Установка ока Саурона — лучшее, что могло произойти с Москвой
Председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Всеволод Чаплин, в узких кругах прозванный правой рукой Темного властелина, пообещал городу страшные кары, если власти разрешат установку «ока»:
В любом случае это демонический символ. Такой символ торжествующего зла возносится над городом, становится чуть ли не самым высоким объектом в городе. Хорошо это или плохо? Я боюсь, что скорее плохо. Не надо потом удивляться, если с городом что-то не так пойдет.
Власти, несмотря на декларируемое отделение государства от церкви, по сложившейся в последнии годы традиции охотно поддакнули представителю православной церкви. Творческое объединение «Свечение» отказалось от реализации идеи.
У меня по этому поводу возник ровно один вопрос: сколько можно это терпеть? Я даже не про вмешательство представителей одной религиозной группы в дела мирские, как любят говорить попы. Я про тотальное отсутсвие у чиновников чувства самоиронии, понимания контекста, в котором живет современный мир.
Вот все они жалуются и плачутся на федеральных каналах: Россию «избивают» в западных СМИ. Ну так вот вам решение: ставите на один день око Саурона, да не на бизнес-центре, а на Кремле. Президента переименовываете в Сарумана. Думу и Совет Федерации — в его армию. Красную площадь — в Мордор. А крымчан называете хоббитами, которые шли-шли и наконец-таки дошли до центра мира, обрушив параллельно цены на нефть и курс российского рубля — ой, случайное совпадение!
Я прямо вижу лица ведущих CNN или BBC, рассказывающих об экстравагантной акции в поддержку старта кинопроката фильма «Хоббит: Битва Пяти Воинств». Как они показывают кадры, на которых президент и премьер подъезжают на огненной колеснице к зданию «Каро-Премьер». Это была бы феерия отвиснувших челюстей и заплетающихся языков. «Эм… кажется… да… премьер-министр держит в руках… погодите, это разговаривающий бобер?»
Понятно, что все это — нелепая фантазия, которая не осуществится ни в одной стране мира. Но желание быть другими, идти особым путем (а именно такой запрос посылает политическая элита обществу через подконтрольные медиа) — не значит ударяться исключительно в ура-патриотический бред. Достаточно посмотреть вокруг себя, чтобы увидеть очевидное: в мире не реализованы миллионы креативных идей, которые могли бы по-настоящему изменить Россию и ее столицу. Сделать ее современнее, ярче, более тиражируемой, а значит и более узнаваемой. Пока же власть борется со всем подряд — от чемодана на Красной Площади до ока Саурона.
Страх показаться смешным, нелепым так глубоко сидит в корнях государства российского, что, кажется, каждый гражданин получает его в качестве родового проклятия. А любой выход за рамки привычного и скучного воспринимается как прямая угроза суверенитету и особому русскому духу, который ни американский, ни европейский, ни азиатский — именно русский. «Чур, чур, еще подумают, что мы — папуасы», — читается в лице чиновника, запрещающего установку ока.
Проблема в том, что пока мы боялись выглядеть, как папуасы и чудаки, папуасы и чудаки стали мировыми явлениями. От еды (китайская, японская, мексиканская, тайская) до объектов культурного значения (архитектура, мода, литература). Говоря об особом русском пути, мы ничего не производим кроме угрюмости и серости. Ведь могут засмеять, могут пальцем ткнуть — особый русский путь этого не переживет.
Око Саурона, конечно, к русскости никакого отношения не имеет. Но это возможность растиражировать фотографии новой Москвы во всех западных средствах массовой информации. Это толчок для людей, которые ничего не знают о России кроме вдолбленных псевдоистин «матрешка-медведь-водка-кровавый-режим», открыть визу и приехать в страну, посмотреть своими глазами на жизнь этого удивительно глубокого, необычного русского мира. Потому что око Саурона — это универсальный символ, известный и интересный айтишнику из Калифорнии и плотнику из Германии.
Но вдруг засмеют?
