«Саван» Кроненберга: Техно‑кладбище, где смерть обретает экранную поэзию

В российский прокат выходит «Саван» — интеллектуальный триллер Дэвида Кроненберга. Это история технопредпринимателя (Венсан Кассель), переживающего утрату любимого человека и оказавшегося в центре шпионского заговора. Фильм одновременно жесткий, холодный, сатирический и романтичный — словом, кроненберговский. Роман Волынский рассказывает подробнее.

Карш (Венсан Кассель), бизнесмен, сколотивший состояние на промышленных роликах, скорбит по скончавшейся от онкологии четыре года назад жене (Дайан Крюгер). Он лениво ходит на свидания, на которых рассказывает о своем стартапе — технологичном кладбище. Его инновационная придумка — специальный саван — позволяет через мобильное приложение в прямом эфире наблюдать за тем, как тело умершего разлагается в гробу. Но не все рады изобретению: неприятели пробираются на кладбище и точечно вандалят могилы.

Идея GraveTech родилась у Карша из желания быть погребенным вместе с женой Беккой. Для атеиста Карша трансляция ее скелета в высококачественном разрешение — единственный способ поддерживать связь с женой. Примечательно, что Карш даже не «общается» с ней, как это делают люди, пришедшие на могилу к близкому человеку. Ему достаточно просто смотреть на экран — в этом он находит успокоение и красоту. Некрофильские мотивы особенно напряженно проявляются в эротических снах героя Касселя: Бекка является к нему в постель без предплечья и левой груди — последствий операций.

Крюгер также играет сестру-близнеца Бекки — Терри, собачьего грумера, возбуждающегося от конспирологических теорий. (Здесь вспоминается один из лучших фильмов Кроненберга «Связанные насмерть» про мощную связь между близнецами-хирургами). Есть и ее бывший муж (Гай Пирс) — закомплексованный айтишник, помогавший Каршу разрабатывать GraveTech и создавший для него ИИ-ассистентку Ханни с голосом Бекки (все та же Крюгер).

В 2022 году Кроненберг вернулся после десятилетнего перерыва с боди-хоррором «Преступления будущего». Многие ожидали, что «Саван» станет очередным фильмом на тему, но на сей раз режиссер проявил неожиданную сдержанность в демонстрации телесной монструозности (за исключением упомянутых фантазий о жене). Если в «Преступлениях» он эстетизировал телесные увечья, то здесь обратился к эстетизации смерти как способу преодоления всепоглощающего горя. Для атеиста Кроненберга это, пожалуй, единственно возможный выход.

«Саван», по признанию режиссера, вырос из личной трагедии. Его вторая жена Кэролин Зейфман, с которой он прожил 43 года, скончалась в 2017 году от рака. Более того, герой фильма Карш внешне напоминает самого Кроненберга — прежде всего седыми волосами и характерной укладкой. На этом, пожалуй, сходства заканчиваются. Да и признаем: их намеренный поиск — развлечение довольно бессмысленное. К пониманию «смыслов» картины эти параллели нас не приблизят.

Некоторые критики после каннской премьеры «Савана» назвали его «самым разговорным» в карьере Кроненберга. Если придираться, это звание скорее заслуживает «Космополис» с Робертом Паттинсоном, чье действие почти целиком разворачивается в салоне лимузина. Однако «Саван» действительно выглядит вербально насыщеннее, чем работы раннего и среднего периода режиссера. В последних четырех картинах вырисовывается некая новая тенденция в стиле Кроненберга: простое мизансценирование, диалоговая интенсивность, ненавязчивый монтаж. Короче говоря, Кроненберг заимствует приемы из театральной постановки. Неожиданный поворот для автора «Видеодрома» и «Автокатастрофы».

Тема технологического вуайеризма — созерцания останков близких — получает несколько фарсовое развитие в параноидально-шпионской истории. Карш и его свояк-айтишник (Гай Пирс) подозревают, что за вандализмом в GraveTech стоят то ли русские хакеры, то ли китайские спецслужбы. Но зачем им взламывать сеть цифровых могил? Или это всего лишь плод разыгравшейся фантазии обиженного героя Пирса? Ближе к финалу сюжет переписывает себя несколько раз — и, надо признать, этот политический балаган приятно разбавляет утомительную серьезность фильма.

Но как это все связано с основной темой фильма? Предположу, что тут не обойтись без психоанализа. В основе поведения Карша лежит нарциссическая фантазия о контроле смерти и возвращении жены. Когда система GraveTech дает сбой, его психика конструирует параноидальное объяснение — внешнюю угрозу в лице хакеров и других злодеев. Хотя и не исключаю, что Кроненберг просто стебется над нашей современной одержимостью цифровой защищенности и безопасности.

Как относиться к этому фильму, я так и не разобрался. С одной стороны, безусловно ценно, как он говорит о горе без сантиментов, об онкологии — без клише, о смерти — с романтических позиций. С другой — весь этот клубок смыслов о связи фетишей, фантазий и уже порядком навязшей в зубах телесности кажутся старомодными. Но в этом и есть весь Кроненберг. 82-летний автор не сдает и продолжает провоцировать.