Муки творчества, немного политики и черно-белая ностальгия. Каким получился «Манк» Дэвида Финчера
Откровенно расписываться в любви к определенной эпохе кинематографа скоро будет модно. «Однажды в… Голливуде» Квентина Тарантино в 2019 году смог совместить любовь зрителей и критиков (собрав два «Оскара» и несколько «Глобусов»), а это удается не всем. «Манк» — это любовное письмо Дэвида Финчера и «Гражданину Кейну», и вообще кино 1930-х годов.
Прежде всего это история Германа Я. Манкевича — довольно успешного голливудского сценариста, написавшего десятки фильмов, в том числе в соавторстве. Часто его имя не фигурировало в титрах, но до поры до времени карьера Манкевича развивалась отлично.
Отец Финчера очень интересовался историей вокруг «Гражданина Кейна» и написал сценарий еще в 1990-х, но экранизировать его удалось только благодаря Netflix. Для старого проекта рассматривались Кевин Спейси и Джоди Фостер.
Поклонники Финчера и «Социальной сети» в частности – включая, кстати, Тарантино – прекрасно знают, чего ждать от его байопиков. Биографическое кино в исполнении этого режиссера всегда масштабнее, чем просто история жизни одного человека. Тем более, будем честными, смотреть рассказ о жизни одного из голливудских сценаристов не так интересно.
Вместо этого Финчер сконцентрировался на закате карьеры Манкевича. Именно тогда он написал сценарий «Гражданина Кейна», шедевр старого Голливуда. В основном фильмом занимался золотой мальчик того времени, 25-летний Орсон Уэллс, которому не страшны были ни цензура, ни маленький бюджет – ему было позволено все.
А вот Манкевич, которого многие в его жизни зовут Манком, тогда был уже в немилости. Его бедственное положение очевидно с начала фильма: Манк беспробудно пьет, оказывается временно прикованным к постели, а работа с Уэллсом – едва ли не последний его шанс написать фильм.
Что именно произошло в его прошлом, зритель не знает. По небольшим намекам понятно, что сценарист повздорил со своим покровителем, очень влиятельным американским медиамагнатом Уильямом Херстом. Иронично, что именно о нем Манк решает написать фильм – без прикрас, со всеми подробностями личной жизни.
Во многом «Манк» — брат-близнец «Гражданина Кейна». Если не сказать, что во всем. Легендарной отсылки с розовым бутоном здесь, правда, нет (перед смертью Кейн озадачил публику словом rosebud). Но все остальное сохранилось: нелинейное повествование с постоянными флэшбэками, развитие героя от пиковой точки – в данном случае от успешной карьеры и влияния – к краху.
Больше всего сил Финчер вложил в визуальную составляющую. У него отлично получилось вызвать ностальгию по тем временам, которых никто из нас не застал – по яркому, техничному, вычурному кинематографу предвоенного времени.
Черно-белая съемка и ракурсы — только часть того, что делает «Манк». На самом деле фильм воссоздает все, причем не псевдо-стилизованно, а полностью погружаясь в кино 30-40-х. Финчер тщательно собирал детали паззла в очень узнаваемую картинку, технически следуя по стопам оператора «Гражданина Кейна» Грегга Толанда.
Любовно подобранные главные и второстепенные лица, местами холодная, местами слишком эмоциональная игра, приглушенный звук — в кадре все работает так, как должно.
Для первой встречи Манка и актрисы Мэрион Дэвис, любовницы Херста, создается совершенно волшебная атмосфера. Кажется, они вот-вот прекратят содержательный диалог и просто начнут танцевать вокруг фонтана. И таких чувственных сцен здесь немало.
Отдельно хочется похвалить и Гари Олдмана, и весь остальной актерский состав. Чарльз Дэнс в роли Херста здесь появляется мало, но его сложно забыть или не заметить. Аманда Сейфрид блестяще попала в образ голливудской дивы, а Лили Коллинз — умной и лояльной компаньонки. Со свежими воспоминаниями от «Кейна» могу сказать, что актер Том Берк только чуть-чуть не дотянул до харизмы Орсона Уэллса, но воспроизвести ее очень сложно.
При стилевом соответствии суть не потерялась. Истории Манка и Кейна, конечно, отличаются друг от друга, но рассказать их получилось одинаково хорошо. Только вот смыслы за этими образами разные. В этом как раз кроется главное достоинство и одновременно недостаток фильма.
«Гражданин Кейн» по большей части размышляет о том, как власть и деньги могут извратить человека. Особенно если этот человек одинок и нуждается в любви с самого детства.
Помимо этого фильм сделал довольно глубокий нырок в тему четвертой власти. Не зря прообразом главного героя был Херст – его имя знакомо не только гикам по части журналистики. История Чарльза Фостера Кейна была более универсальной, более понятной широкому зрителю.
Имя Манкевича со временем было подзабыто, а значимость преуменьшена. В основном все помнят именно Уэллса, который и спродюсировал, и снял «Гражданина Кейна», и сыграл в нем главную роль. Финчер показывает его человеком, верным своим идеалам до конца. Идеалам, на которых, по его мнению, должен держаться кинематограф.
Пока студии отходят от последствий Великой депрессии и гонятся за прибылью, он отказывается упрощать свой сценарий и развлекать публику. Пока главы этих студий продаются ради власти и влияния, Манк их отговаривает — либо разоблачает.
Герман Манкевич в этой интерпретации становится эдаким последним романтиком в Голливуде. Несложно догадаться, кого Финчер видит в этом образе — и что он лично транслирует зрителю.
По трейлеру может создаться ощущение, что это кино о создании «Гражданина». На самом деле гораздо сильнее здесь получились внутренние терзания Манкевича. Флэшбэки в прошлое показывают его принципиальность и несгибаемость. Может, слегка сказочную и идеализированную, но вызывающую уважение.
Но даже если отстраниться от конкретного времени и имен, «Манк» очень умело отражает современность. Пускаться в рассуждения о массовом и низкопробном кино не хочется: любой фильм имеет право на существование. Просто Манкевич, как и многие другие недооцененные сценаристы и режиссеры, хочет иметь возможность творить с ними бок о бок и не натыкаться на препятствия.
А еще фильм неожиданно точно отразил сложные отношения кино и политики. Мы живем в эпоху, когда актеры и режиссеры открыто агитируют голосовать и взывают к эмоциям избирателей – кто-то изящно и аккуратно, а кто-то не очень. Политическая корректность тоже неразрывно связана с кинематографом. Можно спорить, пошло ли это ему на пользу или во вред, но это – неоспоримый факт.
Возможно, Финчер совсем не аппелировал к реальности. В конце концов, политика здесь – просто часть рассказываемой истории, а в фильме и так достаточно много заложенных смыслов. Но именно этот режиссер вряд ли будет на них скупиться. А мы, в свою очередь, можем интерпретировать его творение по-своему.
