Рецензия на хоррор «Никто не спасёт тебя» — вторжение похитителей чувства вины

На Hulu вышел напряжённый хоррор «Никто не спасёт тебя» (No One Will Save You) сценариста и режиссёра Брайана Даффилда («Остров черепа», «Спонтанность»). Заручившись финансовой поддержкой студии The 20th Century Fox, Даффилд представляет дорогостоящий sci-fi о встрече с непостижимым, напоминающим по духу эпизод «Сумеречной зоны» и добрую классику ретро-фантастики. По сюжету одиноко живущей Бринн (Кейтлин Дивер) приходится отбиваться от пришельцев, забравшихся в её дом поздней ночью. Редактор «Канобу» Карина Назарова рассказывает, почему обязательно стоит посмотреть и прочувствовать это кино.

Бринн живёт затворницей в доме посреди леса. Она пишет письма подруге Мод, но не отправляет — там, где Мод сейчас, не существует адресов. На столе героини расположилась игрушечная миниатюра симпатичной улицы, в окрестностях которой ей куда приятней бродить взглядом, чем в своём городе — там ей никогда не рады. Полдня она проводит на кладбище у могилы матери, а по возвращению домой включает музыку и начинает танцевать. В странно уютный быт интроверта на грани безумия вмешивается одна беспокойная ночь — в дом героини без приглашения пробирается инопланетянин. А на следующий день небо над её захолустьем покроет десяток летающих тарелок: увы, бежать будет некуда.

Брайан Даффилд снимает хоррор чистой формы, полагаясь исключительно на формалистские решения. Он выстраивает уютную атмосферу дневного пространства кладбища, окрестностей и дома, погружённого в лучи тёплого солнца, чтобы ночью заразить его тревогой. Манипулирует светом и тенью, вовремя освещая монструозность пришельцев и скрывая темнотой слёзы своей героини. Всё действие на экране происходит без слов и не требует интертитров. Даже редкие взаимодействия с людьми здесь беззвучны, а эмоции выражаются только немым, кинематографическим образом: крупный план и полу-театральная мимика Кейтлин Дивер. Для понимания слова и не нужны: камера проговаривает всё своим взглядом, показывая зрителям мучительное чувство вины героини и её одиночество, что воспитали в ней почти нечеловеческую выносливость перед угрозами внешнего мира.

Лёгкими движениями оператор Аарон Мортон ловит в захламлённом пространстве особо чувствительные объекты: подростковое фото с потерянной подругой или забитую старинными чемоданчиками поверхность пола под кроватью. В доме Бринн не бывает пустоты и немоты, все её переживания сосредоточены на шершавых, гладких и мёртвых поверхностях — вещи словно разговаривают с ней одной лишь силой своего присутствия. Снаружи — наоборот. Живое всегда молча поворачивается к ней спиной, только инопланетяне не боятся подойти к ней ближе.

Сосредотачивая большую часть действия в доме, режиссёр постепенно разрушает его почти до основания — взламывает двери, разбивает окна, роняет вещи с полок. Он развращает и терроризирует уединённое место, чтобы заставить героиню наконец вырваться из собственной ментальной ловушки. Но даже совершив опасное путешествие по мистическим лесам и выжженным кругам на газоне, Брин возвращается обратно к своим молчаливым фантазиям.

По канонам классической научной фантастики про инопланетян здешними пришельцами движет конкретная цель — подчинить тела людей своей воле, трансформировать их психологию под нужды коллективного разума. Режиссёр превращает цель вторженцев в стиль своего кино — события на экране превращают зрителей в безропотных жертв с бегущими по коже мурашками. Фильм требует настороженного вглядывания и вслушивания в серых склизких монстров, в их клокоты и шорохи, хруст конечностей, вибрации НЛО и человеческие вздохи ужаса.

Действительно, когда в дом врываются пришельцы, ты не болтаешь с ними, а бежишь. И Бринн бежит, а по пути проходит экстремальную психотерапию: встречает саму себя, проваливается в прошлое и находит подходящий язык для общения с представителями далёкого космоса — пластичное, чувствующее и страдающее тело — единственное, что связывает её с такими же чувствительными инопланетянами. Язык, понятный всем.

Брайан Даффилд безусловно ориентируется на sci-fi 50-х и 60-х. Он стилизует и стилизует, пока не добивается идеального эффекта — попадания в ретро-эстетику. Однако точного воспроизводства смыслов старого кино здесь, к счастью, не происходит. Сделав несколько буквальных отсылок к «Вторжению похитителей тел», «Никто тебя не спасёт» по итогу вписывается в канву современной фантастики: «Нет» Джордана Пила, «Бескрайнюю ночь» Эндрю Паттерсона.

Две этих ленты трансформировали истоптанный троп про вторжение пришельцев в нечто новое — в высказывание не на политические или социальные темы, а в анализ специфики кино и медиа. Персонажи Джордана Пила гоняются с камерами по фермерским широтам, пытаясь заснять огромный и жестокий НЛО-организм ради славы и денег, попутно производя сатиру на современный человеческий взгляд, привыкший черпать из событий реальности материал для сенсаций. «Бескрайнюю ночь» открывает сцена одиноко стоящего телевизора в старомодной комнате с включённым кино, по сюжету которого телефонистка и радиоведущий натыкаются на странный неземной звук и начинают поиск свидетелей вторжения пришельцев.

Как и Даффилд, Паттерсон исследует пограничные состояния зрителя, оказавшегося между собственной реальностью и представленной на поверхности фильма. Он переключается с визуального содержания на аудиальное и накладывает разные медиумы друг на друга — радио на телевидение, телевидение на кино.

В случае Даффилда поиск «природы» фильма сводится к возвращению к его истокам — к безмолвному аттракциону, осуществляющему контакт со зрителем движением образов. Отражая реальность, визуализируя внутренний мир главной героини, режиссёр в конечном счёте создаёт из своего кино такого же пришельца, вторгшегося в зрительскую реальность и захватившего его тело на полтора часа зрелищной фантазией. Даффилд раскроет секрет своего неочевидного исследовательского фокуса в финале, уже безвозвратно покрытом жутью. Именно здесь происходит странный твист, противоречащий основам тропа: фантазия и вымысел побеждают тревоги и ужасы. «Никто тебя не спасёт» накрывает собой и зрительскую реальность, но почувствовать это удастся только подключившись к его «коллективному разуму».