроде некоторые слова из нашей фени брать можно, но не целиком. Можно только небольшими штрихами, потому что иначе получится, что дело происходит где-то под Рязанью. А это недопустимо.
То есть сложностей нет — это все ликвидировано. Если в фильме объясняют, что он американец, тогда да, это передано. Что до слэнга — там только разновидность растения, точнее товара, который готовят, как-то там хитро называется. Но я и это прибил, потому что оно никакой роли не играет.
Колин Фаррелл в роли Тренера в х/ф «Джентльмены» (реж. Гай Ричи, 2019 г.)
— Судя по вашему переводу, стихи «Карапузов» и речи Тренера вам особенно «зашли», там прямо очень какие-то смачные текст и озвучка. Это верное впечатление?
— В целом по фильму видно, что Гай Ричи стал взрослым. Гормоны в нем бурлить перестали, и это прямо взгляд такого умудренного жизнью человека.
Не трудно заметить, что молодежь, которая фигурирует в фильме, его очень сильно раздражает. Они ему не нравятся, они с его точки зрения глупые, ведут себя как дурачки, ну и над ними стоит британский Макаренко, Колин Фаррелл, исполняющий роль Тренера.
Колин Фаррелл переживает за парней, пытается наставить их на путь истинный. И вот на мой взгляд он получился лучше всех. Настолько неожиданная роль, настолько смешная. Очень хорошо получился. Ну, а что до песней «Карапузов», где они рэп читают, то я там конечно некоторую отсебятину допустил, но получилось смешно, согласен.
— Было ли какое-то отождествление с Ричи и его героями? Ведь вы тоже в свое гремели с переводом «Сп$^& или», а сейчас в «Джентльменах» под новым углом, со свежей точкой зрения возвращаетесь на хорошо знакомую территорию.
Когда я впервые смотрел фильмы Гая Ричи, мне было очевидно, что он достаточно глубоко в уголовной теме находится. То есть во всяком случае очень-очень плотно с людьми из этого уголовного мира общается.
Не знаю, где он там — борьбой с ними занимается, каким-то спортом, бухает или еще что. Но сильно заметно, что он в этом хорошо разбирается, во всех фильмах видно. Я со своей стороны в наших неплохо разбираюсь — поэтому у нас с ним полное совпадение взглядов на жизнь, во всяком случае тех, что я вижу в фильмах. Поэтому получается хорошо — нашли друг друга.
О переводах
— Как сейчас выглядит ваш производственный процесс? Помню, в эпоху полнометражного South Park был краудсорсинг перевода сложнейших песен — и получилось, на мой взгляд, здорово. Насколько глубоко вы сами участвуете в литературной части перевода? Или есть ли какая-то творческая команда, которая этим занимается?
— Процесс у меня построен точно так же, как всегда. Дают фильм, я его смотрю. Дают, как правило, в таких черно-белых производственных копиях — цветов не видно, много ускользает от тебя. Посмотрел, выдали текст, прочитал текст, засел за перевод. Перевел — отложил на денек-другой. Через день-два со свежими силами напал, и как следует отредактировал. Собственно, все.
Со стихами я не силен — стихи для South Park переводил конкретный человек, у меня и сейчас когда есть нужда в переводе стихов, я на него нападаю, и мы вместе с ним это дело решаем.
А так называемая проза — тут я сам способен. «Творческая команда» нужна только для понимания оригинала. Для этого есть англоговорящие знакомые — задаю вопросы им, они объясняют, что к чему. Коллектив нужен, когда валом работа идет, тогда нужен коллектив. Вот сейчас я перевожу сильно больше, чем раньше, катастрофически больше…, но это 1 фильм в неделю. С этим я совершенно спокойно справляюсь сам.
— Как вы сами сейчас, для себя, воспринимаете новые фильмы — в кино на языке оригинала, с субтитрами?
— Сам фильмы смотрю сильно по-разному. Если это какие-то премьеры, громкие, то иду в кино, смотрю дублированные версии. Потому что по-другому не посмотреть. Если что-то что лежит в интернетах, то, естественно, всегда стараюсь смотреть в оригинале.
Переводить я способен сам, чужие потуги на творчество меня категорически не интересуют. Лучше сразу смотреть оригинал — если понимаешь и можешь. Не надо отвлекаться.
Легкая для перевода сцена с пеплом из х/ф «Большой Лебовски» (реж. Джоэл и Итан Коэны, 1998 г.)
— Раздражает ли вас что-то в дубляжах и субтитрах фильмов в нашем прокате? Или, точнее, что раздражает больше всего? (Со своей стороны: pool party у нас очень любят переводить как «вечеринка с бильярдом», а pool boy — «бильярдист».)
Одно могу сказать точно: сейчас переводят и дублируют гораздо лучше, чем десять лет назад. Попадаются даже, с моей точки зрения, настоящие шедевры.
Из последнего, что видел, — смотрел художественный фильм «Отель „Гранд Будапешт“», купил на Blu-ray, а там почему-то английской дорожки нет. Я сначала в ярость пришел, но когда включил русскую дорожку — отлично переведено, прекрасно озвучено. Какие-то таланты и то, и другое исполняли, и, видимо, под руководством какого-то очень грамотного человека. Здорово сделано.
Но, к сожалению, это исключение. Кто не понимает — кухня дубляжа. Вот есть переводчик, которому дают заказ на перевод. Вот переводчик перевел этот фильм — и текст отдает режиссеру дубляжа. Режиссер дубляжа, это 154%, английского языка просто не знает. А если знает, то на уровне школы, которую он закончил 30 лет назад.
Он берет текст на русском языке — здесь не очень, тут не очень, исправил фразу, не понимая, о чем там говорят на самом деле, и что именно он меняет — форму или смысл. После этого он проводит кастинг — это условно достаточно.
Вася, ты говоришь за этого, Петя, ты за этого, Маша, вот за эту.
Вася, Петя и Маша приехали — у Пети 30 предложений, у Маши 17, у Васи еще 25. Кино актеры не смотрят, для этого нет ни времени, ни условий. Английского языка не знают — это им вообще на фиг не надо. За день актер проедет по 2-3 студиям, тут вот это озвучил, там вот это. Это серьезная работа, фильмы там смотреть просто некогда. Режиссер озвучки — не смотрит, актеры — не смотрят. Тут вопрос сразу: где какой-нибудь Мартин Скорсезе руководит актером Аль Пачино, как ему говорить, или у нас… не Мартин Скорсезе.
При этом я не буду говорить про жесточайшую цензуру — вот здесь мы вымарываем нехорошие слова, всю пошлость… Ну, вымарывайте на здоровье. Только это к авторскому замыслу не имеет отношения.
Невозможно, чтобы все люди выучили языки и смотрели без перевода. Так что вот, сложилась такая ситуация с дубляжом — но, повторюсь, это другой фильм.
Вот художественный фильм «Большой Лебовски». Тогда еще интернет был слабый, мне прислали диск — дубляж, «просто обалдеешь». Я действительно посмотрел. Смешно мне стало 1 раз за весь фильм, где Собчак высыпал пепел, а он весь на Лебовского насыпался…, но там ничего не говорят, когда пепел сыплется.
Вообще «Лебовски» — один из самых смешных фильмов, которые я знаю. Но все цитаты изобилуют нецензурной бранью, и авторы ее туда вставили специально. Не вам решать, как говорят, и что говорят актеры. Это решает создатель. В задачи переводчика цензура не входит. Задача переводчика — переводить. А тут кастрировали все, что только можно.
The Dude — что в переводе означает «чувак», — в дубляже… «Дюдя». Настолько испохабили фильм. Скоро можно будет посмотреть «Лебовского» в правильном переводе. Вот там все будет так, как надо.
— Специально для этого интервью я послушал официальный дубляж «Джентльменов» — и в целом остался впечатлен его качеством. Слушали ли вы его до или после работы над своим переводом?
— При работе чужие переводы слушать очень опасно. Вот запомнится что-то, впечатлит, и ты это, не задумываясь, вставишь к себе — и не вспомнишь даже, где ты это видел, где ты это слышал. Поэтому нет — лучше не смотреть.
Кадр из х/ф «Пророк» (реж. Жак Одиар, 2009 г.)
-— Что для вас идеал авторского перевода фильма? Речь как об озвучке, так и об общем качестве перевода.
— Самый хороший перевод, с моей точки зрения, — это субтитры. То есть вот ты смотришь оригинал и читаешь субтитры. Но с субтитрами беда — ты читаешь, а не смотришь кино. Это отвлекает тебя от мимики персонажей, мелких движений, подробностей, и это сильно мешает.
Следующее — это закадровый перевод. Когда тебе человек за кадром бодро говорит. Он должен говорить бодро, то есть успевать все сказать. И должна быть хорошая дикция. Таким образом, если ты это в себе сочетаешь, то сел, включил 5 минут, и ты про это переводчика просто забыл — ты его не слышишь, ты смотришь кино. Он тебя не отвлекает.
Когда кассеты еще были, лично для меня — знакомый голос, такое чувство, что это как будто мой друган. Жизнерадостная встреча, сейчас он мне про это кино расскажет. И точно — кино отличное, и перевод хороший.
— Меня в свое время очень впечатлил перевод Владимира Нестеренко — текст, который он написал для русской дорожки французского тюремного фильма «Пророк»… Веришь, что эти люди именно это и сказали бы в таких обстоятельствах.
Художественный фильм «Пророк» — фильм замечательный. И перевод к нему сделан — я по-французски не очень, — но перевод сделан добротно. Там есть один, возможно, незаметный для непричастных минус. Когда они там говорят о наркотиках и специфических вещах, то я сразу слышу, что это люди с Украины.
А там поскольку французы и арабы — то нет, они не люди с Украины. Называть там анашу «драпом»… для нас это выглядит местами так — стремно, мягко говоря.
Но в целом да, отмечу то же самое. Перевод очень хороший. Действительно, смотришь на экран и видишь настоящих уголовников, которые не только ведут себя, как уголовники, но и говорят, как уголовники. Но так бывает очень и очень редко.
Кадр из сериала «Сопрано» (The Sopranos).
— Кто и что вас впечатляет в переводах современных сериалов?
Бог миловал, я их вообще не смотрю в переводах, все есть в оригинале, не надо не на что отвлекаться. Вот у меня есть замечательный пример — вот я делаю перевод «Сопрано», а когда-то его переводили сначала для показа по НТВ, а потом для канала «Фокс». Я решил, возьму дорожку НТВ, а там приклею свои субтитры — для братвы, посмотреть, на что это похоже.
Что они говорят в переводе, и что на самом деле. Я хотел понадергать наиболее ярких примеров, а потом оказалось, там нельзя ничего надергать. Там все, от начала и до конца, вся серия, это какая-то ахинея, не имеющая ни малейшего отношения к тому, что говорят персонажи на экране.
Большинство граждан, которые говорят, что вот это хороший перевод — это вкусовщина. Граждане говорят о том, что лично им нравится. Бесполезно говорить, что вот это не так. Мне нравится, и все. Сериал скачивается, а переводчик уже переводит — и актеры уже едут из дому озвучивать это.
Бац — мы первые вывалили это, у нас все рейтинги, у нас все деньги. Но может ли при этом получиться качественный продукт? Авторитетно заявляю — нет, не получится.
— Как вы оцениваете работу по переводу сериала (скажем, тех же «Сопрано») по сравнению с работой над фильмом? Можно ли в авторском переводе на протяжении сотен часов сохранять то же качество, что и в полнометражках?
Это зависит только от количества времени, которое у тебя есть на перевод. Если через час будь любезен отдай, то качества не будет. Если время есть… вот у меня сейчас 1 рабочий день на 1 серию «Сопрано», она идет 52 минуты примерно, в моем представлении это 10-12 страниц текста.
За день я могу победить одну серию, победить и наговорить. Наговариваешь быстрее, чем переводишь. Если время есть — то, в общем, качество не падает. Там проколы регулярно бывают — поскольку это чужая культура, полностью чужая, то местами ты вообще не понимаешь, о чем речь.
Вот есть у итальянских детей какая-то «конфирмация» — что за конфирмация? Это практически, ну не сказать что крещение, но какой-то христианский обряд. Я атеист, от меня все это далеко и неинтересно, но полезь, осведомись, что там и как. При этом должно присутствовать крестный отец ребенка — в баптистерии присутствует. Если ты этого не знаешь, можно серьезно ошибиться.
Знать надо. Работа переводчика, она требует широчайшей эрудиции. Даже сейчас, когда есть интернет и википедия, это местами очень и очень непросто. Надо с носителями языка беседовать.
Первый миллион подписчиков на YouTube. Сейчас их 1 млн 750 тыс.
— По вашим ощущениям — насколько актуальны сейчас одноголосые переводы?
— Интернет породил достаточно специфическую среду общения. Поскольку интернет бескраен, то вот здесь собираются любители макраме, что-то там плетут из веревочек, здесь вышивают крестиком, тут меняют распредвалы в автомобилях, здесь кладут кирпич, а тут играют в компьютерные игры. И люди разбегаются по нишкам, не хотят ходить наружу, им это неинтересно.
Кому-то нравится, кому-то нет. Зацикливаться на этом — категорически не следует. Вот у меня есть сайт, на сайт ходит 120 тысяч посетителей ежесуточно. В ВК 130 тысяч подписчиков, на страничке любителей творчества. 60 тысяч в «Фейсбуке», 114 тысяч в «Твиттере», 103 тысячи в «Инстаграме». И есть канал на ютубе — 1 млн 750 тыс подписчиков, у меня.
Интересно людям то, что я делаю посредством одноголосого перевода? Да, со страшной силой интересно. И я вам больше скажу — пока это можно было показывать в кино, то за 2013 год я для себя поставил рекорд.
На показы в кинотеатрах «в переводе Гоблина» за 2013-й билетов продано на 4 $ млн. Не всякая киноконтора зарабатывает на фильмах столько денег, сколько получается у меня одного. При этом у меня и картина проката не такая, как в кинотеатрах, способы и методы продвижения — все только через себя, через свои ресурсы.
Для своих показов меня интересовали самые большие залы. 2000 мест — великолепно. 1000 мест — отлично. 500 мест — тоже хорошо, но в общем-то хотелось бы больше. Цинично я скажу, что как-то раз приехал в Москву Том Круз с очередной «Миссией невыполнимой», где взрывали Кремль. Пришел народ на премьеру посмотреть на живого Тома Круза… Осмелюсь заметить: на мои переводы народу приходило больше.
О статусе блогера — и о свиньях, конечно же
— Как вы относитесь к вашей второй волне популярности и статусу ютуб-блогера де факто? Это для вас коммерческая необходимость, или же вам комфортно рассказывать вашу позиции и интересы в таком формате?
— Когда интернет только появился, он весь состоял из текстов. Так это было давно, даже фотографии было вешать невозможно. Но уже тогда было понятно, что сейчас текст, завтра будут фотографии, а после фотографий видео — причем очень хорошего качества. Собственно, так оно и развивалось.
Тексты я писать умею — фотографии фотографировать тоже. К моменту, когда начал делать видео, у меня на сайт заходило по 50, 60 тысяч ежесуточно. А в основном, конечно, к этому сподвигло то, что был принят закон о запрете нецензурной брани в кинотеатрах, театрах и прочих заведениях.
Как говорил Остап Бендер — «придется переквалифицироваться в управдомы». С одной стороны, я делал ролики, чтобы доводить до сведения публики то, что я делаю. Вот, новый фильм переведен, идите посмотрите. Разновидность рекламы. С другой стороны — фильмы чужие, а я у себя свой один. То есть надо заниматься по большей части собой, и если что-то получается, это приклеивать туда же.
Что касается коммерческой необходимости — это же работа. Изготовление ролики требует арендовать студию, ее оборудовать, повесить тряпки, поставить стол, закупить микрофон, видеокамеру, еще дополнительное оборудование. Нанять монтажеров, которые это будут делать, звуковиков, операторов.
Все это требует денег — и было бы неплохо, чтобы деятельность эти самые деньги приносила. И в итоге она действительно приносит — я в этом плане достаточно сообразительный. Это не «необходимость». Просто это так должно быть — за работу должны платить.
— В каком ампула вам комфортнее и интереснее — текст, закадровый голос или лицо в кадре?
— Для разного — разное. Если смешная заметка, то это текст, тексты я писать люблю. Если это перевод, то закадровый голос. А если лицо в кадре — то я способный, могу глаза таращить, бровями шевелить. Мимика, она неотъемлемая от голоса, жестикуляции и всего остального. Поэтому да, в каких-то вещах надо себя показывать.
Это, конечно, несет определенные проблемы. Раньше, когда тексты писал, никто тебя не видел и нигде тебя не могли узнать. Когда ролики — все тебя видели, все тебя знают, тебя везде узнают абсолютно, это вещь специфическая.
Когда в бане голый заходишь в парилку, а тебе вся верхняя полка нестройным хором: «Здравствуйте, Дмитрий Юрьевич!», местами это очень сильно пугает и напрягает. С другой стороны — куда деваться.
— Отслеживаете ли вы мемы с собой? Что нравится?
Все самые смешные мемы изготавливают мои знакомые. Они такие — со всем уважением и действительно смешные. Которые смешные, те нравятся, которые несмешные — нет, не люблю.
Но при этом, оно ж как… Я сижу за столом, сзади театрально подходит Дементий, я будто бы пью чай, Дементий что-то там говорит, а я театрально давлюсь этим чаем. Это ж все умышленно сделано. А вот эта фотка, на которой я давлюсь чаем, и которую там приклеивают куда-то… это не имеет отношения к текстам, которые под ней пишут. Это… неправильные мемы.
— История со свиньями — как вы объясните ее популярность?
Мы в Питере живем, и у нас ближе всех Финляндия. Поэтому визы мы всегда берем финские. А для того чтобы правильно ей пользоваться, как только получаешь визу, надо поехать в Финляндию и эту самую визу открыть.
Вот мы едем в Финляндию втроем, на моей машине, там идем в магазин Biltema, где продают инструмент там, садовую фигню. И вот там лежали эти свиньи.
Это для собак, чтобы собака ее кусала, а она верещала, собакам страшно нравится. А поскольку, когда я смеюсь, временами хрюкаю, то это как бы демонстрация особого такого свинства. Климу идея понравилась — и мы со свиньями начали хрюкать…
Почему оно людям так нравится, я ответить не могу. Откуда такой восторг перед этими свиньями, что за ролики в ютубе, где мы 10 часов сидим и хрюкаем… для меня это тоже загадка. Я такого не предполагал. Это были просто свиньи, которые лично мне нравятся.
— Вспомнили ваше участие в рекламной кампании Final Fantasy VII Remake в ролике «СофтКлаба». Это действительно игры вашего детства, или же вы просто говорите то, что задает рекламодатель, и у вас в целом нет интереса к этой франшизе/игре?
— Final Fantasy — нет, это не мой профиль. Я большой любитель пострелять. Как всякий мальчик, люблю кого-то застрелить. Вот когда вышла игра Quake, я игрой Quake cо страшной силой занимался. Очень хорошо играл, а для своего возраста и вообще занебесные результаты показывал. Огромное количество времени провел, эта игра мне нравится.
А так — да, когда заказы поступают, заказы бывают разные. Вот, например, для «1С» переводил и озвучивал игру Serious Sam. То есть озвучивал ее Никита Джигурда под моим руководством, я объяснял, как правильно говорить, а Никита своим звучным хриплым голосом ее переводил.
И игра хорошая, и Джигурда великолепно справился, 100% попадание в роль. И фразы там смешные всякие — очень хорошо получилось.
— Повлияла ли как-то на вашу работу текущая ситуация с COVID-19?
— Я, как и все, спрятался. Я, наверное, от среднестатистического гражданина отличаюсь. Я живу за городом, в домике. Вот, сижу в домике. И тут все — вдруг, не было счастья, но несчастье помогло. Можно сказать, мечта — чтобы я сидел, занимался переводами фильмов, и больше ни на что не отвлекался. Чтобы больше никуда ходить не надо, ни с кем общаться, сосредоточиться только на переводах.
Звуковая студия у меня в домике оборудована, все остальное — в бане. Потому что все видео-оборудование пришлось эвакуировать из студии сюда, и записывать тут. Тоже хорошо — никого нет, гостей не надо звать. Сидя один, делай только то, что тебе надо.
Производительность выросла сразу катастрофически просто. Я так производительный, но тут занебесная просто. Очень хорошо.
— Увидели ли вы на карантине какие-то фильмы и сериалы под новым углом? Скажем, как вам всеобщий интерес к «Заражению» Содерберга? Или то, что знаменитую сцену с пустым Лондоном из «28 дней спустя» сегодня может снять кто угодно на обычный айфон?
— Я смотрю только то, над чем работаю, на остальное просто физически не хватает времени. Вот только что изготовил перевод «Джентльменов» Гая Ричи, ну и на волне интереса к Гаю Ричи сделал два перевода «Шерлока Холмса» — который первый и «Шерлок Холмс: Игра теней». Оба отличные, красивые, бодрые, яркие фильмы. Бегают, стреляют…
Содерберг — ну, раз кругом заражение, то людям интересно. «28 дней спустя» — да, какую-нибудь картинку на айфон отснять можно. А вот заснять «28 дней спустя» очень и очень непросто. Дэнни Бойл — он суров, хорошо сделал, и Киллиан Мерфи там прекрасен. Глисон, опять-таки, не был так знаменит. Очень хороший фильм.
А самое главное — что там наконец-то эти, условно назовем их зомби, зараженные, они не ходили-мычали. Я это ненавижу, когда ходят и мычат. Всех перестрелять можно, или там копьем перетыкать, алебардой по башке бить. А там они бегали, как умалишенные, такая ярость, такая злоба… с таким не знаешь, что делать. После Дэнни Бойла так стали делать все.
