Подводные камни и цензура. Что говорят издатели комиксов о российском рынке
Беата Коташевская, основатель и совладелец издательства Jellyfish Jam
— Приходилось ли сталкиваться с цензурой «извне»?
— Цензуры лично мы, издательство Jellyfish Jam, не видели. Есть вещи, из-за которых приходится завышать возрастной рейтинг, иначе они не будут совпадать с возрастным цензом в России. Скажем, серия «Молодые Мстители» (и это мы еще издали ее до принятия ряда законов!) в Америке идет с маркировкой Teen — то есть, про подростков для подростков. Нам пришлось поставить рейтинг 18+ и закатать книги в пленку, чтобы избежать проблем. Надо понимать — там нет мата и кровищи, зато есть однополые поцелуи и не уничижающие отношения двух молодых людей, которые друг друга любят. Это, конечно же, «помешает» расти детям здоровыми — поэтому теперь только взрослые будут смотреть на целующихся подростков. Прекрасная история.
Есть интересный момент: рейтинг 18+ удорожает производство из-за пленки и технически усложняет продажи. Во-первых, не все партнеры берут комиксы с таким рейтингом — бывает и такое. Во-вторых, это сильно размывает потенциальную аудиторию.
Рейтинг может вырасти с 16+ до 18+ из-за обнаженной женской груди и одного матерного слова — то есть, из-за того, от чего ты в принципе можешь отказаться. 18+ подразумевает примерно высшую границу допустимого — у нас нет рейтинга 21+, как в Америке, — под него попадает все, что находится в рамках закона.
Наш новый сборник «Мультсериал моей мечты», например, мог выйти с рейтингом 18+ из-за лексики и изображений (смеется) члена, стилизованного, непохожего на настоящий. Тем не менее, мы подумали, что мультики канала «2×2» не всегда смотрят люди старше 18-ти, поэтому решили снизить рейтинг до 16+ и отказаться от пленки. Теперь у нас там закрывающая член смешная голова, ну и обсценную лексику мы подправили. Надо понимать, что есть плашечка, обязательная возрастная маркировка — если книжка с рейтингом 18+, но без маркировки и пленки, тебя могут просто не взять в крупные сети.
Самое важное, что нужно помнить:
- Не уверен — завышай. Всегда. Если ты такой «вот они держатся за руки и целуются, это будет 18+ или нет?», лучше поставь 18+.
- Матерные слова. Я не знаю, как это делают наши коллеги из Казахстана — иногда я смотрю на казахские комиксы, которые выходят без пленки, без рейтинга, без предупреждения и думаю «Как? Ведь у вас же мат с первой страницы?». Удивительная штука. Так вот — если у тебя есть ненормативная лексика, ставь плашку «Содержит ненормативную лексику». Маленький совет, даже лайфхак — как правило, плашка 18+ привлекает больший интерес, то есть, она порой помогает продавать комиксы! Это очень смешно.
Я люблю проводить параллель между «Ведьмаком» и «Kingdom Come» — я работала над переводом второй, и у меня не было возможности использовать ненормативную лексику, только что-то вроде «к черту лысому» или «хер медвежий». Притом главная критика Kingdom Come не из-за качества перевода, а из-за того, что (почти прямая цитата) «там нет мата, как в „Ведьмаке“». Карающая рука закона, к счастью, еще ни разу к нам не приходила. Наш редактор, Анастасия Головатенко, хорошо разбирается в книжных рейтингах и помогает нам определять рамки допустимого. Мы не стараемся не издаем откровенную порнуху и чернуху: чаще всего из «этакого» у нас встречаются намеки однополые отношения и мат — в книжках, которые и так 18+ («Она — монстр», «Порочные + Божества» и т. д.).
— Было ли такое, что вы хотели издать комикс, но в итоге не издали из-за цензурирования?
— Это почти шутка издательская — года два-три назад мы разбирали новинки, обсуждали, на что можно купить лицензию. Смотрели на неплохой комикс God Hates Astronauts. Посмотрели и подумали, что в России лучше не издавать ничего с названием «Бог ненавидит что-то там». В этом смысле мне очень нравится то, как поступил Саша Кондратьев, который делает комикс «Белый Человек». У него сейчас вышла новая работа, которая называется «Personal J**s» — комикс про чувака, который ходит на работу, свидания, занимается делами, а Иисус постоянно рядом. Там три истории-притчи интересного характера. Возможно, мы бы тоже могли написать на обложке «Б-Г» и сказать, мол, это у Бориса Гребенщикова с астронавтами какие-то терки.
Мы не стремимся никого эпатировать. Нет, всегда можно сказать: «А давайте сделаем комикс по учению Варга Викернеса, с горящими церквями и всяким таким!», но зачем? Мы не радикалы и хотим спокойно работать. Да, у нас есть ЛГБТ-френдли комиксы, это сознательный выбор.
Зато нет ничего откровенно антиклерикального, мы не любим расчлененку и хардкор. Такие штуки, как The Boys, мы издавать не будем. Или вот Crossed, о которых раньше нас постоянно спрашивали — каждому свое, но я не поддерживаю чернуху ради чернухи. В той же «Она — монстр» тоже есть чернуха, но красивая, а расчлененка имеет смысл и вписывается в повествование. Мои коллеги это знают и поддерживают. У нас другой спектр тем, и в нормальном мире он исключительно редко дотягивал бы до 18+.
Степан Шмытинский, главный редактор издательства «КомФедерация»
— Прилетало ли когда-нибудь от проверяющих органов по поводу цензуры в ваших комиксах?
— Нет, не прилетало — удивительно! Сейчас скорее прилетает с других сторон. Иногда у «Эксмо» [с недавних пор «КомФедерация» стала частью «Эксмо» — ред.] возникают претензии из-за того, например, что Vicious Membrane забыли поставить 18+ на обложку или предупреждение о мате. Самое забавное — единственное, откуда мне прямо жестко прилетало, это с паблика «Косяки издательств» за то, что мы упустили матерное слово в одной из книжек — ну, то есть не закрыли вот такими #$! #. Это было у Дениса в «Не Герое» и поставили там 12+. И там такой срач начался из-за этого, я прям офигел от неожиданности.
Есть тема, что русский человек никогда не стоит на стороне правительства, а здесь ты невольно задумываешься, «кто же написал миллионы доносов?» (смеется). Это меня удивило. Мы делали этого не из злого умысла — научить всех детей ругаться матом, разложить общество изнутри — а из-за моих личных про*бов, потому что я все слова запикивал, а одно в запаре пропустил. Но именно от органов никогда не прилетало.
— Как сильно вы перестраховываетесь?
— Вся моя перестраховка — это стандартная хрень: пленка, предупреждение о мате и 18+. Но когда мы издали «Западню», я понял, что этого будет мало, потому что когда ты видишь 18+ и предупреждение о нецензурной брани, то ты все равно не ожидаешь то, что ты можешь увидеть в «Западне». Поэтому мы сделали вот эту удлиненную плашку (берет книгу в руки):
«Комикс содержит ненормативную лексику, сцены насилия, секса и употребления наркотиков. Его не рекомендуется читать никому» — совсем как в «Южном Парке».
При этом, с одной стороны, эта надпись выглядит как призыв в какой-то степени. Поэтому на самые жесткие комиксы, которые я не хочу, чтобы то-то читал — ну, то есть я хочу, чтобы их покупали, но не хочу чтобы читали (смеется) — например, «Кошки, мышки и кишки» я ставлю эту плашку. Это можно назвать перестраховкой — ничего серьезнее ты уже, к сожалению, не сделаешь… или к счастью.
— Самоцензура. Что ты точно не будешь издавать?
— Расскажу интересную историю, как раз про «Западню». У меня есть типография, в ней менеджер — такая милая женщина под пятьдесят, прям божий одуванчик, которая разговаривает высоким голосом. Я ей приношу шоколадки за свои косяки и так далее. И вот мы отправили ей печататься «Западню». Она мне звонит и говорит: «Степа, я от тебя такого не ожидала. Как так, что это за ужас, зачем ты это делаешь?», на что я ответил ей «Татьяна Владимировна — есть на такое спрос, дыра в потребительском рынке. Так лучше мы ее заделаем, чем проходимцы какие-то».
Это как с легализацией запрещенного — можно доверить это проходимцам, а можно легализовать и контролировать, чтобы это все было как-то цивилизованно.
У меня так в школе было — у меня была классная руководительница, которая разрешала нам бухать просто по-черному, но только если мы об этом ей говорим, она сама покупает нам алкоголь, говорит, какой лучше брать и типа контролирует, чтобы мы делали это не в подворотнях с наркоманами, а на турбазе, в номерочке, из нормальных стаканчиков и так далее. Я считаю, это должно так работать.
Что касается отечественных работ — тут все зависит от автора. У меня, в принципе, нет каких-то рамок, кроме, пожалуй, того, что я стараюсь не издавать совсем уж каких-то тяжелых людей, с которыми будет тяжело работать. Я за то, что ты можешь делать все, что хочешь, говорить все, что хочешь — но потом не удивляйся, что тебя все считают полным ублюдком. Я считаю так. И все-таки не воспринимаю себя как нянькой для всех авторов, а как человека, что предоставляет услуги, поэтому ко мне может обратиться любой — но, конечно, совсем зашкварные штуки я буду отметать. Правда, я не могу вспомнить, чтобы хоть кому-то отказал с формулировкой «дичайшая хрень» — обычно это было по другим причинам.
Роман Котков, главный редактор издательства «Bubble»
— Прилетало ли когда-нибудь от проверяющих органов за цензуру?
— Не прилетало, но некоторые вещи мы сами правили на этапе редактуры, ограничиваясь нашим собственным пониманием того, что может быть «не очень», а что «очень».
У нас, например, была сцена в комиксе «Бесобой», где голая Королева Гнили пьет из оторванной головы козла кровь, которая течет на нее, а Черный пес слизывает это с ее обнаженного тела. Мы ее переделали — думали, что же с ней сделать, и в итоге поменяли голову на чашу. Иногда ребята — особенно в «Бесобое» — могут написать и нарисовать что-то выдающееся, и тут уже мы сами себя ограничиваем, потому что тут уже отрубленная голова животного; даже секс не так котируется, а здесь прям супер-сильно.
Зато, например, в «Штурме Берлина» мы не отказывались от свастики, мы просто указали, что это достоверное изображение исторической эпохи и не стали бояться — и вроде никто ничего нам за это не сказал.
— Как формируются возрастные рейтинги?
— Я недавно как раз говорил с юристами на эту тему, и они говорят, что сейчас законы написаны так, что даже за одну страницу на всю книжку может «прилететь»; я раньше думал, что можно двадцать процентов, тридцать процентов от общего содержания — но теперь говорят, что даже одна страница может поднять возрастной рейтинг. Вот у нас вышел комикс «Ярх, в котором есть и гладиаторские бои, и кровища, и мы на всякий книжку запечатали, что там реально очень много жестокости на квадратный метр. Мы стараемся сами себя ограничивать, либо же сразу четко ставить возрастные рамки — как в «Заговоре единорогов» Хатчетта.
Если говорить о различии рейтингов 12+ и 16+, например, то мне кажется, что сейчас основной элемент, что повышает возрастной рейтинг — это насилие.
С матом все понятно, про него даже и говорить нечего. В наших комиксах, которые 16+, допустимый уровень насилия и жестокости; 12+ это когда нет непосредственного изображения тяжкого телесного вреда или намеков на секс.
— Самоцензура. Как издатель работает с насилием, матом и тому подобным?
— Я честно считаю, что нужно вставлять те вещи, которые идут на пользу истории. Есть огромное количество комиксов, в которых присутствует разнузданность и чернуха. Я не очень люблю, когда выкручивают ручку на полную. Мне по душе, когда история существует в гармоничных отношениях с собой, и ты можешь резонировать с теми вещами, которые в ней происходят. То есть если там есть жестокая сцена, то она выбивается из повествования, а если ты все делаешь в одном темпе — жестокость, члены и тому подобное — то это не так интересно. Сейчас есть авторы, которые так делают — побольше чернухи, дрочки, крови и так далее — это можно, это не запрещается, но превращать комикс только в изобилие подобного, на мой взгляд, просто плохо.
Если сценарий требует какой-то мощной, жесткой сцены –то есть реальной, ужасной — это работает как шоковый момент и пойдет на пользу истории, то я не буду себя цензурить и лучше поставлю 18+, но история останется цельной и крутой.
Если же это одна панель, в которой можно легко заменить голову козла на чашу крови и ничего не изменится, то это вполне можно убрать, изменить — и история не потеряет в качестве.
Герои Марвел в японском стиле:
Роман Дмитровский, главный редактор издательства «Комильфо»
— Прилетало ли вам сверху по поводу цензуры?
— У нас не было такого, чтобы прям жестко, иски судебные или типа того. У нас были проблемы с крупными сетями, которые не хотели брать какой-то комикс, потому что он был без пленки, без знаков на лицевой стороне с 18+. Это закон нашей страны, так и должно быть, хотя, конечно, в некоторые моменты в обложке в оригинальный арт довольно трудно впихнуть все эти плашки. И они там смотрятся ни к селу, ни к городу, но, к сожалению, такое приходится делать, если работаешь с крупными книжными сетями — а мы работаем.
И была у нас ситуация, когда одна мама почитала комикс и нашла что-то, что ее не устроило, пошла в магазин. Она пришла к нам, хотя в принципе ничего особенного в комиксе не было. Была неприятная ситуация. Поэтому мы даже сейчас абсолютно все комиксы, в независимости от возрастного ценза, закатываем в пленку, чтобы у магазинов было как можно меньше проблем с этим. Как помню, не с нашими комиксами, но по-моему у магазина Арсения Дубакова, пару лет назад была такая проблема, что к ним пришли по жалобе какой-то мамы на что-то и выяснилось, что комиксы без пленки были. В плане работы с сетями обязательный момент.
— Так что было с «Дэдпулом»?
— С «Дэдпулом» было следующее — мы отправили его к эксперту какого-то там ведомства, я уже не помню, я в них не разбираюсь. Для таких спорных моментов у нас есть юрист, который всем занимается. Мы отправили на экспертизу, и вышло то, что вышло — вырезали целую главу.
Потом выяснилось, что это одобрительная экспертиза, но, к сожалению, никто не посмотрел наколичество страниц, потому что это позитивное заключение было выдано на ту книгу, в которой количество страниц как раз на выпуск меньше, чем в оригинальном.
Нам потом говорили, что надо было отдать другому эксперту, что не все эксперты так критичны, то есть, возможно, получилась глупая ситуация, что эксперт решил тоже перестраховаться. Опять же это, наверно, больше не ко мне вопросы, а к юристам, которые больше в этом шарят.
— По самоцензуре. Что вы точно издавать не будете? Кровишу, порнуху, etc
— Порнуху точно не будем издавать. Я как-то вот зашел в магазин один, открыл какую-то мангу и там были вообще ужасные порнографические вещи. Такое мы точно не будем издавать. (смеется)
В плане крови — мы издаем супергероику, которая замешана на насилии, но опять же, если брать «Старика Логана», там кровищи-то хватает, но любой здравомыслящий человек поймет, что это не какое-то провоцирование насилия, не его популяризация.
— Комикс, который вы бы хотели издать, но не издали потому что решили перестраховаться из-за цензуры и возможных проблем?
— Честно говоря, за время, пока я работаю главным редактором, вроде такого не было. Все что хотели издать, — издали. Возможно, просто у нас лицензии такие, более рассчитанные на массового читателя. Marvel ведь тоже работает с возрастными цензами, пусть и отличающимися от наших, и я думаю, они тоже как-то всего этого придерживаются.
Сиквел культовой книги стал комиксом:
Григорий Старостин, руководитель проекта Vicious Membrane
— Прилетало ли тебе что-нибудь сверху от проверяющих органов за что-нибудь в твоих комиксах?
— Мы забывали несколько раз ставить плашки возрастные на «Динозавры атакуют», например. Были небольшие сложности. А так в принципе это чистая фикция, никто за этим особо не следит.
— Насколько сильно вы перестраховываетесь в духе «поставлю там рейтинг выше на всякий случай, чтобы ничего не было» или ты особо не паришься из-за этого
— Терпеть не могу эти маркировки на обложке, они постоянно сбивают всю композицию, которую очень долго выстраиваем. Если 18+ кружок еще бог с ним, то вот эта огромная плашка «Внимание ненормативная лексика» мне максимально претит. Да и я не особо приветствую мат в комиксах. И из всех наших авторов регулярно матерится только один, самый молодой. И вот в последней нашей книжке буквально случайно два мата маленьких проскользнуло. Я не вижу никакой причины для того, чтобы нужно было в нашем издательстве материться, если этого нет в оригинале или этого не требует ситуация какая-то.
— Мы плавно перетекаем в самоцензуру. Что бы ты точно не стал издавать: гуро, чернуху, порнуху? И как ты относишься к этому в авторских комиксах?
— Это очень тонкий лед. Для кого-то наш «Боргот», например, это уже запредельный край, но также под нашим крылом вышла совсем чудовищная «Западня». Я максимально против таких вещей. И, может быть, это покажется лицемерным, то, что мы сами там устраиваем полный треш и трындец, но все-таки есть какая-то незримая грань. И когда кто-то из авторов ее переступает, я его одергиваю, потому что, если уж я одергиваю, то это уже реально звенит звоночек (смеется).
— Чего ты точно не хочешь, чтобы в твоих комиксах было, вот прям навскидку. Ну про мат мы уже поняли.
— Провластной **йни и погони за трендами.
Сай Есенбаев, издатель «Параллель Комикс»
— Были ли у вас проблемы юридического характера с издаваемыми комиксами?
— Нет.
— Пленка, возрастные рейтенги, плашки предупредительные, как вы со всем эти работаете?
— Во-первых, у нас все книги Marvel, например, маркируются 16+, и они в пленке, но здесь пленка нужна в первую очередь не для цензуры, а для сохранности наших книг.
Во-вторых, в каждой книге написано, что это вымышленное произведение и никаких связей с реальностью не имеет, поэтому нам в этом плане нечего опасаться. В плане российских комиксов, да. Например, «Диссонанс» и «Параллельные комиксы» 18+, но и там тоже есть пояснение, что это вымышленные истории и персонажи, и они разумеется тоже в пленке.
— У вас вот как раз-таки в «Земле-Икс» свастики есть. Проблем не было?
— Во-первых, не знаю какие проверяющие органы нам могут предъявить за художественное произведение, которое соответствует всем требованиям законодательства и до этого выпускалось во многих странах мира.
Во-вторых, это художественные произведение, на которые мы покупаем лицензию, и не в наших правах что ли, что-то в нем менять в графическом плане. И если по задумке автора, например, капитан Америка борется с нацистами, и художник отрисовывает все сопутствующие им визуальные атрибуты, то что мы можем с этим поделать? Плюс есть маркировка, что это произведение вымышленное. Никто с нами еще по этому поводу не связывался, никто на нас не давил. Это было бы глупо, потому что у нас «17 мгновений весны» есть, как минимум, где тоже плохие нацисты, и в наших книгах они тоже плохие.
Мы ничего не пропагандируем, поэтому это проходит под поправку того закона, так как символика демонстрируется исключительно в рамках осуждения нацизма.
— Самоцензура через запятую от чувства хорошего вкуса. Что вы точно издавать не будете и почему?
— В основе нашего издательства идея, что мы никогда не будем издавать того, чего мы не хотим издавать. Нам, например, Marvel не пихает вдогонку те лицензии, которые нам не нравятся. И в этом плане мы довольно независимые и издаем только то, что хотим и что нам самим нравится, с поиском пути дать этому коммерческий успех. Мы не можем издать некоторые вещи только потому, что лицензия на них занята, но ограничивать себя только потому, что это может показаться слишком чернушным, либо кровавым — нет. Если будет такое произведение, которое нам очень нравится, но для текущего читателя будет слишком жестким, то просто поставим маркировку и будем рекламироваться на другую аудиторию и искать нового читателя, которому это понравится, вот и все.
— Что лично тебе не нравится в комиксах? Чтобы ты лично не стал издавать
— Наверно, всякую расчлененку и все прочее в таком духе — мне чисто эстетически это не нравится, опять-таки не из-за того, что я боюсь, что кто-то придет и по шапке надает. Я бы это даже самоцензурой не назвал, мне просто не нравится. Одно дело самоцензура, когда ты думаешь «да, мне могут дать по шее за это, поэтому я не буду издавать». Но нет, не в этом дело. Я в целом не особый любитель насилия. А что бы я никогда не издал? (разводит руками) Сложный вопрос.
Индустрия комиксов не так проста, как можно подумать:
Александр Жикаренцев, главный редактор издательства «Азбука»
— Были ли случаи претензий сверху от проверяющих органов за контент в комиксах?
— Пока, слава богу, нет. С другой стороны, мы не издаем ничего, к чему могут быть претензии.
— Цензура. Маркировки, закатка в пленку: перестраховываетесь ли с возрастными рейтингами и как сильно?
— Мы не цензурируем комиксы. Я придерживаюсь политики: лучше вовсе не издавать комикс, чем цензурировать его.
Насчет возрастных рейтингов сложный вопрос. Стараемся немного перестраховаться, потому что на самом деле законы в этой области немного «плавают», то есть та или иная ситуация может быть истолкована по-разному.
— Самоцензура. Чего вы точно не хотите видеть в своих комиксах?
— Наверно, я не хочу видеть то же самое, что и всякий нормальный человек — всевозможных извращений. С этим точно не к нам. Знаете, есть «больные» книги — написанные явно больными людьми. Разумеется, существуют такие же комиксы. В манге очень много такого.
— Что стало причиной для нашумевшей в свое время ситуации с «Тетрадью смерти» и в чем основная претензия к издателям этой манги была? Какие выводы, как издатель комиксов и манги, сделали из той истории?
— Об этом подробно рассказано в сети — не вижу необходимости повторять историю. Скандал был раздут на абсолютно пустом месте. Перед тем как перевыпускать эту мангу, мы предохранились — сделали несколько экспертиз, которые, разумеется, подтвердили, что ничего способного толкнуть кого-либо на самоубийство в манге нет вообще. С таким же успехом в чем-то подобном можно обвинить, допустим, «Преступление и наказание». Или «Войну и мир». Какие выводы сделал? А какие тут выводы можно сделать? Что в обществе есть достаточное количество неадекватных людей. Но это ведь ни для кого не сюрприз, правда?
Надежда Молитвина, редактор книг «Эксмо» и комиксов fanzon
— Были ли у вас проблемы с цензурой?
— Не было и надеемся, что не будет. Но периодически комиксы и книги с маркировкой 18+ запрашивают на экспертизу, без которой их не закупают клиенты, так что все может быть. У нас так проверяли «Черную пантеру» (претензий не возникло).
— Маркировки, закатка в пленку: перестраховываетесь ли с возрастными рейтингами и как сильно?
— Однажды перестраховались и поставили маркировку «18+» для второго тома «Ключей Локков», хотя в целом серия не содержит чрезмерного насилия. Ставим маркировку, если есть эротические сцены, нецензурная брань, жестокость, употребление алкоголя / наркотических веществ.
— Чего вы точно не хотите видеть в своих комиксах?
— Не хотим видеть неоправданного чрезмерного насилия, брань просто ради брани. Ориентируемся на оригинал, действующее законодательство и здравый смысл.
- Интервью с вокалистом Lumen о том, как российская группа записала саундтрек к комиксу про Бэтмена
