Рецензия на «Топи». Жестокая, но родная русская сказка, в которой слишком много намеков
«Я иду дорогой прямой, не так уж она и длинна…», запевает в заставке «Топей» голос солистки АИГЕЛ. Иронично, что этими строчками можно описать весь сериал – или, как его упорно называют во всех промо-материалах, мистическую утопию. Называют, кстати, вполне обоснованно.
В деревне Топи действительно царит утопичное счастье. Застывшее, вневременное, привычное и родное для своих и опасное-затягивающее для чужаков. Спрятанные в этом метафоры и скрытые смыслы искать можно и нужно; в твиттере уже сравнивают Хозяина с главой страны, а Топи – со всей Россией.
Но если вас утомило искать везде политический и социальный подтекст, это совершенно не обязательно. Сериал «Топи» — типичный русский эпос, в котором мораль вполне прозрачна, миром правят атропоморфные силы, а каждое чудо имеет свои плюсы, минусы и подводные камни. От классической сказки эту историю отличает только современность и отсутствие четких героев, Иванушек-дурачков и Василис Премудрых. Даже печальный финал здесь вполне в русской традиции.
Сказывается сказка не без отдельных изъянов. Что именно есть Топи – просто блокпост на пути к смерти, само посмертие или вотчина местного царька, которого кто-то крышует, – в конечном итоге не так важно. Важнее, насколько цельной получилась общая «сказочная канва» и работает ли мир, созданный Глуховским, по своим собственным правилам.
В этом как раз загвоздка: привыкшие искать во всем логику и объяснение быстро заметят несостыковки, особенно после финала. С одной стороны, в Топях каждый получает то, о чем мечтает. Преклони голову перед Хозяином, кто бы он ни был – получишь свое самое заветное желание.
Но происходящее в сериале – это бродячий сюжет, кочевавший когда-то из одних поверий и преданий в другие. Короткий путь значит, что в конце вас ждет подвох; вернувшиеся с того света всегда будут иметь ограничения, красота и молодость – привкус обмана и высокую цену, легкая слава поведет за собой быстрое падение.
Иногда герои эпоса могут обмануть существо, божество или демона, с которым заключают сделку. Иногда им на помощь приходит кто-то более могущественный – в конце концов, даже у Гете душа Фауста попадает в рай. Глуховский менее добр к своим героям, а они сами недостаточно храбры, или бескорыстны, или умны, чтобы выйти сухими из воды.
Однако многие части этой истории как будто в ней оказались потому, что автору хотелось их туда поместить. Например, изначально в Топи едут пятеро: техногений и бизнесмен Денис, журналист Макс и девушки с абсолютно не определенными занятиями – Катя, Эля и недавно пережившая личную трагедию Соня. Опустим, что мы почти ничего не знаем из их жизни, кроме отдельных фактов вроде того, что Катю бросил жених, а Элю ее жених преследует.
Молодых людей очень быстро разбрасывает в разные стороны. Причем если сначала они хотя бы ищут друг друга, то дальше разброд и шатание уже приобретают постоянный характер. Катя попросту оказывается несправедливо слитой, хотя периодически сериал про нее вспоминает. В ее героине так мало смысла, что легче было сделать ее случайной попутчицей или убрать вовсе.
То же самое и с ветераном войны, который до сих пор нет-нет, да слышит звуки рации или выстрелы. Да, кусок с размышлениями о чеченских войнах интересен. Встретившиеся лицом к лицу солдат и, по сути, народ, с которым он воевал – одна из самых напряженных сюжетных веток. Это вечная незатянувшаяся рана, которую можно будет вскрывать в российском искусстве десятилетиями (а делается это не так часто).
Но по духу и смыслу история с военным будто принадлежит не «Топям», а вселенной «Метро». Что странно, ведь другие второстепенные герои – например, живущие в лесу зэки – абсолютно органично вписались в местный лор и поклонение Хозяину.
В своем интервью Дмитрий Глуховский говорил, что отказался от классических принципов построения сценария – мол, они уже устарели, делались под телевидение и не актуальны для онлайн-платформ, ведь на них нет рекламы. Но это не совсем так: даже Netflix, который приучил нас запоем смотреть сериалы, вынужден в своих шоу разбрасывать клиффхенгеры и следить за темпом серий.
Временами «Топи» становятся просто скучными. Это переносилось бы легко, выйди все серии разом, но они выходили раз в неделю. Из-за долгой-долгой раскачки пришлось советовать знакомым, чтобы они подождали «побольше эпизодов».
Отдельно раздражает схема повествования, в которой один герой идет по своим делам, а все остальные в это время просто ждут его, как NPC-персонажи в игре. В середине сезона, пока Макс ходит в гости к Арише, Соня и Дэн едят картошку, спят и бесцельно сидят в доме или монастыре.
Больнее всего смотреть на то, какую цену платят те или иные герои за свои поступки. И тут нельзя не упомянуть, как грустно и несправедливо сериал обходится с Элей, чеченкой, бегущей в Топи от своего абьюзера и подневольной жизни. Самого упоминания проблемы иногда все-таки недостаточно, важен контекст и выводы.
Да, появление кавказской девушки в качестве одной из главных героев сериала – уже, как ни странно, шаг вперед. Эля до последнего сопротивляется, не совершает глупых поступков, идет на компромиссы в нужные моменты; она так отчаянно дерется за свою свободу, что вполне заслужила хотя бы мизерный шанс вырваться.
При этом на долю Эли выпадает больше всего физических испытаний. Пока, например, та же Соня грустно ходит по монастырю и пытается восстановить отношения с сестрой, на Элю натравливают собаку, подвешивают ее к потолку, кормят из миски и домогаются. В остальных «Топях» разворачивается история странной деревни в духе «Солнцестояния», а Эля застревает в триллере в духе «Райского озера». И развязка не дает ни надежды, ни справедливости, ни назидания.
Как итоговый фольклорно-русский продукт «Топи» хочется больше хвалить, чем ругать. Визуально и музыкально сериал вообще превзошел все ожидания: местами символика становится совсем уж явной, зато ощущение болотно-мутной, застывшей атмосферы здесь во всем. Не говоря уже о том, что теперь мне не отделаться от желания купить леопардовую шубу.
Иван Янковский, Тихон Жизневский и Анастасия Крылова смотрятся очень живо, а наблюдать за их прогрессирующим безумием одно удовольствие. Актеры здесь вытягивали любое неестественное действие или реплику, даже если это фраза «загорелась в жопе береста». Особенно тяжелая роль была у Крыловой: ее тихушница Соня никогда не казалась скучной, у нее есть голос, характер и необычная, какая-то убаюкивающая энергетика.
Отдельно хочется поаплодировать линии с местным участковым, эдакой нейтральной силой, которая по мелочи подыгрывает то одной, то другой стороне. У него короткая и простая, но сильная история, и именно его поступок в последней серии делает финал таким эффектным.
И все-таки, несмотря на весь колорит, на незримое присутствие Танатоса и сказочные законы Топи не стали совершенно новым, отдельным мифическим пространством. Очень уж сильно сериал пытается заигрывать со всеми путями развития сразу – и с мистической разгадкой, и с реалистичной. В нем много связи с внешним миром и современностью, смешного и интересного контекста, в котором живут герои — но при этом мало обреченности и понимания, что из Топей действительно не сбежать.
Недостаточно просто показать, что поезд в финале ходит по кругу. Зрители должны сами это предугадать, поверить заранее – раньше финальных титров. А у «Топей», в отличие от карманной вселенной «Тьмы» или родовой общины в «Солнцестоянии», все-таки есть очень ощутимое место в современной России. Поэтому красивый русский эпос невольно обрастает теориями вроде выбросов в реку, безумствующих олигархов и самого Путина.
А хотелось бы все же разгадки «не пей, козленочком станешь».
