Невероятные приключения русских в Таиланде. Рецензия на фильм «Хэппи-энд»
На пустынном пляже Таиланда приходит в себя одинокий мужчина в возрасте (Михаил Гомиашвили — сын актера Арчила Гомиашвили, исполнившего роль Остапа Бендера в советских «12 стульях»). Вокруг ни души. Кто он и откуда — герой не помнит, равно как и не в состоянии сказать, как его зовут.
В ближайшем заведении, где персонаж Гомиашвили встречает людей, разговаривающих на незнакомом ему языке, завязывается потасовка. Мужчина пытался выиграть в конкурсе, проиграл заложенные часы, но не был готов смириться с таким положением дел. После того, как герой попал в участок, его направляют на общественные работы в отель, который принадлежит россиянке Ирине (Евгения Дмитриева — «Элефант», «Коробка», «Эйфория»).
История «Хэппи-энда» Шелякина началась 12 лет назад. В 2008 году сценарист Константин Чармадов написал сценарий, в котором прототипом главного героя стал отец Константина. Долгое время эту историю никто не брался экранизировать, однако в 2018-м фильм все-таки запустили в работу продюсеры Василий Соловьев («Хороший мальчик», «Ледокол») и Юлия Мишкинене («Салют-7», «Очень женские истории»).
В какой-нибудь другой вселенной это мог быть монофильм вроде «Коллектора» Алексея Красовского, но в настоящем «Хэппи-энд» — история не столько семейная (читай, социальная), сколько персонифицированная. Герой Михаила Гомиашвили, Ксенофонт (с произношением тайцами этого имени, конечно, будет парочка шуток) ищет в первую очередь возможность быть собой. Как сказали бы в заставке сериала «Стрела» от CW, «для этого он должен стать кем-то другим».
Это личностное путешествие сопровождают небезыинтересные герои второго плана. Здесь, как и в ранних работах Шелякина вроде «Ч/б» и «Пятницы», отсутствуют лишние персонажи. Каждый из них выполняет какую-то роль, пусть даже и не столь значительную. Спутник и товарищ Ксенофонта по диковинному социуму чуждой ему страны — Бунча (Чарай Муэнпрайун), бедный рыбак, едва сводящий концы с концами в попытках прокормить семью.
С появлением Ксенофонта в его жизни дела налаживаются: якобы член русской мафии, персонаж Гомиашвили решает вопросы с криминальными элементами, вымогающими у Бунчи часть прибыли. Занятно, как разница менталитетов и незнание языка друг друга не мешает прийти к пониманию всем персонажам «Хэппи-энда». Сам Ксенофонт выступает сосредоточением мультиязычности: по национальности он грек, по-русски говорит с грузинским акцентом, а в паре эпизодов употребляет турецкие ругательства.
Примечательно, что Шелякин дает главному персонажу именно это имя. Древнегреческий Ксенофонт-философ когда-то заявлял, что человек — не хозяин своей судьбы. Экранный Ксенофонт-Гомиашвили всячески пытается опровергнуть утверждение древнего тезки. И ему это удается, пусть для этого герою придется пройти огонь, воду и опасное соревнование по поеданию жгучего перца, в котором Ксенофонт будет участвовать против собственного сына (Владимир Мишуков). Нетрудно угадать в этой сцене цитату из «Охотника на оленей» Майкла Чимино.
Помимо прочего, «Хэппи-энд» — редкий пример российского кино, которое ставит на первый план возрастных персонажей. Да, так диктует режиссеру сценарий, но тем не менее. Плюс съемки проходили в Таиланде, на который ввиду эпидемиологической обстановки в мире мы можем посмотреть только на экране кинотеатра.
К счастью, «Хэппи-энд» лишен имперских амбиций, как это часто бывает у отечественных комедий пограничной формации. Лексика Ксенофонта из бахвальной и надменной в начале трансформируется под естественным влиянием демократической, цивилизованной среды. Опять же, несмотря на незнание языка, тайцы к финалу принимают его, для них Ксенофонт — свой, равный им.
Концовка «Хэппи-энда», как и у других фильмов Шелякина, нетипична для российской комедийной драмы. Те, кто весь фильм будет утверждать: «Мне все понятно», рискуют удивиться, дождавшись сюжетных поворотов в финале. Начинать возвращение в кинотеатры с такого русского кино, во-первых, совершенно не стыдно, во-вторых, даже чем-то полезно. Когда еще вы вспомните о своих стариках?
