Рецензия на «Чужака»: почему не удалась попытка снять «Настоящего детектива» по Стивену Кингу
«Чужак» — это экранизация одноименного романа Стивена Кинга, писателя, который своей же рукой превратил изначально пробирающий до мурашек детектив в детскую страшилку. Запал на стильную историю у «Чужака» был, да еще какой — в пилотных двух эпизодах, которые HBO хитро выложили разом, сериал взял курс «Настоящего детектива», сделав упор на кропотливое расследование с деструктивным героем на переднем плане.
Детектив в исполнении Бена Мендельсона бродит по месту преступления, тяжело выдыхает при виде изуродованного мертвого мальчика и без лишних эмоций начинает искать убийцу, которого со все тем же, кажется, безразличным взглядом посадит за решетку уже на следующий день. Залитого кровью Терри Мейтленда (Джейсон Бейтман) засекло несколько камер наблюдения, а некоторые жители захолустного города лично видели его ночью с тем самым найденным в лесу мальчиком. Но десяток других свидетелей в это время слушали выступление Мейтленда на конференции в другом городе, куда убийца (точно ли убийца?) на днях уезжал в командировку.
ДНК с места преступление совпадает с отпечатками арестованного — и они же сходятся с теми, что собрали на конференции.
Убийца, в одно и то же время находившийся в двух местах одновременном, да еще и с железным алиби — из концепта можно было выжать десяток интересных идей, однако «Чужак» выбирает самый простой, легко объяснимый исход. Конечно, все упирается в мистику и чудовищ.
Причем поначалу сериал пытается держать баланс между реализмом и выдуманным, показывая действительно приземленный, монотонный детектив. Пилотные эпизоды поставил сам Джейсон Бейтман, еще в «Озарке» зарекомендовавший себя как мастер холодного, перфекционистского визуала. Вялая камера и минимализм в каждом кадре умудряются не раздражать, но, скорее, нагнетать, пробирать до мурашек. У нас есть жестокое убийство, есть заброшенный амбар посреди поля и есть рефлексирующий детектив, все еще не отошедший от смерти собственного ребенка годами ранее. Кажется, идеальная завязка для четвертого сезона шоу Ника Пиццолатто.
Однако после третьего эпизода детективная идиллия разваливается: Кинг выпускает бугимена, а неонуар в миг превращается в псевдо-психологический псевдо-хоррор. Псевдо потому, что как бы «Чужой» не заигрывал с образами, метафизическим сюжетом и депрессивными героям, выбить какие-либо эмоции у сериала не получается.
На персонажа Мендельсона плевать из-за хилого бэкграунда. Второй сыщик Холли Гибни (Синтия Эриво) хотя и находится на первом плане, но всеми силами пытается слиться с массовкой. Про Бейтмана во второй половине сериала забывают и сами шоураннеры — герой больше не появляется на экране, его дело никому не интересно, все переключились на охоту за мифической тварью.
Образ самой твари не впечатляет ничуть: «Чужак» не показывает хоррор в привычном, жанровом понимании, но и альтернатив никаких не предлагает. «Чужак» — исключительно диалоговый детектив, причем настолько, что, промотав треть серии, вы не упустите ни единую деталь расследования.
Кошки-мышки затягиваются на семь с лишним часов и нас полностью вовлекают в этот процесс: перебежки от одного смежного дела к другому, поиски паттерна и расставление ловушек для монстра, чьи трапезы человечиной остаются за кадром.
За ним остается и история происхождения существа: оно просто есть и все. Отсутствие предыстории (кроме хилых отсылок к фольклору) разваливает образ чудовища, не дает вообразить его как нечто ужасное и страшное, из-за чего «Чужак» воспринимается как местечковая история, так и не раскрывшая явно заложенный потенциал будоражащего кровь триллера.
Сериал попросту не пугает, не страшит ни единым элементом. В противовес «Чужак» пытается выстроить комплексный детектив, но и тут шоу трещит по швам. Ни один из героев не эволюционирует, никто не выбирается из своей депрессивной ямы, и дело тут явно не в заложенном концепте — на детективов и жертв просто забили, сфокусировав все внимание на погоне за монстром. Которого, в конечном итоге, конечно же догнали, только вот зрительское внимание свернуло еще на позапрошлом повороте.
