«Когда сдерживаешь свои мысли — становишься одиноким». Интервью c лауреатом Грэмми Джеймсом Блейком
Песня — одна из лучших форм искусства для передачи чувств и эмоций напрямую между людьми, и мало кто научился делать это убедительнее Джеймса Блейка — тридцатилетнего британского артиста, променявшего умный пост-дабстеп на не менее умный электро-R& B. Поэзия стала дополнять музыку и наоборот, а за сменой творчества последовали и другие изменения: он переехал из Лондона в солнечный Лос-Анджелес, а одиночное творчество уступило коллаборациям с Фрэнком Оушеном, Бейонсе, Кендриком Ламаром и Трэвисом Скоттом. За прошедшие десять лет и четыре альбома поменялось все, кроме сути — не важно, в какой форме, но музыка Блейка всегда оставалась глубоко личной, откровенной и ранимой, а значит скорее тревожной, чем веселой.
В мае 2018-го сайт Pitchfork в своем твиттере охарактеризовал песню Donʼt Miss It Джеймса как «еще одну музыкальную дозу великолепного грустного мальчика», после чего певец выпустил заявление, в котором признался в своей долгой борьбе с депрессией и суицидальными мыслями. В нем же он назвал выражение «грустный мальчик» «болезненным и проблематичным» для описания мужчин, которые пытаются открыто говорить о своих чувствах. После суицида диждея Avicii, в поп-культуре назревал дискурс о депрессии среди мужчин и людей творческих профессий и, вкупе с последующими публичными выступлениями, в 2018-м году британец заговорил на эту тему заметнее остальных.
Его новый полноформатный альбом посвящен обретенной любви и освобождению от гнета психического расстройства и поэтому оказался самой жизнерадостной работой Джеймса Блейка в дискографии. Название релиза, Assume Form, можно перевести как «принять форму» и ссылается к диссоциации — распространенному при депрессии механизму психологической защиты, при котором человек будто обособляется от своего тела и смотрит на себя со стороны, покидает свою материальную форму. С записью альбома Джеймсу помогли продюсеры Доминик Мейкер (Mount Kimbie), Дэн Фоат и Metro Boomin, а в гостевыми куплетами поделились Трэвис Скотт, André 3000 (Outkast), Rosalía и Мозес Самни.
В коротком интервью, я поговорил с Джеймсом не столько о новом релизе, сколько об отношении автора к контексту Assume Form — о тревожной музыке и тревоге артиста, о критикуемой музыке и музыкальной критике, о счастье или его отсутствии.
— Я бы хотел начать диалог с твоего клипа Mile High с Трэвисом Скоттом, который вышел совсем недавно. Мне показалось, эта визуализация больше подходит твоей титульной песне Assume Form — в ней ты обещаешь «покинуть эфир» и «стать доступным». Тебе так не кажется?
— Думаю, галлюцинационный аспект клипа также подходит и фантазии Mile High. Mile High — это…
— Mile high club (воображаемый клуб, в который входят все, кто занимался сексом во время авиаперелета).
— Да, это вроде грез наяву. Она похожа на то, что мы с Трэвисом описываем в тексте песни — что-то вроде мечты о прекрасных отношениях. Так что, может быть. Хотя, мне кажется, сама по себе песня Assume Form больше о неуверенности в себе, слегка мрачнее Mile High.
— В Mile High, как и в других песнях с твоего нового альбома, можно отчетливо услышать влияние трэпа. Это направление часто критикуют за поверхностное отношение к текстам, ограниченность затрагиваемых тем и конвейерную публикацию. Чем же оно тебя привлекает?
— В большинстве своем, тексты трэп-композиций не поверхностны для самих исполнителей, так как многие поют или читают рэп о своей жизни. Это касается не всех. У некоторых, конечно, описываемое не совпадает с реальностью. Думаю, в определенном смысле, трэп может казаться поверхностным тем, у кого нет такого опыта. Например, я вырос в других условиях, но я могу восхищаться самой музыкой, продакшеном.
В трэпе есть артисты, которые делают необычайную работу в музыкальном плане, творят инновации в продакшене.
Мне это интересно. Я большой фанат таких артистов, как Metro Boomin, Трэвис и многих других. Они меня вдохновляют.
— Перейдем к другой твоей композиции — Canʼt Believe the Way We Flow. Комментируя ее для Apple Music, ты сказал, что «романтика — очень коммерческая тема». Тебе не кажется, что-то же можно сказать про депрессию и суицид?
— Ты имеешь в виду в циничном и негативном смысле?
— Да. Это может негативно сказаться на артисте или на слушателе?
— Пожалуй, нет. Цель артистов, затрагивающих тему суицида, — ее дестигматизация. Многие люди испытывают депрессию, тревожность, многих посещают суицидальные мысли. Не говорить на эти темы — это самоцензура. Я думаю, важно, что люди высказываются, рассказывают, через что они проходят. Тот факт, что они впоследствии продают свою музыку, не делает суицид коммерческим. Музыканты просто делятся своим опытом.
— В прошлом году ты открыто высказывался в социальных сетях и на симпозиуме PAMA о ментальном здоровье артистов. Точнее, о его расстройстве. Об этом же, отчасти, и твой альбом Assume Form. Проблема обозначена, но узнал ли ты, как ее можно решить?
— Это очень комплексная проблема, потому что у каждого индивидуума свои факторы, вызывающие депрессию. Но в моем случае, ответом было: обсуждать все, что у меня на уме, и быть настолько честным, насколько это возможно. Озвучивать те вещи, которыми тяжело делиться, те, которые я подавлял. Быть подавленным почти то же самое, что и быть депрессивным. Когда сдерживаешь свои мысли — становишься очень одиноким, так как другие люди тебя не понимают. В конечном счете, чувство одиночества приводит многих к суицидальным мыслям. Конечно, есть и другие факторы, но в моем случае подавление было основной причиной моей депрессии.
— Давай отступим от самой музыки и поговорим о ее критике. Пару месяцев назад главный редактор основного российского сайта о музыке The Flow Андрей Никитин написал: «Музыкальная критика в старом виде сдохла: она никому не нужна». С позиции артиста — какую роль сегодня ты видишь у музыкальной критики и нужна ли она вообще?
— Мне кажется, музыкальная критика в некотором смысле важна. Знаешь, на самом деле я читаю рецензии на мою музыку, потому что это помогает мне понять сильные и слабые стороны собственного творчества в более широком контексте и с разных точек зрения. Конечно, это субъективно, но если достаточное количество людей скажет что-то одно — это повод для меня прислушаться.
Так что с точки зрения артиста — критика полезна.
Иногда она ранит. Иногда критика может быть достаточно личной и это не всегда честно. Но когда критика конструктивна, это помогает артисту продвинуться, выявить точки роста. Однако из-за интернета сейчас больше критиков, чем было раньше. В интернете легче высказать свое мнение и быть услышанным. Рецензий стало больше и не все они хорошего качества, не во всех есть глубокий или хотя бы корректный анализ. Иногда неправильно приводят тексты песен или перевирают твои слова. Это просто плохая журналистика. Когда я понимаю, что критика слишком личная и несправедливая, то я и сам могу высказаться об этом в сети. Интернет дал людям слишком свободную платформу, но это и моя платформа.
— Последнее, что я хочу у тебя спросить. В книге «Год со вздутым аппендиксом» Брайан Ино составил список под заголовком «Я есть» (I am) из 30 существительных — 30 ролей, которые он воплощает. Например, «я есть млекопитающие, отец, европеец» и так далее. Я перечислю всего 6 ролей и хочу, чтобы ты коротко ответил — воплощаешь ли ты их.
— Хорошо!
— Ты дабстеп-продюсер?
— Нет.
— Ты поп-звезда?
— Еще нет._(смеется) _
— Ты поэт?
— Да.
— Ты британец?
— (задумывается) Да.
— Ты американец?
— Нет.
— Ты счастливый человек?
— Сейчас, наверное, да, но не такой, каким я был в детстве.
Новый тур Джеймса Блейка стартует 15 февраля. Со списком городов можно ознакомиться на официальном сайте артиста.
ну ты либо сдерживаешь мысли - либо тебя травят в твиттере, пока ты не потеряешь работу.
Ну и для чего ставить так много запятых там, где они совершенно не нужны? Спотыкач какой-то.