Рецензия на «Дюнкерк» Кристофера Нолана

Место

Для начала, поясню завязку, чтобы вам было легче сориентироваться, потому что фильм не слишком об этом заботится. Реальная история такова: 1940 год, Франция оккупирована немецкими войсками, 10 английских, 18 французских и 12 бельгийских дивизий (в общей сложности – те самые 400 тысяч солдат) оказываются блокированы и прижаты к морю в районе Дюнкерка – городка на северо-востоке Франции, неподалеку от границы с Бельгией.

Союзники решают эвакуировать войска в Англию через Ла Манш – она так близко, что ее почти видно с берега, что упоминается в фильме. Сегодня от Дюнкерка до английского Дувра можно добраться за два часа поездом через тоннель и машиной.

Немцы могли окончательно уничтожить окруженные войска, но по многим причинам так и не решились. Они остановили свои танки, а пехота заняла город и лишь изредка постреливала по пляжу, не подходя ближе. Возможные причины: переоценка как боеспособности врага на пляже, так и переоценка сил собственной авиации. Немцы были уверены, что смогут просто разбомбить противника, поэтому не захотели рисковать танками и пехотой. Плюс они боялись наступления со стороны Парижа и не хотели отводить свои войска для добивания Дюнкерка. И последняя гипотеза – Гитлер еще надеялся на мир с Великобританией, поэтому уничтожать их солдат ему было не с руки.

У нас Дюнкеркская операция – малоизвестный момент Второй мировой, а вот для англичан это их собственный День Д, психологическая победа простого народа, так закрепившая их моральный дух, что ни о каких выходах из войны уже никто и не думал. Только идти до конца. Поэтому Нолан как британец должен был относиться к материалу особенно щепетильно.

Его «Дюнкерк», впрочем, вовсе не первый фильм, посвященный этой эвакуации, а уже четвертый.

Время

Нолан очень любит играть со временем – как вплетая это в сюжет («Интерстеллар»), так и экспериментируя с хронологическим порядком сцен при монтаже. В «Дюнкерке» он тоже обходится с четвертым измерением крайне вольно, что может застать некоторых врасплох. Чтобы не задавать вопросы вроде «А почему тут ночь, а тут сразу день?», объясню коротко.

В фильме три сюжетных линии: суша, вода и воздух. В каждой из них у нас группы по 2-3 героя. Фишка в том, что события на суше занимают неделю, в море – день, а в небе – всего один час. Именно это пытались донести туманные надписи на экране в начале: «Мол. Одна неделя» и так далее, но вряд ли кто-то сходу понял, что именно имелось в виду («мол», к слову, это насыпь или стена, защищающая от волн. Отличие от волнореза в том, что одним концом он примыкает к берегу).

Лишь ближе к концу они синхронизируются, это своеобразная матрешка из временных отрезков. Поэтому, когда мы видим из кабины самолета тонущий корабль, а потом наблюдаем сцену его потопления в линии суши, или падение самолета в воздушной линии, которое затем повторяется в морском сюжете – это может сбивать с толку и выглядеть безответственным монтажом. Но с ним все в порядке, идея красивая и она работает, просто, возможно, ее нужно было чуть лучше объяснить.

Может, они думали над тем, чтобы снабдить каждое переключение линий указанием времени и дня, но отказались от этого – и правильно. Потому что хронология тут абсолютно не важна и воспринимать эти события как разнесенные по времени было бы, наоборот, менее интересно. В версии Нолана же, которая представляет их как одновременные, есть свой дополнительный смысл – словно это действительно одно время, как будто время для пехоты сжалось, а для летчика – час растянулся на несколько дней. Герои словно проваливаются во времени, появляясь там и тогда, когда это больше всего нужно, при этом не создавая ощущения сценарных поблажек. И в этом плане «Дюнкерк» дает одним монтажом более глубокую мысль о природе времени, чем «Интерстеллар» пытался прямым текстом.

Особенности

Главное, что нужно принять: Нолан снял все, что угодно, только не классический военный фильм. От формата традиционного эпика о второй мировой он уходит чуть ли не дальше Тарантино с его «Бесславными ублюдками», только поворачивает не в черный юмор и фантазии, а совсем в другую сторону.

Первое – минимальное внимание персонажам. Мы привыкли, что военное кино – это прежде всего личные истории одного солдата, а еще чаще – небольшого отряда, где все участники получают какие-то моменты, характеризующие и раскрывающие их. Мы видим, как сплачивает их война или ополчает против друг друга, как она меняет их навсегда, закаляя или ломая.

Нолану же была важнее общая картина и атмосфера происходящего, поэтому несмотря на то, что нам представляют с десяток героев в трех линиях, мы не узнаем ничего об их прошлом, не выслушиваем слезливые истории об оставленных на родине близких, к которым они так хотят поскорее вернуться (Майкл Бэй делал это даже в «Трансформерах»), не слушаем грубый солдатский юмор и не сродняемся с этими персонажами, даже почти не болеем за них.

Персонаж Тома Харди мало того, что опять носит маску весь фильм (что после его роли Бейна у того же Нолана попахивает издевательством), так еще и молчит, проводя весь фильм в кабине истребителя (что напоминает еще одну его роль – в «Локе» нам весь фильм показывали только Харди внутри автомобиля, но там он хотя бы постоянно говорил).

Герои здесь практически не выделяются из массовки, но в этом и была задумка. Это не конкретный солдат из конкретного города, это – один из солдат, любой солдат, оказавшийся на пляже, а в небе – любой летчик, в море – лишь один из таких же смелых и принципиальных англичан-гражданских, отправившихся спасать своих военных.

По идее, столь непростительное обезличивание своих героев и отказ от их раскрытия должны были убить фильм, помешать зрителю по-настоящему погрузиться в историю и испытать ее на себе, но этого не происходит. Да, это безусловно затрудняет вовлечение и многих зрителей покоробит, но причины такого рискованного хода можно понять.

Второе, не менее серьезное – это отсутствие многоплановости. Тут нет человеческих историй, нет тихих моментов сплочения солдат, нет грандиозных боев, захватывающих перестрелок, мелких и крупных побед. Это довольно одномерный фильм, но при этом то, что вспоминается мне четче всего спустя пару дней и проступает как главная особенность картины – это ее слитность. Я давно не видел столь минималистичного, скупого на ответвления фильма, отлитого как пуля из максимально сжатых сцен напряжения, отчаяния, борьбы за жизнь.

Нолан не пытается влюбить нас в персонажей, вставить патриотические воодушевляющие речи, любовную линию, показать конфликт с каждой из сторон, увлечь зрителя разбором тактики наступающих и обороняющихся армий, придумать некую большую операцию, за реализацией которой можно было бы следить, как за рискованным ограблением.

Для кого-то это будет ощущаться как бедность и даже поверхностность, но я все же пришел к тому, что желание обвинять Нолана в скупости тем, образов и линий, за которые он здесь берется, у меня пропало. Потому что эта диета, обрубание всего лишнего, дало такую концентрацию оставшихся аспектов, что фильм держит от начала и до конца, не дает расслабиться или отвлечься, пробивает навылет своим бешеным напором, динамикой, неотпускающим напряжением и накалом эмоций.

Немцев не видно вообще – даже выстрелы обезличены, солдат противника Нолан не показывает в принципе. Мы видим лишь самолеты – издалека. Мессеры, бомбардировщики, по которым стреляет лишь персонаж Тома Харди в своем Спитфайре.

Тысячи солдат на берегу могут лишь беспомощно ждать кораблей, погибая от пуль и бомб, неспособные ничего сделать пикирующим на них самолетам, как и гражданские суда. Военные корабли пытаются стрелять, но из этого мало что выходит.

Паша Пивоваров абсолютно верно отметил, что это не военный эпик, а скорее фильм-катастрофа. На месте немцев с тем же успехом могли быть инопланетяне, цунами или землетрясение, нашествие саранчи. Нолан не пытается показать немцев, его не интересует их мотивация, планы, истории их собственных летчиков и солдат, в этой истории они не люди – стихия.

Достоинства

Так что тогда остается, если уходит все вышеперечисленное? Это фильм о настоящем кошмаре, об отчаянии и животном желании выжить любой ценой, пусть даже поступившись моралью. Наши герои, не успев показать себя, собственно, как герои, не чураются, например, схватить носилки с раненым – но не из сочувствия к умирающему собрату, а сообразив, что с носилками они смогут пролезть на корабль без очереди. Спасение своей шкуры – единственное, что их заботит.

Да, другие персонажи все же проявляют стойкость, героизм, жертвуют собой ради других, но даже их поступки не представляются с помпой и пафосными речами, а подаются очень буднично и сдержанно. От этих сцен петь гимн и махать флагом никому не захочется – и эта сдержанность тоже приятно удивляет.

Воюют лишь пара летчиков, остальные солдаты заняты паникой, поиском укрытия и отчаянными попытками убраться с этого проклятого пляжа. Мы видим одну ужасающую сцену за другой, из которых, к счастью или к сожалению, ради рейтинга PG-13 убрали всю кровь и расчлененку. Это не так бросается в глаза, как трупы без пятен крови и дыр от выстрелов на одежде в «Возрождении легенды», но кому-то чуть снизит уровень погружения.

Великолепную картинку в фильмах Нолана отмечать просто устаешь, но общий минимализм «Дюнкерка» повлиял и на нее, видеоряд фильма тоже выглядит очень однородным, играет с плоскостями, выделяет и повторяет определенные мотивы. Кадры впечатляют и запоминаются, складываясь в голове в отдельный арт-бук. Песчаная поземка на пляже, заметающая тела, рыжая пена на песке, холод, ледяная вода, вездесущая серость – все это просачивается в голову через палитру, движение камеры.

Звук и музыку я отмечаю редко, но здесь они впечатляют очень сильно. Рев падающих бомб, резкие щелчки выстрелов, вой сирены, «Оскар» за звуковые эффекты у Нолана уже, считай, есть. И это не просто показуха, на погружение это влияет очень сильно. Циммер же еще раз показал себя великолепным композитором саундтреков. Да, его мелодии нельзя напеть, но здесь он сочиняет такое звуковое сопровождение, которое в отрыве от видеоряда могло показаться блеклым и безликим, но в фильме именно оно создает необходимое напряжение, держит атмосферу и умножает эффект от каждой сцены.

Вроде до жути простая, но создающая такой саспенс, что нельзя не поразиться ее эффективности. Карманные часы Нолана, которые Циммер использовал для создания сэмпла, тикают почти весь хронометраж, так как сцены смертельной опасности следуют одна за другой, накал эмоций здесь не спадает весь фильм (к счастью, он идет час и сорок пять минут, а не два или три часа – тут нервы бы успели выгореть даже у самых стойких), и когда тиканье, наконец, останавливается, знаменуя конец кошмара, это производит неизгладимое впечатление.

Итог

«Дюнкерк» вряд ли встанет в ряд лучших картин о войне, потому что он не совсем о войне, да и не хватает ему многих аспектов, чтобы претендовать на место в пантеоне. Но это безусловно великолепный фильм, если отвлечься от приписанного жанра. Авторский фильм, с ярким почерком, безумно стильный, лаконичный, мощный.

Человеческие эмоции всегда были самым слабым местом Нолана, о чем я писал в статье с разбором всех его фильмов, они ему мало интересны, а когда он пытается дать драму, ибо принято, получается очень картонно и надуманно. Здесь он позволил себе не браться за то, что не выходит, как поступал зачастую и пораженный похожей эмоциональной глухотой Кубрик, и от этого фильм значительно выиграл. А из-за того, что все это – реальная история, Кристофер не экспериментировал с превращением сюжета в головоломку с кучей твистов и откровений.

Возможно, не самой яркой, увлекательной и интересной массовому зрителю, но придраться к ней особо не выйдет (поэтому «неудобные вопросы» к ней можно не ждать – не наберу). Остались лишь сильные стороны Нолана как режиссера, и они сильны как никогда.

Я советую всем сходить на эту картину в лучший доступный кинотеатр (аудиосистема особенно важна). Если не ждать от «Дюнкерка» того, чем он и не пытался быть, вы останетесь более чем довольны. Да, есть ощущение, что Нолан посмотрел начало «Спасения рядового Райана» (высадка в Нормандии) и убежал снимать свою версию, не досмотрев фильм – его «Дюнкерк» это столь же великолепная сцена ужасов и хаоса войны, просто после нее не идет личных историй, диалогов и чередующихся перестрелками спокойных моментов.

Каким-то образом именно эта картина выглядит самой эффектной по эмоциональному выхлопу – не по вау-эффекту и восхищению сюжетными поворотами, а именно по драме и сопереживанию. Не диалогами и фактами личной истории, а несколькими ключевыми поступками Нолан умудряется очертить своих героев достаточно, чтобы мы прониклись их судьбой. Даже глубже, чем проникались героями других его лент, где у них были и имена, и биография, и множество строк диалогов. Это ли не «Чудо Дюнкерка»?