Приключение вне плоскости
Маленький Томас никогда не думал, что окружающий его мир может выглядеть иначе, нежели отражение в его глазах. Ему никогда не приходило в голову, что яблоко, в которое он жадно упёрся взглядом, может иметь третью сторону. Оно, как и Томас, имело лишь две грани – светлую и тёмную. И они постоянно менялись местами. До полудня улыбчивое лицо Томаса сияло, будто светлячки в ночи. Они, между прочим, были одними из немногих, кого не коснулась безвредная тьма. После полудня, когда солнце взбиралось на самую макушку близлежащей горы, блестевшей до этого самого момента тысячами крохотных всполохов, лицо Томаса становилось серым, как спящая под ногами пыль. Но ещё ни одна живая душа не сумела увидеть хотя бы краешком глаза момент этой удивительной смены цветов. Каждый кусочек этого мира обязательно впадал в забытье в самый ответственный момент. Казалось, даже безжизненные на первый взгляд яблоки погружались вглубь своих мыслей, чтобы не стать единственными свидетелями истинного лица этого самобытного мира.
Возможно, яблоки единственные, кто знает правду? Томас часто об этом размышлял. Ровно, как и сейчас. Вы же не думали, что он пожирает это бедное яблоко взглядом безо всякой на то причины? Но эта мысленная битва не могла продолжаться бесконечно, Томас итак потратил на неё слишком много времени. Пришла пора объявить победителя. Звонкий хруст разрываемого на части фрукта не только ознаменовал собой окончание размеренного поединка, но и стал неплохой наградой для маленького триумфатора, расплывшегося в улыбке. Солнце ещё только ползло к своей наивысшей точке, безжалостно менявшей облик освещаемого им мира.
Приятную граничащую с первозданной чистотой белизну излучало не только лицо Томаса, приветливые капельки поедаемого яблока также не остались незамеченными ею. Им были безразличны дела этого мира, борьба света и тени, да и мысли Томаса тоже мало их волновали. В их распоряжении имелось лишь несколько мгновений, от которых они жаждали получить максимум доступных эмоций. На их счастье, подстерегали их лишь скоротечные веселье и радость.
У яблока не было никаких шансов перед крепкими детскими зубами. Несколько уверенных движений отправили поверженного соперника в небытие. В след за ним отправились и его прозрачные потомки, наспех утёртые краем рукава. Вскочив со стула, Томас неожиданно замер. Следы от яблочных капелек были точь-в-точь того же цвета, что и его глаза после таинственной полуденной перемены. Раньше он этого не замечал. Теперь же в его распоряжении была идея, от которой можно было оттолкнуться, отправляясь в путь за правдой. А ведь именно к ней он и стремился.
Дело оставалось за малым – найти сумку, в которой дедушка Томаса когда-то хранил свои альбомы для рисования, и наполнить её чем-то съестным. Томас никогда бы не сумел достичь таких же высот в рисовании, как и его дедушка. А он этого очень сильно хотел. Так сильно, что лишь непреодолимое желание узнать правду о любимом им мире не позволяло Томасу стать ближе к растаявшему в тишине дедушке. Кто бы мог подумать, что тяга к истине способна оказаться непреодолимым барьером на пути двух душ.
Томас аккуратно закрыл за собой дверь, постаравшись не издать при этом ни малейшего звука. Он не хотел будить бабушку. Скорее из заботы, чем из нежелания объяснять ей значимость затеянного им мероприятия. Во всяком случае, Томас пока не решил, какой вариант ему больше нравится. Первый прекрасно описывал его истинную натуру, зато второй позволял чувствовать себя взрослее. После недолгих колебаний, слегка прищурившись, Томас взглянул на солнце. По его подсчётам в его распоряжении было несколько часов. Этого должно быть более чем достаточно. Лишнее время Томас решил потратить на очередное сражение со своими загадочными друзьями. В сумку дедушки поместились три лоснящихся чистотой яблока, жадно бросившихся на мягкое дно, пышущее прохладой. Три неторопливые битвы, одна из которых обязательно приблизит Томаса к разгадке.
Первые шаги были полны неуверенности и сомнений. Почему на самом деле Томас не разбудил бабушку? Его это действительно волновало, как и многие другие вещи. Правда или мимолётная возможность почувствовать себя взрослее? Томас решил, что ему подходят оба варианта. В каждом из нас соседствует множество истин, так зачем зацикливаться на одной? Стоило Томасу ответить на этот, казалось бы, пустяцкий вопрос, как его шаги обрели лёгкость и неведомый окружающим смысл.
Правда, вокруг не было ни души, способной заметить перемены в Томасе. Лишь он и его три прохлаждающихся соперника. В деревне, вдохнувшей жизнь в Томаса и забравшей её у его дедушки, было не принято начинать день столь рано. Будни жителей деревеньки начинались лишь тогда, когда сон самостоятельно уходил восвояси. Вся деревня просыпалась разом. Кроме Томаса. Он один бодрствовал в желаемые им самим моменты. Совсем как его дедушка когда-то. Это было то немногое, что сближало их. Секрет, разделённый на две половинки, одна из которых живёт лишь на просторах памяти.
Томас широко улыбался приветливому солнцу. Ему нравилось белизна его лица и тепло, разливавшееся по светлой стороне тела. Ему не хотелось вновь ощущать блеклую прохладу, ещё вчера застилавшую взгляд. Именно поэтому он уверенным шагом приближался к своей цели. Томас был искренне рад, что ему улыбается не только солнце. По левую сторону от дороги простиралось бескрайнее поле, зеленеющее своими крохотными волосинками. Ветер задорно, но с неприкрытой лаской, гонял их из стороны в сторону. Совсем как дедушка когда-то потрёпывал Томаса по голове. Тогда это злило малыша. Лишь годы спустя он осознал, сколько любви было в этом жесте. Бабушка с нескрываемым удовольствием открыла глаза Томасу на эту важную деталь.
Всю дорогу Томас думал лишь о дедушке. О том, как они вместе рисовали лужайку, усыпанную яблоками. На самом деле, рисовал только дедушка, но с годами Томас поверил в свои собственные воспоминания. Ни одна живая душа не смогла бы переубедить его, что на картине, возвышающейся над его кроватью, одно из яблок изображено не его рукой. Томас бы усомнился даже в честности дедушки, если бы тот мог преподнести ему правду. Томас любил созданные им воспоминания. Он с трудом мог представить себе нечто настолько же уютное. Разве что тёплые объятия бабушки могли сравниться с его правдой.
За воспоминаниями о дедушке Томас не только не заметил, как приблизился к цели, но и не обратил внимания на серую землю по правую сторону дороги. На просторах её владений не росло ни единого растеньица. Пустота и одиночество. В этом мире всё имело обратную сторону, даже противоположные части дороги. На одной из них пробивались зеленеющие свежестью травинки, радовавшие глаз, вторая же походила на усыпанную пеплом пустыню, лишённую жизни и всякого будущего. Томас надеялся это исправить. Ему хотелось наполнить мир безграничным светом, избавив его жителей от растущей с каждым днём серой массы.
Томас был уже совсем близко от своей цели, ему осталось лишь взобраться на макушку горы, рядом с которой уже многие тысячелетия проползает солнце. Сам того не заметив, растворившийся в мыслях о дедушке Томас явно не спешил к своей цели. Из-за этого его красные противники могли спокойно нежиться в прохладе. Им ничего не угрожало. По крайней мере, до завершения маленького приключения Томаса.
Наверх вела узенькая тропинка, мирно вилявшая по брюху каменного гиганта. Её расплывчатые кромки были усеяны неизвестными Томасу жёлтыми цветами, с интересом наблюдавшими за своим новым не менее любознательным гостем. Томас не был единственным, кто искал истины на этой усыпанной снегом макушке. Но желтеющим зрителям он показался самым интересным из всех путников, за которых им удалось зацепиться взглядом. Они жадно проглатывали каждое движение Томаса, в надежде, что хотя бы одно способно наполнить их мудростью. Вокруг Томаса кипело целое представление, в котором он исполнял главную роль, но для него подъём прошёл практически незамеченным. Большую часть времени он размышлял о том, что может ждать его на вершине. Ответы, которых он мог и не получить, не давали ему покоя. Этот мир никому не делал скидок. И Томас отлично это понимал. Причиной этого тяготеющего прозрения был уход дедушки. Томас много извлёк из этого события. Гораздо больше, чем он сам считал.
Томас оставил позади большую часть своего светлого дня. Солнце приближалось к своей наивысшей точке. Томас ещё никогда не был так близко к нему. Казалось, достаточно протянуть руку, и оно проглотит его, озарив душу желанным теплом. Но Томаса не прельщала эта возможность. Его волновали ответы. Почему окружающий мир именно такой? Почему всё имеет в нём лишь две стороны? В этом есть что-то ложное. Что-то, что не даёт Томасу покоя.
Солнце не торопясь подобралось к своему Олимпу. Томас знал, что момент метаморфозы настал. Он надеялся, что приблизившись к её виновнику, сможет разгадать причину её возникновения и предотвратить распространение серых тонов раз и навсегда. Маленький идеалист, любящий мир всей душой. Томас широко открыл глаза в надежде не пропустить сакральный момент, столько раз ускользавший от него. Настолько широко, что по щекам заструились слёзы.
Солнце никогда ещё не было таким ярким. Оно терпеливо ждало, когда Томас сдастся. Оно совершенно не торопилось, в отличие от Томаса, хотя бы потому, что в его распоряжении была вечность. И немного погодя момент, ожидаемый раскалённым гигантом, бережно прикрыл Томасу глаза. Наступил миг, ознаменовавший собой триумф тьмы. Мгновение, не имеющее никакого значения для вселенной, мгновение после которого глаза Томаса вновь открылись навстречу двойственному миру. Миру, снова изменившему свой облик. Ответы обошли Томаса стороной. Мир не изменил своим привычкам. Хотя Томас был готов поклясться, что истина на миг коснулась его. Но он не обрёл третьей стороны, равно как и мирно дремлющие за его спиной яблоки. Его светлая и тёмная стороны никуда не делись. Лицо Томаса вновь обрело блеклый серый оттенок, а спина лоснилась теплотой и светом.
За то время, что они провели вместе, дедушка не только наполнил мир Томаса приятными воспоминаниями, но и научил его видеть в неудачах лишь новые возможности. Дома Томаса ждёт любящая бабушка и масса безобидных баталий, наполненных воспоминаниями и увлекательными раздумьями. Ведь кто-то должен разузнать, что известно этим молчаливым фруктам. Томас давно решил, что прекрасно подходит на эту роль. А вернуться сюда по бережно протоптанной тропинке за ответами он может и завтра. В его распоряжении имеется масса времени. Ведь несмотря на серый оттенок, взгромоздившийся на лицо Томаса, его глаза по-прежнему полны света.
