Животная жестокость
По центру Рима идет толпа. Крики сотен голосов разносятся по городу. Мужчины поднимают правую руку. Ладонь сжата в кулак. Смотрят в небо. Сандали — в грязи, перемешанной с кровью. Шум нарастает. Мы в центре древнеримского фестиваля Луперкалии. Стартует очередной сельскохозяйственный сезон. На каждой городской площади — помосты, на которых в течение дня приносят в жертву собак. Вокруг них толпятся люди. В переднем ряду стоят дети — так меньше шансов, что их случайно затопчут. Визжащего пса достают из мешка. Произносят короткую молитву и под истошные вопли перерезают горло. Для этого используют специальный затупленный нож, чтобы процесс приносил как можно больше страданий животному. Пса держат над толпой, из открытой раны на шее течет кровь. Когда животное умирает, его разделывают и отправляют в кухонную зону, где уже сидят первые посетители фестиваля.
В «Сравнительном жизнеописании» Плутарх так описывает «светлую» сторону праздника:
Справлялся праздник Луперкалий, о котором многие пишут, что в древности это был пастушеский праздник; в самом деле, он несколько напоминает аркадские Ликеи. Многие молодые люди из знатных семейств и даже лица, занимающие высшие государственные должности, во время праздника пробегают нагие через город и под смех, под веселые шутки встречных бьют всех, кто попадется им на пути, косматыми шкурами. Многие женщины, в том числе и занимающие высокое общественное положение, выходят навстречу и нарочно, как в школе, подставляют обе руки под удары. Они верят, что это облегчает роды беременным, а бездетным помогает понести.
Овидий в «Фастах» рассказывает о жертвоприношении коз, но, как считают многие историки, это относилось к знати и пастухам, в городах преимущественно резали собак — из соображения экономии.
Но к иноземным прибавь и латинские, Муза, причины,
Чтобы мой конь поскакал дальше в родимой пыли.
Как полагалось, козу козлоногому резали Фавну
И приглашенных на пир скромный толпа собралась.
Тут, покамест жрецы потроха натыкают на прутья
Ивы, готовя еду, солнце к полудню пришло.
Ромул, и брат его с ним, и все пастухи молодые
В поле на солнца лучах были тогда нагишом,
И состязалися там в кулачном бою, и метали
Копья и камни, смотря, чьи были руки сильней.
Среди исследователей древнеримской литературы до сих пор идут споры относительно того, почему жертвоприношениям в ней уделялось относительно мало внимания. Одни утверждают, что это объясняется обыденностью самого ритуала: римляне приносили в жертву многих животных и по чуть ли не каждому удобному случаю — здесь была бы уместна сальная шутка про «русских и водку». Другие считают, что Овидий, Плутарх и другие все-таки не были ярыми сторонниками бесконечной череды кровопусканий, пытаясь придать им статус особенного действа, магического ритуала, необходимого для самой жизни их земли.
Отчасти эта теория находит подтверждение в «Моралии» Плутарха, условном сборнике различных текстов автора, посвященных вопросам морали и этики. В шестьдесят восьмом вопросе он напрямую спрашивает у себя: «Почему люди едят плоть собак?» К сожалению, академического перевода ответа на русский язык не существует, а я не хотел бы брать на себя ответственность даже за попытку. Но суть позиции Плутарха сводится к следующему: lupus означает «волк», праздник Луперкалий — это «праздник волка». Да и в феврале, когда проходит этот фестиваль, есть особо нечего: запасы на исходе. Интересно здесь другое — один из выдающихся умов Древнего Рима все же ставит перед собой вопрос об этической составляющей процесса убийства и поедания собаки, животного к тому времени социализированного.
В новом, христианском Риме места языческим праздникам не нашлось. Они были запрещены повсеместно. И не только из-за чествования «старых богов». Церковь относилась к таким праздникам как к рассаднику дьявольщины: жертвоприношения, омовение теплой кровью младенцев, публичные оргии — все это по мнению священников делало людей слишком «свободными». Началась эпоха моральных норм.
Но вплоть до 21 века животные оставались «продуктом», за исключением, пожалуй, домашних кошек и собак. Охота процветала как среди простого населения, так и среди аристократии. Иметь в загородном доме кабинет, увешанный «трофейными» головами, было признаком успешного и состоявшегося в жизни человека. До 50-х годов прошлого века это в принципе не считалось проблемой: ну, подумаешь, голова льва — что здесь такого.
Ситуация начала меняться с появлением зоозащитных организаций. Посмотрите на фотографию справа. Это — американская девятнадцатилетняя студентка Кендалл Джонс верхом на убитом льве. Выложенные в «Фейсбуке» фотографии с убитыми животными сделали ее «звездой» за одну ночь: все средства массовой информации трубили о «безумной Кендалл» на протяжении нескольких дней. В адрес девушки поступило более двадцати тысяч сообщений с угрозами, а Марк Цукерберг своим личным решением запретил ей иметь аккаунт в его социальной сети.
Я не хочу в этом тексте давать оценку таким людям, как мисс Джонс. Меня интересует другое: как за последние пятьдесят лет предмет гордости аристократии превратился в общественную обструкцию. Жила бы Кендалл в 1910 году в Британии, ее бы называли «отважная мисс Джонс». Сегодня ее чаще называют «кровавой сукой» или «блондинкой без души», а руководство колледжа, в котором она учится, сообщило о «нападках на Джонс со стороны других студентов» и порекомендовало ей сменить учебное заведение. «А еще ей бы не помешало сменить страну», — прокомментировал один из пользователей «Фейсбука».
Почему тогда никто не выступает против насилия над животными в Far Cry 4? Я часто задавался этим вопросом во время прохождения игры. И, кажется, нашел ответ: Ubisoft показала животных как силу, равную игроку. Когда во время боя на тебя с неба камнем падает орел и начинает клевать — ты просто вынужден его убить, чтобы не погибнуть самому. Или вот ты идешь по лесу, а на тебя неожиданно нападает стая волков или диких собак. Или едешь в машине, никого не трогаешь, а тут — бац! — в бок со всей дури врезается носорог, переворачивает автомобиль и убивает тебя. В Far Cry 4 животные вовсе не жертвы.
Но является ли это оправданием жестокости по отношению к ним? Это вопрос, на который разработчикам придется рано или поздно найти ответ. Да и обществу тоже.
