Рецензия на «Одну жизнь»: Обычный фильм, поразительная история
С 15 февраля в кинотеатрах можно увидеть «Одну жизнь» — британскую драму про лондонского брокера, на пороге второй мировой спасшего 699 детей от надвигающейся нацистской расправы. Каст мгновенно приковывает взгляд к афише: оттуда глядят Энтони Хопкинс и Хелена Бонэм Картер. Кинокритик Ольга Давыдова рассказывает, чего ждать от фильма, и заодно предупреждает о его манипуляциях.
Режиссёр «Одной жизни» Джеймс Хоуз сделал карьеру на британском телевидении, успев в числе прочего снять несколько эпизодов перезапущенного сериала «Доктор Кто», пару серий «Чёрного зеркала» и дважды получить премию BAFTA. «Одна жизнь» — его полнометражный кинематографический дебют. В основе сценария — книга «Если это невозможно… Жизнь сэра Николаса Уинтона», написанная дочерью, собственно, Уинтона. Седой дедушка с добрым взглядом знаком нам всем по облетевшему интернет ролику с телепередачи конца 1980-х: ведущая ток-шоу просит встать всех, кто обязан этому человеку жизнью, и весь зал встаёт. Это — «дети Никки», те самые, которых Николас Уинтон спас из оккупированной немцами Чехословакии в 1939.
Операция называлась «Чешский киндертранспорт». Уинтон собирал на неё деньги, искал в Британии семьи, готовые принять детей, договаривался о визах. Детей было 699, могло бы быть больше, но последний поезд в Лондон так и не выехал из Праги: началась война. Кстати, среди спасённых был Карел Рейш, ставший потом одним из ведущих режиссёров британского кино 1960-х, представителем «британской новой волны» и автором программного фильма «В субботу вечером, в воскресенье утром». Интересно, что до конца 1980-х об этой истории никто не знал; известной она стала после той самой телепередачи.
«Одна жизнь» начинается в 1988, незадолго до того, как телевизионщики свяжутся с изрядно постаревшим Уинтоном. Уже очень пожилой Николас (Энтони Хопкинс, совершенно прекрасный в свои 86) по просьбе жены (Лена Олин) разбирает завалы документов в кабинете. В одном из ящиков — потёртый портфель, внутри — альбом с документами и фотографиями маленьких пассажиров «Киндертранспорта», запускающий волну флэшбеков, из которых мы и узнаём всю историю. Молодой лондонский клерк Уинтон (Джонни Флинн) отправляется в Прагу зимой 1938, ужасается условиям содержания в лагерях для беженцев, жалеет детей, звонит матери (Хелена Бонэм Картер) в Лондон, та властно-пафосной речью покоряет чиновников, решая вопрос с визами, и дальше начинается активная деятельность по организации спасения.
Вообще, конечно, такой фильм снимать сложно: он мгновенно встаёт в один ряд со знаменитым «Списком Шиндлера» Спилберга, а такому соседу непросто соответствовать. Кроме того, операция «Киндертранспорт» уже пользовалась вниманием кино: в 2001 документальная лента «В чужие руки: истории Киндертранспорта», снятая Марком Джонатаном Харрисом, получила Оскар. Для игрового фильма Джеймс Хоуз избирает соответствующие приёмы и справляется со своей задачей совершенно ожидаемым способом: в нужные моменты жмёт на клапаны зрительских эмоций, подкручивая драматичную музыку и работая на крупных планах — руки родителей, провожающих детей; любимые плюшевые зайцы в чемодане; испуганно жмущиеся друг к другу ребятки в вагоне поезда; слёзы на детских щеках; белые страницы в альбоме на месте не выехавшего последнего состава. Зал всхлипывает, потому что ну невозможно. Но во время просмотра не покидает ощущение классической и предугадываемой киношной манипуляции. Интуиция подтверждается, когда Хоуз воспроизводит знаменитую сцену с телевизионного ток-шоу, и конечно же, она проигрывает подлиннику.
Очевидная удача «Одной жизни» — актёрский состав. Властная и уверенная Бонэм Картер, кажется, одним своим взглядом способна убедить кого угодно в необходимости помочь детям. Баби Уинтон в её исполнении — сама строгость и целеустремленность, даром что героиня — немецкая еврейка, переехавшая в Британию в начале ХХ века. Но главная звезда здесь Энтони Хопкинс. Если молодой Уинтон в исполнении Джонни Флинна быстро и взволнованно бегает в экранном пространстве — организовывает, договаривается, находит, защищает, слушает, записывает; то у Хопкинса драматургическая задача совершенно другая. Его персонаж отвечает за работу памяти. Хопкинс шутит с женой (Лена Олин), вглядывается в мир и в собственные воспоминания, иронизирует и скромничает, преуменьшая свою значимость в организации спасения, но при этом понимает, что история Киндертранспорта достойна сохранения — и рассказывания.
При таком противопоставлении жестокого прошлого и сломленного им настоящего нотки морализаторства неизбежны. «Я обычный человек» — говорит молодой Уинтон; «Я не хочу, чтобы этот альбом пылился в архиве; там он никого ничему не научит» — говорит уже постаревший Уинтон. Если молодой герой понятен, то повзрослевший остаётся загадкой. Хопкинсу удаётся сделать своего персонажа необычайно живым, настоящим, переживающим прошлое где-то глубоко внутри, словно опасаясь его бегства наружу.
И благодаря его тонкой актёрской работе в фильме, кажется, появляется смысловой обертон: возможность подумать о том, как живётся после травмы тому, кто был её свидетелем даже не изнутри, а снаружи.
«Одна жизнь» рискует не понравится тем, кто противится классическим и очевидным киношным приёмам и аллергичен к поучительности. И будет вполне симпатична любителям исторических драм. В конце концов, это обычное кино про искренний человеческий гуманизм, а история, лежащая в его основе, по-настоящему поразительна.