Рецензия на аниме года «Плутон»: философская притча о ненависти, человечности и роботах

Не так давно на Netflix вышло дебютное аниме режиссёра Тосио Кавагути «Плутон» (Pluto) — философский sci-fi про мир будущего, переживающего последствия катастрофической 39-й Азиатской войны в Персии. В этом мире роботы и люди сосуществуют вместе на равных условиях. Роботы получают рабочие места, им разрешено заводить семью, а некоторым даже повезло испытывать чувства. Но со временем в обществе накаляются противоречия и могущественным неорганикам приходится скрываться от жестокого возмездия. Редактор «Канобу» Карина Назарова подробно рассказывает, каким получился «Плутон» и о чём размышляет.

У аниме Тосио Кавагути интересная и долгая история создания. Всё началось в 50-е — с манги Осаму Тэдзуки Astro Boy, ставшей классикой и основоположницей жанра меха, во-многом определив вектор развития художественной техники и повлияв на не одно поколение мангак. В 1963 году Тэдзуки даже выпустил по мотивам своей истории чёрно-белый аниме-сериал, чья няшная рисовка напоминает диснеевские мультфильмы середины XX века, а следом манга обзавелась несколькими анимационными перепрочтениями, удачными и не очень.

В сердце сюжета «Астро Боя» пульсирует история мальчика-андроида Атома, которого создал учёный доктор Тенма, чтобы заменить им своего погибшего сына Тобио. Но робот не в силах залатать пустоту в душе скорбящего отца. В последствии Тенма отказывается от мальчика, и Атом проходит долгий и унизительный путь прежде, чем встать на защиту людей и роботов от зла.

В начале 00-х к манге Тэдзуки обратился Наоки Урасава, автор культового «Монстра» и «Мальчишек 20 века». Урасава создал ответвление одной сюжетной линии «Астро Боя» — «Величайший робот на Земле» — серию «Плутон», в которой Атом отошёл на второй план, уступив место главного героя роботу-детективу и сотруднику Европола Гезихту. Благодаря участию автора в создании аниме, проект практически полностью подчиняется духу оригинала. Режиссёр Тосио Кавагути старательно экранизирует одну страницу за другой, меняя разве что экспрессивную рисовку Урасавы на компьютерные, холодные изображения.

Несмотря на современный визуал, здесь чувствуется оригинальная нуарная тональность. Вторя жанру, Кавагути использует в истории психоаналитические мотивы, насыщает сюжет паранойей и страхами, визуализирует внутреннюю растерянность персонажей посредством крупных планов и мрачных пространств, а также постепенно подталкивает героя в ловушку морального выбора. В нужных местах Кавагути и Урасава усиливают напряжение и драматизм с помощью пронзительной музыки Юго Канно, а порой приглушают звук и намеренно лишают нарратив важных сцен, чтобы показать беззвучность и слепость смерти.

По сюжету некто почти ритуально убивает робота-пацифиста Монблана и юриста Бернарда Ланке. Гезихт подозревает, что преступления связаны между собой и были совершены на почве ненависти. Герой выходит на след тайной экстремистской организации, которая планирует истребить оставшихся суперсильных роботов и защищающих их людей. Никакой интриги — зрителю почти сразу становится известно имя убийцы — Плутон, но кто или что это и кому/чему оно подчиняется ещё предстоит выяснить. Так Гезихт погружается в изнурительное расследование в надежде защитить своих «собратьев», попутно разбираясь с проявлениями своего бессознательного.

Могут ли электрические овцы видеть сны? Во вселенной «Плутона» это возможно. Гезихт переживает наплыв странных воспоминаний, которые, как мы вскоре узнаем, пытались вырезать из его памяти, но во время процедуры сделали осечку — часть элементов травматических событий всё же осталась у робота внутри. Теперь Гезихт тщетно пытается придать очертания размазанным образам из своих сновидений, наталкиваясь на собственный предел — могущественному синтетику, способному видеть сквозь стены и за секунды структурировать хаотичные потоки информации, никак не удаётся проинтерпретировать увиденное во снах или понять причину своей неутолимой тоски. С этого знакомства с парадоксальным и тонко чувствующим роботом и начинается сериал, ставя зрителю центральный вопрос повествования: что делает человека человеком? Рефлексия? Сны? Память? Эмоции или способность к эмпатии? «Плутон» не медлит с выводами — ненависть и жестокость, и с этими двумя у Гезихта складываются непростые отношения.

В этом заключается большой плюс проекта — все философские размышления героев и самой истории выстраиваются в ряд и остаются на поверхности. Все трагические воспоминания об ужасах и последствиях войны становятся видимыми — руины, небрежно «спасённые», потерявшие свои семьи под завалами, и ослепляющие взрывы. Гуманистический посыл «Плутона» не шифруется и, к счастью, не банализируется пафосными речами. Как и в оригинальной истории здесь используются более тонкие способы поговорить с аудиторией на болезненные и важные темы.

Одним из сильнейших эпизодов сериала является встреча Гезихта с роботом North No. 2, который помогает слепому композитору и мечтает однажды научиться игре на фортепиано. Милый в своих мотивах робот в беззвучных воспоминаниях предстаёт монстром. Во время войны он безжалостно расправлялся с сотнями вражеских андроидов, а в контексте этого мира они — те же люди, а это значит, что он — убийца. Подобных прыжков из настоящего в прошлое в сериале будет много. Посредством болезненных флэшбеков герои «Плутона» наделяются глубиной, необходимым опытом и мотивацией сохранить этот хрупкий мир от назревающего массового уничтожения.

Военные сцены наделяют андроидов свободой воли. Они — не просто оружие, подчинённое человеку, а нечто большее — сострадающие создания, не видящие смысла в убийствах. Вместо выполнения жестоких приказов, роботы отказываются выпускать свои бомбы, а после вынужденных сражений часами отмывают свои железные руки, даже если на них отсутствует кровь.

В этом аниме дистанция между человеческим и нечеловеческим сходит на нет в угоду анализа сознательных и бессознательных механизмов, создающих этот промежуток. Роботы не пришли из зловещей долины, они слишком похожи на людей, настолько, что человеческому глазу не удаётся диагностировать это различие. Тем не менее между ними образуется принципиальная пропасть, туда и погружается сюжет.

Пробираясь сквозь дебри и чащи пресловутой природы человека, сериал за восемь часовых эпизодов старательно подбирается к важным ответам, несколько раз меняя своё обличие. «Плутон» преодолевает границы разных жанров. Начинаясь как нуарный детектив, сериал движется в сторону политического триллера и останавливается на перепутье, пытаясь продумать следующий шаг. Пойти в сторону философской драмы про основание души, различия живой и неживой материи? Или свернуть к социальщине и антропологии, чтобы вскрыть все изъяны человеческого общества и наглядно показать противоречие «своих» и «чужих» на примере близости и различий искусственного и органического интеллекта? Создатели «Плутона» выбирают промежуточный путь, тем самым сознательно утяжеляя содержание и часто повышая тон рассуждений, впадая в патетику, ставя зрителя в уязвимую позицию.

Почти сразу к расследованию Гезихта подключается сострадающий и храбрый Атом, готовый помочь в ответственной миссии. У героя есть сестра-робот по имени Уран, способная воспринимать тонкие колебания эмоциональных волн. Девочка легко находит страждущих — от брошенных котят и грустных детей до бездомных роботов. В её сердечности учёные видят момент эволюции искусственного интеллекта. Но Уран всё же не знает, как утолить человеческую печаль или утешить грустного андроида.

Если у людей есть пространство, куда можно непроизвольно спрятать душевную боль и травмирующие события — бессознательное, то у роботов тяжёлые чувства сразу превращаются в ржавчину, покрывающую неорганическую телесную оболочку. Не являясь частью программы, сильные аффекты и чувства для робота не что иное, как вирус, ломающий механизм восприятия.

Гезихт ломается, ломаются и ему подобные. Сильнейший робот Эпсилон не выдержал ужасов войны и ушёл с фронта, как только встретил плачущее дитя под руинами. Атом в финальных главах истории получает доступ к сознанию, памяти и чувствам Гезихта и напитывается ненавистью, превращаясь на мгновение в совершенно иное существо — человека, способного силой мысли создавать ужасные изобретения. А некоторые роботы от ярости и вовсе пришли к идее уничтожить мир и злость буквально начинает разбирать их на механические части.

Но и с людьми-учёными происходят моральные поломки. Доктор Тенма не просто создаёт сына-робота, чтобы справиться с утратой, он непроизвольно рационализирует зло и придаёт ненависти эволюционную силу. Согласно его расчётам, чтобы сделать сознание робота совершенным, нужно наделить его человеческими слабостями, деструктивными эмоциями. Так доктор Тенма оказывается в серой зоне — он возвеличивает человеческое сознание, прибедняя иное, ничем не отличаясь от злодеев, что мстят роботам.

Создатели аниме поступают противоположным образом. Они с восхищением обнаруживают в роботе олицетворение сверхчеловека — благородного героя, способного починить сломанный мир благодаря сознательному отказу от ненависти и самовоспитанию. Атом — один из них. Будучи вечным ребёнком по форме, он содержательно больше себя самого — Атом механически и по-человечески усваивает опыт себе подобных роботов, этих господ земли, отказывается от злости и встаёт на защиту каждой жизни, резюмируя главную битву важным гуманистическим посылом.

Этот сериал меняет правила аниме-трансляции, предлагая вместо коротких серий полноценные драматические эпизоды, насыщенные на события и философские инсайты. Тосио Кавагути удалось грамотно передать мысли оригинальной истории Урасавы и воплотить на экране сильных персонажей мангаки, которым начинаешь сочувствовать с полуслова. Конечно, Кавагути бывает чрезвычайно сентиментальным. Он ставит эмоции и психологизм превыше типичных для мехи битв и сражений. Растягивает время, даже когда интрига уже раскрыта, давит на эмоции, чтобы с новой интонацией повторить уже пройденный материал. В случае «Плутона» этому эмоциональному воздействию хочется поддаться. Возможно, чтобы научиться чему-то важному, здесь действительно удастся найти ответы на тревожащие вопросы. Тем более коллективная травма мира далёкого будущего куда ближе к нашей реальности, чем может показаться.