«У Калашникова никогда не было озлобленности на власть». Интервью с Константином Бусловым
— После криминальных драм «Бабло» и «Авантюристы» вы делаете два байопика — один про Миля, другой про Калашникова. Как мне кажется, это не совсем характерное для вас кино. Как вы пришли к проекту про Михаила Тимофеевича?
— Это вам кажется. И зря. Давайте начнем сначала. «Бабло» — мой режиссерский дебют, я сам написал к нему сценарий, который помог доработать и запустил в производство Сергей Сельянов, за что ему огромное спасибо. Это абсолютно жанровое кино, мне очень хотелось снять смешную историю про то, что я знаю.
На этом проекте я был и режиссером, и сценаристом, и исполнительным продюсером — в общем, на мне было завязано все производство. Сразу после съемок я привез Сергею Сельянову практически готовую, смонтированную в черновом монтаже картину.
На «Авантюристов» я попал по приглашению компании «Нон-стоп продакшн». Мне было предложено снял жанровую историю по сценарию Дениса Родимина. Собственно, я был приглашенным режиссером. Думал, что будет больше творческой свободы, но проект был продюсерский. Я это осознавал и честно отработал на нем.
Мы сделали это кино с Константином Хабенским и Светланой Ходченковой в главных ролях, но монтировать картину я не стал, да в этом и не было необходимости. Мы спокойно, ударив по рукам, сказав друг другу «спасибо», по-дружески расстались с Александром Роднянским и Сергеем Мелькумовым, за что им всем тоже огромный респект!
Потом у меня было несколько неудачных проектов в плане производства: замороженный сериал у Рубена Дишдишяна; дорогой, но также замороженный из-за финансового кризиса восьмисерийный телепроект у Сергея Сельянова под рабочим названием «Мурка», пилот для телеканала ТНТ накануне Чемпионата мира по футболу, не вышедший из-за разделения ТНТ и ТВ3. Наконец, появился мой продюсерский проект «Миль» про Михаила Леонтьевича, который я изначально режиссировать не планировал. На съемки был приглашен режиссер, он отработал 5 съемочных дней, но ввиду плохого качества картины пришлось его заменить и самому занять режиссерское кресло. Хочу отметить, что это в первую очередь телепроект.
— Насколько я знаю, скоро будет премьера «Миля» на телевидении, верно?
— Да, права на первых два показа были забукированы на договорной основе для ВГТРК. Мы сделали большой, серьезный проект, где подняли историю отечественного вертолетостроения с самых азов: изучили и рассказали зрителям это становление на примере биографии Миля — с самого первого вертолета Черемухина до легендарного Ми-24.
В итоге получилось четыре серии, которые ориентировочно летом покажет ВГТРК — они купили, повторюсь, два первых показа. Дочери конструктора, Елена Михайловна Миль и Надежда Михайловна Миль, кстати, были до слез растроганы этой историей и благодарили меня за эту постановку. Поскольку мы также сняли и киноверсию, сейчас есть планы прокатать ее на майских праздниках. В декабре прошлого года был ограниченный прокат: фильм 4 дня показывали в кинотеатрах в количестве около 50-ти копий. Мы хотели посмотреть, как отреагируют зрители — залы были полные.
Такие эксперименты — не редкость. Так делали с «Довлатовым», «Войной Анны» и «Левиафаном», когда ради участия в оскаровской гонке картину выпустили в ограниченный прокат в одном кинотеатре Санкт-Петербурга.
Повторюсь, «Миль» — большой телепроект, мы делали его вместе с «Вертолетами России», которые профинансировали около 80% бюджета. Надеемся, что в мае киноверсию «Миля» мы покажем на большем количестве экранов, нежели перед Новым годом. Сейчас это кино будет участвовать в конкурсной программе фестиваля «Утро Родины» в Южно-Сахалинске, у организаторов есть пожелание сделать его фильмом открытия.
Наконец, «Калашников». Когда я снимал «Миля», проект про Михаила Тимофеевича был на стадии препродакшна: Сергей Бодров работал над сценарием. Изначально снимать должен был он, но возникли проблемы с финансированием — проект был на грани заморозки. Когда я закончил работать над «Милем», Сергей Владимирович еще и приболел, поэтому, опять-таки, ввиду сложившихся обстоятельств мне пришлось занять кресло режиссера. В общем, за прошедшие два года я, как говорит наш президент, трудился словно раб на галерах — из производства одного фильма прямиком на другой.
— Как семья Калашникова реагировала на съемки фильма? Принимала ли Елена Михайловна, дочь Калашникова, участие на каком-либо из этапов производства?
— С семьей Калашникова, точнее непосредственно с Еленой Михайловной, у нас были только консультации. Сначала она была категорически против того, чтобы мы в принципе снимали какое-либо кино про ее отца. Она человек непростой, я ее отчасти понимаю. Елена Михайловна переживала, как бы не получилось какой-нибудь «клюквы». Для нее папа — это всё. Она очень трепетно относится к памяти Михаила Тимофеевича. Всю свою сознательную жизнь она посвятила, можно сказать, его оберегу, чтобы папа был правильно понят, чтобы его как-то не так не показали. Первое время она нам с Сергеем Владимировичем Бодровым совсем не доверяла. Но в частных беседах Елена Михайловна много рассказывала об отце, мне нужно было понять его личность, разобраться в том, какой он был человек.
Буквально до самой премьеры в Ижевске я чувствовал некоторое напряжение. Как свободный режиссер, я никогда не позволяю излишнего контроля со стороны. Никакой финансовой помощи от ее фонда (Межрегиональный общественный фонд имени М. Т. Калашникова — прим. ред.) не было, да мы и не просили. Порой мне приходилось ее уговаривать, объяснять, что фильм художественный, а не документальный.
Я разъяснял, что в рамках полнометражного фильма мы не сможем рассказать всю историю Михаила Тимофеевича — про Ижевск, про его дальнейший путь, как он следующие 50 лет на заводе работал. Кино существует по своим законам: есть драматургия, темпоритм и другие киношные элементы, с которыми приходится считаться.
С одной стороны, не скажу, что Елена Михайловна как-либо участвовала в съемочном процессе. С другой стороны, она постоянно переживала за судьбу фильма и свое переживание всегда транслировала на нас. В общем, было непросто. Но думаю, что сейчас, после премьеры, она нас простит, если что-то мы сделали не так, как она бы хотела. Фильм получился добрый, хороший и Калашников у нас замечательный — живой, не памятник.
— После премьеры в Ижевске какая у нее была реакция?
— Мне лично она до сих пор так ничего и не сказала. Ее реакцию я прочитал в прессе. Судя по сообщениям, она понимает, что фильм художественный, и образ Михаила Тимофеевича, воплощенный Юрием Борисовым, ее как минимум не раздражает. Я ее все равно люблю и понимаю.
— Калашников был сыном раскулаченного крестьянина. В фильме эта часть биографии упоминается вскользь, в паре эпизодов. Как вы считаете, насколько отношение советской власти к «кулакам» повлияло на становление его личности? Ведь получается, что он самоотверженно изобретает оружие для защиты Советской России, власти которой отняли у его семьи все и выслали на Алтай. Нет ли здесь противоречия?
— Мы в фильме сознательно уходили от этой темы, но эту деталь характера Михаила Тимофеевича оставили — то, что он из «раскулаченных», и то, что его семья понесла серьезные потери, если можно так сказать, когда их всех сослали в Сибирь и вырезали весь скот. А он сбежал из этой ссылки вместе со своим другом Гаврилой, подделав печать местной комендатуры, и оказался на станции Матай.
Конечно, я думаю, что, как и у каждого человека, оказавшегося в подобной ситуации, внутри у Калашникова должна была быть агрессия, злость на советскую власть. Но он же в период гонений на его семью был маленьким пацаном, а дети, они не так сильно воспринимают происходящее, как мне кажется. Надо сказать, что в действительности у него никогда не было озлобленности на власть.
Во всяком случае, ни в книгах, ни в мемуарах подобного я не встречал. Согласитесь, ведь к старости он мог бы выдать подобное откровение. Вот брат Калашникова, напротив, много сидел, прошел лагеря, бежал с Беломорканала.
— Брат Михаила, которого мы видим в эпизоде с поездом?
— Да, о нем речь. Это его брат Виктор. Сцена с поездом для того и придумана, чтобы показать контраст между ними. Как говорит Сергей Владимирович Бодров, «это могло бы быть». Была ли эта встреча на самом деле — никто не знает. Виктор был дерзкий по натуре. Как у него сложились отношения с советской властью — история умалчивает, но то что он был беглым зеком — факт.
Если возвращаться к вашему вопросу, я думаю, что Калашников в силу обстоятельств был вынужден скрывать свое происхождение и, наверное, это его тяготило. Происхождение имело огромное значение в те времена, было чуть ли не решающим фактором: если ты «раскулаченный» или кто-то у тебя в семье проблемный — всё, никакой карьеры, никакого продвижения, ты не подходишь, партия тебя не примет.
Знаю, что был разговор Калашникова с маршалом в поезде, — эта сцена изначально присутствовала у нас в сценарии, — во время которого Михаил Тимофеевич пытался рассказать об этом, на что маршал ему ответил: «Никому об этом никогда не говори».
Константин Буслов на московской премьере фильма «Калашников»
— В то же время в фильме есть эпизод с НКВДшником, где Калашников ему говорит: «Кому надо, тот знает мое происхождение».
— Это полностью придуманный эпизод, мы прописали эту фразу. Когда ты пишешь сценарий, работаешь с актером, всегда руководствуешься неким правилом, как бы поступил герой, если бы был в таких обстоятельствах.
Раз Калашникову дают участвовать в конкурсах, его до сих пор не посадили, не отстранили, значит «там» наверняка знают о его происхождении. Такова логика молодого парня: «Мне дают работать, доверяют целый отдел, посылают на один конкурс, на другой». Знали ли об этом на самом деле — кто ж теперь разберет.
— В нашей стране многие верят в различные гипотезы про изобретение Калашникова. По одной из версий прототипом для полного или частичного копирования при разработке АК-47 послужила немецкая штурмовая винтовка StG-44 Хуго Шмайссера. Вы наверняка в процессе подготовки к съемкам читали различные материалы, консультировались со специалистами-оружейниками. Можете ли прокомментировать эту теорию?
— Я, конечно же, эту байку знаю. Шмайссер действительно работал на советских заводах, привлекался, по всей видимости, в качестве военнопленного. Я очень много разговаривал и с той, и с другой стороной — со сторонниками байки про Шмайссера и с теми, кто утверждает, что такого не было. На самом деле есть исследование американского историка оружия Эдварда Изелла, который всю жизнь посвятил исследованию разработки АК-47.
Он сравнивал его с автоматом MP 38 фирмы «Эрма», в которой в свое время начинал карьеру с должности мастера Хуго Шмайссер. Это подтверждает и Юджин Стоунер, конструктор американской винтовки М16, который лично встречался с Михаилом Тимофеевичем в Америке.
Есть четкое заключение о том, насколько у Шмайссера и Калашникова разные технические составляющие. Сама система автоматического оружия, начиная с Судаева, Дегтярева и др., где-то схожа. Но утверждать, что Калашников украл или изобрел свой автомат, отталкиваясь от винтовки Шмайссера, конечно, неправильно. Они действительно разные, новшества АК очевидные. Я консультировался и с концерном «Калашников». Нашим техническим консультантом был Владимир Онокой, он по пунктам рассказал и показал несостоятельность этой байки.
Другой вопрос, что, конечно же, все оружейники, изобретая пистолеты, пистолет-пулеметы, изучают и исследуют слабые и сильные стороны уже существующего оружия. Но Калашников на то и Калашников — простой и надежный автомат, прошедший все возможные испытания, которые в том числе мы показали в фильме.
Орудие не подводит и в воде, и в песке. Кстати, такие испытания проводятся и сейчас у современных, модернизированных АК. В картине мы показали, как проходили испытания и автомат Булкина, и автомат Дементьева, которые, кстати, тоже внешне похожи на Калашников. Специально для фильма изготовили их точные копии в соответствии с чертежами, которые были на тот момент.
Что касается немецкого оружия, у него была масса сбоев: и самопроизвольная стрельба, и заклинивание. К сожалению, многие в Интернете пишут что-то вроде: «Да как мог что-либо изобрести безграмотный деревенский парень?»
Думаю, что именно практика сделала из Калашникова хорошего конструктора. Не системное образование, а обретение знаний в процессе, прямо на полигоне. Плюс он имел и боевой опыт, а главное, понимал, что именно он хочет создать. В этом-то и уникальность! Именно об этом и хотелось рассказать в нашей картине, как простой парень дошел до серьезного, большого конструктора, не имея базового образования. Таких примеров в нашей истории достаточно: Ломоносов, Кулибин и многие другие.
— Почему премьеру, изначально намеченную на ноябрь, сдвинули ко Дню защитника Отечества?
— Просто к 100-летию Калашникова доделать фильм мы не успевали. Съемочный период закончился в конце июля. Предстоял монтаж, озвучивание, компьютерная графика. В общем, длительный постпродакшн. В прокат вообще очень сложно сейчас встать на такую дату, где не было бы рядом американских блокбастеров и всего остального. Эта дата (20 февраля — прим. ред.) была выбрана прокатчиком MEGOGO неслучайно: какой-никакой инфоповод, к тому же дополнительный выходной. Несмотря на это, рядом стоит немало хороших фильмов, которые, конечно, отнимут у нас кассу. В общем, не сказать, что дата для «Калашникова» подрасчищена, как например, делают для российских фильмов накануне Нового года.
— По-вашему «Калашников» — кино о судьбе человека или о судьбе его творения?
— Я снимал фильм, конечно же, про человека. Он показан упорным, настырным, со своей скромностью и хитринкой. Мне было интересно показать путь необтесанного мальчишки, побывавшего на войне и ставшего большим конструктором. Эту эволюцию, я уверен, было трудно сыграть Юрию, но с задачей он, по-моему, справился.
