Вместо нашего ответа «Драйву» — триллер международного уровня: рецензия на «Кентавр»

В прокате «Кентавр» — запутанная история о ночной поездке подозрительного таксиста-инвалида Саши (Юра Борисов) и загадочной эскортницы Лизы (Анастасия Талызина). Фильм Кирилла Кемница («Блэкаут») спродюсировал Илья Найшуллер («Хардкор», «Никто»), которому удалось обмануть ожидания публики уже на стадии маркетинга. В трейлере «Кентавр» пускал зрителей по ложному следу, а все референсы на деле стали уловкой и указали на поверхностное восприятие истории. Николай Кубрак объясняет, почему ярлыки «русский «Драйв»»» и «ремейк «Таксиста»» оказались стереотипами.

Образцовый триллер и увлекательный аттракцион

Ещё до премьеры «Кентавр» заочно сравнивали то с «Драйвом», то с «Таксистом». В реальности Кирилл Кемниц сделал лишь пару скромных оммажей культовым картинам. Неожиданно намного больше общего прослеживается с «Малышом на драйве» — в постановке экшен-сцен заметны то ли отсылки, то ли откровенные заимствования. Машина здесь тоже не просто средство передвижения, но также броня, дом, кабинет психотерапевта, оружие и продолжение тела героя. Отсюда и первый метафоричный смысл названия «Кентавр». Но намного более важным оказывается второй — в античной мифологии кентавры были учителями и носителями мудрости.

Кемниц построил историю на диалогах с обилием метких социальных наблюдений и философских раздумий. Лучшая часть фильма — живая и увлекательная болтовня Саши и Лизы в машине. Именно за счёт диалогов в первых двух актах режиссёр выстраивает саспенс и создаёт самые напряжённые сцены. Как только в сюжете акцент смещается на действие, начинаются проблемы. Если автомобильный экшен первых полутора часов выдался зрелищным (именно тут всё по канонам «Драйва» и «Малыша на драйве»), то финал получился гротескным, сумбурным и слегка нелепым. А единственная молчаливая сцена фильма — танец Лизы — выглядит откровенно лишним элементом, выбивается из общего тона и кажется вульгарным.

Ещё один недочёт этого в целом образцового триллера — предсказуемость ключевого твиста для ценителей жанра и опытных зрителей. Но если вы смотрите триллеры только ради шокирующих поворотов, то многое теряете. Кемниц талантливо удерживает внимание сюжетными неожиданностями, но настроение задают персонажи, сценарная структура, атмосфера и социальный подтекст.

Здесь так же явно критикуют полицию, силовиков и систему в целом. А внимание приковывают объёмные сложные персонажи — у всех тут есть тёмная сторона, каждый из героев в любую секунду может оказаться злодеем.

Закономерно, что сильнейшая часть «Кентавра» — это актёрские работы. Юра Борисов подтвердил статус одного из самых амплитудных и попросту главных актёров поколения. Сергей Гилёв снова эталонно сыграл крайне неприятного персонажа. А Анастасия Талызина показала сильнейший перфоманс фильма и стала его главным открытием. Именно Лиза оказалась центром истории, которая держится на сложной динамике между персонажами. Илья Найшуллер, Кирилл Кемниц сценарист Михаил Зубко (Happy End, «Жить жизнь», «Непослушник») напомнили, что хороший триллер — это, прежде всего, яркие и необычные герои. Во многом за счёт этого у создателей получился универсальный и качественный образец жанра, который увлекает не только поворотами сюжета и автомобильным экшеном.

Символ эволюции российского жанрового кино

Киноиндустрия в России всё ещё в зачаточном состоянии. Это тема для отдельной статьи, но один из ключевых признаков стабильной индустрии — регулярный выход успешных коммерческих проектов. В России с этим большие проблемы — например, хорроров за три десятка лет независимости даже количественно наснимали сущие крохи. Пока цвело авторского кино, собирая урожай фестивальных наград, попытки в мейнстрим были единичными и авантюрными.

Тенденция изменилась в последние лет пять: «Майор Гром» и «Серебряные коньки» выстрелили за пределами России, а в стране появилась целая плеяда чисто жанровых режиссёров: от Ильи Найшуллера и Ладо Кватании («Казнь») до Кирилла Соколова («Папа, сдохни», «Оторви и выбрось») и Егора Абраменко («Спутник»). Начала формироваться новая ниша, одинаково сторонящаяся фестивального кино, чернушных социальных драм и пропагандистских многобюджетных агиток. Молодые режиссёры стали делать фильмы, которые вполне могли бы выйти в любой другой стране, — в итоге такие проекты оценили и у нас, и за рубежом.

«Кентавр» — ярчайший символ этой новой волны и потенциальный флагман российского жанрового кино. Картинка тут по всем стандартам качественных западных проектов, экшн — изобретательный и нетривиальный, а звук — одно из главных достоинств фильма: звукорежиссёры и саунд-дизайнеры смакуют каждый шорох. Кино с таким качественным продакшном и закрученной историей вполне могло бы лежать в топ-10 Netfix и никто бы не задумался, что оно российское.

Фильм Кирилла Кемница даёт надежду на то, что наша индустрия может пойти по пути корейской — где тоже регулировали прокат и поддерживали местных авторов, в итоге возродив жанровое кино и сделав его одним из лучших в мире. До шедевров Пак Чхан Ука («Олдбой», «Служанка», «Решение уйти»), На Хон-джина («Жёлтое море», «Преследователь», «Вопль») и Пон Джун-Хо («Воспоминание об убийстве», «Сквозь снег», «Паразиты») нам пока далеко, но радует, что поддержка российских авторов породила не только засилье пропаганды и ширпотреба, но также со временем раскрыла несколько действительно талантливых художников.

Ода изгоям российского общества

Хорошие современные триллеры всегда несут социальный подтекст. У корейцев принято изобличать полицию и власть, рассказывать о расслоении общества. Иранцы нещадно критикуют режим и рассуждают о природе насилия. Американцы подсвечивают скрытые страхи и боли общества, говорят о ментальных проблемах и освещают последствия войн.

Одна из таких — отношение к инвалидам. В фильме есть монолог Саши о том, как ему раз в полгода приходится доказывать, что у него не отросли новые ноги. Этот абсурд — чистая правда: российская бюрократическая система требует регулярно подтверждать инвалидность. Люди, которые часто не по своей вине лишись возможности комфортной жизни, в глазах нашего общества остаются маргиналами. Вместо адекватного сочувствия им перепадает только жалость. Вместо помощи — только преграды. Вместо достойного внимания — тотальный игнор. Инвалиды у нас пустое место в глазах власти и общества. Чтобы убедиться в этом, просто прогуляйтесь по району и посчитайте количество современных пандусов у домов.

Среднему жителю России комфортнее не замечать таких людей и не думать об их трудностях. Примерно такое же отношении у нас к секс-работницам. Их тоже считают пустым местом, нещадно стигматизируют и по умолчанию воспринимают ниже себя. Кемниц открыто сравнивает судьбы инвалидов и эскортниц, находя много общего. И тех, и других часто видят глупыми, сумасшедшими и грязными — одним словом, таким не место среди нас, «нормальных».

В нашем кино давно не делали героями тех, кого по умолчанию принято не замечать или считать маргиналами. А вспомнить, когда таких персонажей прописывали столько же чутко и показывали с такой любовью, ещё сложнее.

«Кентавр» — не очередная шаблонная драма про инвалида с драматическими качелями, милыми шутками и мотивирующим зарядом. Во время просмотра порой забываешь, что один герой не может ходить, а другая — занимается сексом за деньги. На экране просто интересные люди, за развитием отношений которых безумно увлекательно следить. Ни Саша, ни Лиза не вызывают жалости — во многих сценах именно они становятся теми, на кого стоит равняться. Если в «Таксисте» главный герой боролся с прогнившим обществом с помощью насилия, то «Кентавр» предлагает более действенный способ — просто оставаться собой, слушать сердце и всегда стараться делать правильный выбор.