Рецензия на «Франкенштейна» Гильермо дель Торо: человечный монстр и страшный человек

7 ноября на Netflix вышел «Франкенштейн» — новая версия культового готического романа Мэри Шелли. Режиссёр Гильермо дель Торо мечтал снять это кино с начала 90-х, но долгие годы ничего не складывалось. Кинокритик Тимур Алиев рассказывает, как постановщик «Лабиринта Фавна» и «Формы воды» распорядился карт-бланшем Netflix, сделав для стриминга красочную, но противоречивую картину.

• Ранее мы рассказывали о том, как появился «Франкенштейн».

О чём кино

Корабль датских моряков застревает во льдах Северного Ледовитого океана. На дворе 1857-й, нервы у команды, чей корабль может не вернуться домой, потихоньку сдают. Недалеко от судна матросы обнаруживают мужчину в крови с протезом вместо одной из ног. Это Виктор Франкенштейн (Оскар Айзек) — учёный с маниакальными наклонностями и неуемными амбициями.

Не успев толком разобраться, кто Виктор на самом деле и как он оказался во льдах, команда сталкивается с загадочным существом. Человекообразный монстр требует выдать ему Виктора во что бы то ни стало. Моряки пытаются убить чудовище, но пули его не берут — он падает, но снова встаёт и атакует. Капитан корабля Андерссон (Ларс Миккельсен) в это время слушает рассказ раненого Виктора о том, как именно он связан с этим монстром.

Вместе с героями зритель переносится в прошлое. Леопольд (Чарльз Дэнс), одержимый отец Виктора, воспитывал его в строгости и перфекционизме. Он всячески напоминал, что за фамилией идёт и репутация, которую нельзя опорочить. Однако талантливый врач не сумел спасти мать Виктора, которая умерла при родах. Её гибель запустила необратимый процесс — теперь мальчик стал одержим идеей победить госпожу Смерть.

С юных лет Виктор изучал медицину («Буду знать больше, чем ты», — дерзил он отцу) и ставил эксперименты с мёртвой плотью, надеясь оживить её и совершить революцию в медицине. После демонстрации первых успехов герой сталкивается со скепсисом научного сообщества, однако находит и почитателей своего таланта. Загадочный меценат Харландер (Кристоф Вальц) выделяет Виктору финансирование, чтобы тот довёл до ума свои теоретические выкладки.

В результате совместной работы — Виктору помогал его младший брат Уильям (Феликс Каммерер) — на свет появилось Существо (Джейкоб Элорди), оживлённая необычным способом плоть множества солдат, павших на войне. «Франкенштейн» разделён на две большие главы. Собственно, первая — история от лица Виктора, который сначала восторгался монстром, но позже отверг его. Вторая — рассказ Существа, которое вопреки представлением создателя оказалось, во-первых, разумным, во-вторых, способным чувствовать.

Чем фильм отличается от первоисточника

«Франкенштейн» — одно из самых экранизируемых произведений в истории кино (в общей сложности более 600 полнометражных фильмов, коротких метров и телесериалов). Кажется, что Гильермо дель Торо точно не мог выкрутить сюжет в другую плоскость. Но в некоторых аспектах он всё-таки это сделал, изменив содержание первоисточника. Впрочем, рамочное повествование и две точки зрения на одни и те же события сохранились.

• Как появился «Франкенштейн»: история Мэри Шелли, которая написала бессмертный роман в 18 лет

Одно из важных нововведений — характер Виктора. В романе мальчик рос в окружении заботы и тепла, но маниакальная одержимость наукой мешала ему выстраивать социальные связи и провоцировала проблемы в коммуникации. Отец Виктора был уважаемым человеком, который не понимал увлечений своего сына. В картине дель Торо Виктор — жертва авторитарного воспитания отца, который избивал его за любые проявления слабости.

Так, когда в фильме Виктор работает над созданием Существа, срабатывает защитный механизм переноса. Садизм и ненависть его отца транслируется в процессе работы и последующем отношении Виктора к Существу. Учёный-психопат требует от монстра быть совершенным, избивает едва ожившую плоть за неспособность говорить и, наконец, планирует его сжечь.

Ещё одно важное отличие — формирование Существа. В романе на него сильно влияет чтение «Потерянного рая» Джона Мильтона. Читая о сотворении Адама, совершенного и счастливого человека, Существо испытывает удушающее чувство несправедливости. Оно понимает, что, в отличие от героя Мильтона, отвергнуто создателем. Эта мысль становится фундаментом озлобления — Существо принимает монструозное «Я» и начинает ему соответствовать.

В фильме влияние текста Мильтона на Существо иное. Оно читает «Потерянный рай» по настоянию полуслепого старика, который невольно становится наставником монстра. Благодаря этому человеку (вовсе не самостоятельно, как у Шелли) Существо понимает, что отношения создателя и творения намного многограннее, чем кажутся. Текст Мильтона становится источником утешения, а не раздражения. В результате Существо не принимает монструозное «Я» и продолжает искать понимание и любовь. Здесь монстр не атакует, а защищается — прежде всего, от агрессии людей.

Наконец, совсем другая в картине роль у Элизабет (Миа Гот). Во-первых, у Мэри Шелли это невеста самого Виктора, а у дель Торо — невеста его младшего брата Уильяма. В романе это обычная благодетельная девушка с не особо интересным внутренним миром. В фильме Элизабет обладает не меньшим, чем у Виктора, интеллектом, а потому понимает корни его маниакальных периодов и жестокости. Элизабет — единственная, кто относится к Существу не как к монстру.

Иначе считывается и трагедия Существа. В романе его можно было ранить, тогда как у дель Торо монстр регенерирует, убить его нереально. Это содержательная правка переворачивает смысл истории Мэри Шелли. Если Существо бессмертно, то его одиночество — вечное и неразрушимое проклятие. Отсюда и небольшая трансформация финала.

Что в фильме хорошего

Визуал — то, с чем Гильермо дель Торо серьёзно поработал. Перед нами мир, застрявший где-то между викторианской Англией и сказкой, события которой разворачиваются на одном из полюсов Земли. Здесь вам и притягательные ледяные пейзажи, и тёплые оттенки мрачных особняков, и литры крови, что льются с экрана практически каждые 15-20 минут.

Дизайн монстра — отдельный восторг. Узнать в Существе Джейкоба Элорди просто невозможно: тело молодого актёра полностью скрыто лоскутами истерзанной плоти. Получился не столько монстр в духе «Франкенштейна» 1930-х, сколько древнее создание, сбежавшее со съемок картины «Прометей» Ридли Скотта (сходство фантастическое). Внешний облик Существа отражает его внутреннее состояние — перед нами прекрасный монстр, который не принял путь Сатаны по Мильтону.

Вторая глава «Франкенштейна» заметно выразительнее первой. Возможно потому, что автор занимает (вполне отчетливо) сторону Существа, а не Виктора. Зритель детально знакомится с процессами формирования личности. Персонаж Элорди учится говорить и читать, открывает для себя красоту дикой природы, разговаривает со стариком, который искренне считает Существо своим другом. Особенно проникаешься к персонажу, пока он тайно наблюдает за жителями и помогает с хворостом, притворяясь Духом леса.

Герой Оскара Айзека же практически с первых минут вызывает отторжение. Как только мальчик превращается в маниакального безумца, который жаждет подменить Бога, зритель понимает, что ничего хорошего от этого парня ждать не стоит. Его Франкенштейн — в некотором роде карикатура на высокомерие и цинизм, часто свойственные представителям научного сообщества. Дель Торо и раньше ратовал за монстра, а не людей. Во «Франкенштейне» он, как и всегда, занимает сторону отверженных и гонимых.

• Безымянный ужас — 11 фильмов и сериалов в духе Говарда Лавкрафта

С чем кино не справилось

С динамикой повествования у режиссёра проблемы — фильм идёт более 150 минут, и это непомерно много для подобной истории. Другие кинематографисты, которые брались за экранизацию романа, вполне укладывались в более скромный хронометраж. Безбожно затянута первая глава, в которой мы наблюдаем за блужданием Виктора внутри особняка и за его пределами.

Его пылкие речи о «настоящей науке», споры с отцом и братом, а также проговаривание действий (вовсе не их демонстрация) отнимают время, не приближая зрителей к всестороннему пониманию действий героя и его мотивации. Вторая половина картины, напротив, бежит впереди паровоза. Пусть оптика Существа и смотрится куда более живой и насыщенной, к финалу история приходит крайне поспешно.

На фоне Виктора и Существа второстепенные герои практически не развиты. И Кристоф Вальц, отыгрывающий привычный образ нервного и коварного человека в костюме, и Миа Гот, существующая на экране как очередная красотка в пёстрых платьях, в целом лишены характеров. Трудно говорить о какой-либо глубине, когда тот же Уильям появляется в кадре исключительно в эпизодах, когда он нужен для чего-либо старшему брату. Эдакая функция «подай-принеси-купи-добудь».

Недоработанными остаются и диалоги. Чего только стоят высокопарные интенции в разговорах о жизни и смерти, похожие на театральные отыгрыши. Возможно, в романе, изданном в начале XIX века, такой подход работает, но сейчас в кино XXI века смотрится по меньшей мере старомодно. В сцене, где Виктору (уже не первый раз) говорят, что он истинный монстр, рука сама тянется к лицу — окей, мы это давно уже поняли.

Вердикт

«Франкенштейн» дель Торо — одна из самых красивых экранизаций романа Мэри Шелли, но далеко не идеальное кино. Фильм не стесняется демонстрировать заимствования, являясь квинтэссенцией творчества режиссёра: вот атмосфера «Багрового пика», вот монстры в духе «Формы воды», вот продолжение дискуссии из «Пиноккио» о создателе и его творении.

Пытаясь сделать не просто экранизацию классики, а настоящий манифест в защиту отверженных, дель Торо загнал себя в ловушку. Здесь форма превалирует над содержанием, отсюда вырастают проблемы и с диалогами, и с эстетикой. Ого, монстры бывают человечны, а люди часто скрывают монструозное нутро. Сказать, что этим тезисом режиссёр открыл Америку, нельзя. Впрочем, каждое создание достойно любви — хорошо, что старик напомнил нам об этом.