Я увидел Бога, и он был прекрасен
Об этом пока мало пишут и говорят, потому что никто до конца не верит в успех всей затеи. Точнее, все ищут подвох, какой-то изъян, который, будь он картой, вытащенной из карточного домика, обрушил бы всю конструкцию целиком. Я попытался разобраться, как на самом деле работает математическая модель No Man’s Sky и о каких подводных камнях разработчики предпочитают не распространяться.
Математическая модель, положенная в основу No Man’s Sky, — это, фактически, набор сложных формул, в которые периодически вносится творческий хаос, из которого и рождается жизнь на местных планетах. Но само зарождение и развитие этой жизни подчинено определенным правилам.
К примеру, возьмем червей, выползающих в дождливую погоду на асфальт. На одной планете, преимущественно горной, их может не быть вовсе. А вот если мы попадаем на планету с жирной, богатой полезными минералами, насыщенной кислородом почвой, то черви начнут превращаться в огромных монстров. Где-то они будут тихо-мирно ползать под вашими ногами, и вы даже не догадаетесь об их существовании. А где-то они станут настоящим испытанием, как в прекрасном фильме «Дрожь земли».
То есть разработчики создают ограниченное количество базовых видов животных, насекомых и растений, которые меняются в зависимости от окружающих их условий: влажность, структура почвы, давление, процент кислорода и других газов в атмосфере — все это влияет на конечный вид и даже функцию, выполняемую биологическим объектом.
Но у большинства математических моделей бывают сбои. Так как No Man’s Sky — это тысячи, а в будущем сотни тысяч и даже миллионы планет, которые рождаются, развиваются и гибнут без всякого участия со стороны разработчиков, то логично предположить, что не все из них будут построены корректно. Для этого авторы придумали систему специальных ботов, которые будут летать с планеты на планету и проводить их диагностику. Они позволят разработчикам в режиме реального времени отслеживать изменения, происходящие в атмосфере планеты, а также в составе ее флоры и фауны. И если потребуется какая-то корректировка, то она будет выполнена в штатном режиме.
Признаюсь, это меня и смущает. Я плохо понимаю, как из даже большого разнообразия инструментов можно клепать один мир за другим, и при этом поддерживать интерес игрока к их исследованию. Пока миров десять, двадцать, тридцать, ты еще можешь как-то видоизменять их и добавлять новые яркие краски. А когда их становится десять тысяч?
Еще один вопрос, который пока остается без ответа: «А что мы здесь будем делать?» Я видел космические бои, которые легко можно представить себе на аркадных автоматах. Я видел перестрелки, которые есть в любом шутере. И я видел очень много исследования новых планет. На последнее авторы и делают ставку. Но что в их понимании «исследование»? Это блуждание по тысячам разных планет? Ради чего? Чтобы полюбоваться уникальными животными, поохотиться на них? Или чтобы захватить новую территорию и защищать ее от нападок врагов?
Я даже знаю, откуда рождаются эти вопросы. Дело в том, что разработчики No Man’s Sky, фактически, играют в Бога. «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один».
No Man’s Sky, как религия, требует безусловной веры в Творца. Без него, по мнению религиозных людей, не было бы ничего. Без воли разработчиков не может быть и No Man’s Sky.
Проблема в том, что, кажется, я в это не верю. Но буду рад, если они смогут меня переубедить.
