«Казалось, что я на съемках „Звездных войн”»: Интервью с оператором «Колл-центра» Глебом Филатовым
— Глеб, расскажите, как возникло желание учиться на оператора?
— На самом деле чисто случайно. Однажды я взял на даче камеру и пошел фотографировать пень с красивыми трещинами. Позвонил дяде моего друга, который был профессиональным фотографом, и сказал: «Научите меня фотографировать, пожалуйста». Он посмеялся, но позже перезвонил и согласился. При этом он не столько учил меня технике фотографирования, сколько вырабатывал внутренний настрой «Ты все можешь».
Ведомый этим состоянием, я и поступил — сначала в ГИТР, потом через год перевелся во ВГИК. Кстати, перевелся я тоже случайно. Приехала мама того же самого друга и спросила, почему я во ВГИК не поступаю. Я задал себе тот же вопрос. В итоге это кардинально поменяло мою судьбу.
Я такой раздолбай, который жил и случайно стал оператором. Занятно, что эта деятельность совпала с моей любовью к изображению. Но в детстве стать оператором я не мечтал.
— Можете ли сказать, что в рамках академического образования во ВГИКе научились чему-то особенному? Например, выработали свой стиль, изучили и стали использовать конкретные операторские приемы.
— На самом деле я до сих пор не могу сказать, что в принципе чему-то научился. В то же время за годы учебы я, конечно, набрался производственного опыта, практики. Мы много снимали и в процессе выработали понимание, как и что нужно делать. К тому же я долгое время был помощником на проектах нашего мастера, Михаила Аграновича.
Это дало мне более четкое понимание о том, как работают непосредственно на съемочной площадке. Мне кажется, что самое сложное — коммуникация между людьми на съемках. Технические вещи можно узнать — прочитать или спросить у коллег. А общение, которое выстраивается на площадке — более важный компонент.
— Мне казалось, что на площадке оператор как раз больше занят техническими аспектами: какую оптику выбрать, как свет поставить, с какого ракурса снимать…
— Но по факту оказывается, что все это мелочи. Важнее определиться с командой, которая с тобой работает.
Когда команда болеет проектом, становится, так сказать, единым организмом, вопрос «куда поставить камеру» решается сам собой.
— Как вы оказались оператором «Быка», полнометражного дебюта Бориса Акопова?
— Мы с Борей снимали «Рай» — его дипломную работу. На ней и сдружились. Там мы пробовали очень много приемов, с которыми, конечно, немного переборщили. Когда досняли «Рай», его изначальный хронометраж был 45 минут. Монтировать было нелегко. Вот в «Быке» мы уже учли предыдущие ошибки и работали так, как нам хотелось.
— Кстати, по поводу монтажа. Часто ли возникают споры между оператором, монтажером и режиссером? Получается, что оператор снимает, монтажер все это режет и монтирует, а режиссер, посмотрев, решает, например, еще раз порезать ваше изначальное операторское творение.
— Мне кажется, что хороший монтажер и режиссер никогда не испортят то, что я сниму, а только улучшат. Дело ведь не в «Я — это мое изображение». Если мой невероятный суперкадр порезали, значит так надо. Если бы я сам, допустим, монтировал фильм, то оставил бы все эти суперкадры. Получилось бы долгое и занудное операторское кино.
Монтажер и режиссер по-другому воспринимают ритм фильма, который в итоге получается. Мне было бы интересно монтировать самостоятельно, но, думаю, я недостаточно усидчивый, чтобы заниматься этим.
— Правильно ли я понимаю, что съемки «Быка» и «Колл-центра» в какой-то момент совпали и шли параллельно?
— Нет, к съемкам «Колл-центра» я приступил после «Быка». Леша [Чупов] и Наташа [Меркулова] нашли меня, кстати, совершенно случайно на Мосфильме. Я еще готовился к съемкам «Быка», шел по лестнице к одному из корпусов, будучи никому не известным молодым человеком. Тут меня останавливают Леша с Наташей, которых я тогда еще не знал, и спрашивают: «Вы Глеб Филатов?». Я удивился — первый раз в жизни меня кто-то узнает на Мосфильме! Говорю: «Да, я Глеб Филатов». Они: «Ну хорошо».
Мы разошлись и целый месяц — тишина, никаких вестей. Потом я уже закончил снимать «Быка», уехал в отпуск — нужно было выдохнуть после первого тяжелого полнометражного проекта. Где-то через месяц они позвонили и пригласили меня на съемки сериала. На тот момент «Быка» еще никто не видел.
Они посмотрели, вероятно, «Колясю» Рината Махмудова, за операторскую работу в которой мне вручили приз на фестивале ВГИКа. Может быть, другие короткометражки увидели и решили, что я им подхожу. Безусловно, рисковый шаг для такого большого проекта — взять такого молодого оператора.
— После приза «Кинотавра», который вы получили за операторскую работу в «Быке», количество предложений увеличилось?
— Я первое время думал, что мне сейчас все начнут звонить. Но самое смешное, что ничего не изменилось. Так или иначе меня забрал к себе PREMIER Studios после «Колл-центра» и все проекты пока связаны с ними.
— Вы недавно снимали полный метр, теперь — сериал. Как вам работается с разными режиссерами?
— Я очень мягкий человек, вероятно поэтому я со всеми хорошо общаюсь. Мне и с Борей комфортно было работать, и с Лешей и Наташей отлично работалось. Каждый привносил какую-то свою энергетику и по-своему выстраивал процесс. Конечно, под конец больших проектов устаешь ото всех, кто бы это ни был. Но через хотя бы пару выходных я снова был рад всех видеть.
— Расскажите непосредственно о съемках «Колл-центра». Насколько я могу судить по увиденным четырем сериям, в нем и жанры разные, и локации, и форматы.
— «Колл-центр» для меня — тот проект, который дал возможность поработать в самых разных жанрах. Там и боевик, и триллер, и хоррор и социально-эротическая драма.
Под каждый жанр нужно было свое изображение — иногда глянцевое и нуарное, иногда фактурное и грязное. Также у нас была огромная декорация самого колл-центра, выстроенная в павильоне.
— Думал, что это в реально существующем офисе снимается, в каком-нибудь бизнес-центре на задворках.
— Здорово, что получилось реалистично. Когда он строился, мне казалось, что я на съемках «Звездных войн» присутствую. Сам интерьер полностью выстроен внутри павильона, а снаружи снимается настоящий бизнес-центр. Создается иллюзия будто это натурный объект. Около половины съемок мы провели в павильоне, а половину — на выезде.
— Какие конкретные задачи режиссеры ставили вам как оператору в процессе работы?
— Они в основном бились за энергетику кадра. Им нравится ручная камера — вероятно, в том числе поэтому меня взяли, потому что я все время с ней бегаю. Они хорошо чувствовали, как сделать страшно или весело в какой-то момент и, главное, понимали, каким способом этого добиться. Например, иногда мы выключали половину выставленного света, чтобы сделать сцену мрачнее. Вообще постоянно вместе находили какие-то хитрые нестандартные решения сцен.
— А есть что-то, что именно вы как оператор-постановщик привнесли в изображение?
— Съемки на самом деле — труд коллективный. Сложно что-то конкретное обозначить. Конечно, Леша с Наташей большую часть работы проделали. Это их сценарий, их видение, их проект. Я просто помогал. Мне кажется, ручная камера — это мое. И, быть может, какие-то крупные и средние планы, которых на протяжении сериала очень много. Ну и чувствуешь все через камеру, передаешь как-то зрителю.
— Были ли раскадровки сериала?
— Да. Был проделан большой объем работы, причем в довольно приятной атмосфере. Мы поехали на дачу к режиссерам, сидели там, как старые мастера, на веранде, продумывали и рисовали все раскадровки. Почти весь сериал мы старались раскадровать. Возможно, что-то менее детально, но как минимум верхним планом обязательно — когда мы знаем, кто куда идет, где должна располагаться камера, какие нужны планы. Весь сериал был продуман.
Иногда мы заходили в объект и понимали, что наша раскадровка перестает работать. Тогда приходилось на месте все перекраивать, менять схемы света, искать новые решения. Для меня это было необычно, но вроде справились.
— В сериале большое количество различных отсылок. Во время съемок вы держали в голове какие-либо референсы?
— Конечно, во время работы образуется своеобразный «салат» из референсов. Даже при разговоре с режиссером, чтобы проще было, ты говоришь: «А вот это хочется снять как в том фильме». Не могу сказать, что у нас есть какой-то прямой референс, который мы старались повторять. Но, конечно, некоторый опыт мы во время съемок воспроизводили. Я в первую очередь вспоминаю фильм братьев Сэфди «Хорошее время».
Он так смело снят: в некоторых эпизодах, например, очень темно, в общем-то брак, почти ничего не видно. Это не пугает, наоборот, смотрится довольно натуралистично. Нам хотелось какой-то «грязности» привнести, которая вроде бы непривычна для коммерческого кино. Еще в качестве референсов мы вспоминали на съемках «Забавные игры» Ханеке и сериал «Больница Никербокер».
— Есть ли у вас любимый оператор, на кого хотелось бы походить?
— В своей операторской юности мне очень нравился Кристофер Дойл. Это оператор, много работавший с Вонгом Кар-Ваем. Он снимал «Чунгкингский экспресс», «Любовное настроение» и другие его фильмы.
Это очень мощный оператор в плане энергии, которую способны передать кадры фильма. Смелое, настоящее изображение, смотря на которое понимаешь, что Дойл сам от него кайфовал.
Кстати, с ним связана одна забавная история. Я постоянно мучился тем, что не мог отдать ручную камеру и пойти спокойно посидеть на плейбеке. Вечно переживаю в этот момент. У меня есть хороший друг, Андрей Мирошниченко — второй оператор, с которым мы делали «Колл-центр». Он абсолютно самобытный, снимает свое изображение, режиссеры довольны, я за него никогда не волнуюсь, он всегда за одной из камер. Но основная камера чаще всего все равно на мне, и я с трудом отдаю ее кому-то еще.
На съемках «Колл-центра». Слева направо: Наташа Меркулова, Алексей Чупов, Глеб Филатов, Андрей Мирошниченко и Алексей Федоров, фокус-пуллер
Однажды прочел в книжке интервью Кристофера Дойла, где он говорит, что, когда режиссер попросил его отдать камеру своему другу, Кристофер напился виски и стал подшучивать над съемочной группой. Видимо, это какой-то внутренний процесс, происходящий у многих операторов. Хотя иногда, конечно, необходимо быть на плейбеке и контролировать все камеры. Но после того, как прочитал эту историю Дойла, все же более-менее успокоился.
— А с кем из режиссеров хотелось бы поработать в дальнейшем?
— Мы сейчас работаем с Павлом Костомаровым, сняли с ним сериал и, возможно, продолжим сотрудничество над другими проектами. Если говорить более глобально, мне было бы интересно поработать с самим собой.
— В режиссуре хотите себя попробовать?
— Ну а вдруг. Иногда хочется, но не знаю, насколько это может быть оправдано. В качестве оператора интересно было бы поучаствовать в зарубежном проекте — понять, как у них устроен съемочный процесс и вся «кухня» в целом. Но работать там постоянно я, наверное, не готов. Мне вообще нравится работать с нашими людьми в России — как-то осознаешь себя и место, где родился.
