Лучшие игры и фильмы, вдохновленные творчеством Говарда Лавкрафта

Если бы не Говард Лавкрафт, современная поп-культура была бы совершенно другой. Автор «космического ужаса» и поистине жутких существ из иных миров оказал огромное влияние на других писателей, режиссеров и создателей игр, а Ктулху, вовсе не самое впечатляющее создание из всех лавкрафтовских Мифов, к 2018 году стал фигурировать в рассказах Стивена Кинга, Анджея Сапковского и Нила Геймана, в музыке Metallica, десятках игр, фильмов и анимационных картин.

И в этой статье Александр Башкиров и Денис Князев рассказывают, как именно Говард Лавкрафт повлиял на кинематограф и видеоигры.

Игры

Денис Князев

Несмотря на то, что влияние на поп-культуру Говард Лавкрафт оказал колоссальное, игр, основанных на его творчестве, гораздо меньше, чем тех, что «Мифами Ктулху» так или иначе вдохновлены. Тем не менее их хватает, хотя ни одну нельзя назвать стопроцентным хитом. И понятно, почему: массовой аудитории «космический ужас» заходит не слишком хорошо.

Среди поклонников писателя до сих пор культовой считается игра Call of Cthulhu: Dark Corners of the Earth — она вышла в 2005 году и была по большей части основана на повести «Тень над Иннсмутом». Оттуда создатели «Темных уголков земли» взяли неприветливый прибрежный городок, рыболюдей с выпученными глазами, то есть Глубоководных, и знаменитую сцену в отеле. Ту, где герой, детектив Джек Уолтерс, перебегая из одной комнаты в другую и в спешке закрывая двери на щеколды, пытался убежать от горожан, часть из которых уже отрастила себе жабры.

Первые часов пять Уолтерс исследует зловещий Иннсмут, безуспешно старается разговорить его жителей, которые злобно поглядывают на героя, встречает безумного пьяницу, рассказывающего о страшном культе, и становится свидетелем поистине кошмарных событий. Таинственная гибель девочки после нападения монстра, которого та почему-то называла матерью, и сцена с повешенным в запертом магазине — эти эпизоды делают из Dark Corners of the Earth один из самых эффектных хорроров в индустрии.

После отеля, впрочем, начинается то, за что Call of Cthulhu очень не любят, — весьма паршивый геймплей, завязанный на сломанном стелсе и кривой стрельбе. Хотя даже во второй половине создатели выдержали нужное настроение и задали пугающе мрачную атмосферу, за которую игру хвалят до сих пор.

Чего-то похожего по атмосфере, но с нормальным геймплеем ждали от другой Call of Cthulhu, игры, которая вышла в октябре 2018-го. Получили, правда, совсем другое — приключенческий детектив в духе Sherlock Holmes: The Devilʼs Daughter. То есть игру, практическую полностью лишенную ненужного экшена — пострелять можно в конце совсем чуть-чуть и это вообще не напрягает. Новая Call of Cthulhu сильна сюжетом, который, кстати, берет многое не только из прозы самого Лавкрафта, но и его последователя Августа Дерлета, и потрясающей подачей.

В отличие от Dark Corners of the Earth, где смертный почти на равных выступал против Дагона и Гидры, эта игра не превращает Древних в противников — сам Ктулху там появляется, но только в финальной катсцене одной из концовок. И это единственный правильный подход к использованию «Мифов», потому что все эти существа из других измерений, сводящие людей с ума своим могуществом, — сильная идея, а не реальный противник. Тот же Ктулху будет работать только до тех пор, пока игроки, зрители или читатели воспринимают его как запредельную мощь, бороться с которой человеку не под силу. А когда в Дагона позволяют пострелять из корабельной пушки, идея ломается, и «космический ужас» становится не таким уж и ужасным.

Call of Cthulhu не просто так вызывает в памяти игры про Шерлока Холмса, так как «Зов Ктулху» начинали создавать авторы игрового сериала Sherlock Holmes, украинская студия Frogwares, но затем разработку передали французской Cyanide, которая и довела ее до конца. А Frogwares переключилась на собственную игру по мотивам произведений Лавкрафта — The Sinking City. Снова частный детектив в роли главного героя, опять расследования и загадочный городок, массовое безумие и сверхъестественные силы. Ничего больше сказать про игру нельзя, она выйдет только в марте следующего года.

Хотя у Frogwares есть еще две хорошие и уже вышедшие игры, в которых совершенно неожиданно нашлось место «Мифам Ктулху». Первая — Sherlock Holmes: The Awakened, адвенчура про то, как Шерлок Холмс боролся с культистами на берегах Шотландии и мешал им призвать Ктулху.

Вторая — Magrunner, головоломка в фантастическом сеттинге, механически похожая на Portal, про то, как неудавшийся покоритель космоса рушит план зловещей корпорации по призванию Ктулху в мир людей. В обе можно сыграть, если вы уже прошли Call of Cthulhu, но хочется еще, хотя «Шерлок Холмс» не может сравниться со следующими играми серии, а Magrunner — с гениальностью Portal.

Еще одна игра, снова отсылающая к «Тени над Иннсмутом» и пробуждению Ктулху, — адвенчура Shadow of the Comet, созданная компанией Infogrames в 1993 году. Спустя год после легендарной Alone in the Dark от тех же разработчиков!

В Shadow of the Comet английский фотограф приезжает в американский городок Иллсмут (это не опечатка), чтобы запечатлеть комету Галлея, которая вскоре должна пролететь над указанным местом. Героя не смущает то, что его предшественник, много лет назад тоже наблюдавший за кометой, в итоге сошел с ума — хотя поклонники Лавкрафта наверняка понимают, что ничем хорошим для фотографа это не закончится.

Проблема с Shadow of the Comet одна — это классический квест 1993 года, сложный, с не всегда логичными загадками и крайне неудобным управлением и интерфейсом. Впрочем, как и в случае с Dark Corners of the Earth, все технические беды искупает мощнейшая атмосфера — в конце концов, это игра, созданная родоначальниками жанра survival horror.

И если все-таки решитесь сыграть в Shadow of the Comet, не забудьте про ее формальное продолжение — Prisoner of Ice, где в борьбу с жутким существом из «Мифов Ктулху» вписаны нацисты, а действие происходит незадолго до Второй мировой.

Почти все адаптации творчества Говарда Лавкрафта чаще всего концентрируются на нескольких ключевых произведениях — «Тени над Иннсмутом», «Дагоне» и «Зове Ктулху». Если не дословно, то образно — из них разработчики берут основные идеи, противников, злодеев, обстоятельства и места действия, те же таинственные города, например. Куда интереснее фантазия работает у тех, кто не пытается взять за основу уже написанное, но придумывает что-то свое, почерпнув вдохновение в прозе американского писателя.

Один из таких разработчиков — японская студия From, которая в Bloodborne, по сути, создала собственную вселенную, аналогичную «Мифам Ктулху». Мрачный викторианский город Ярнам стал оплотом безумцев, культы играют в нем одну из важнейших ролей, а чудовищно огромные и неподдающиеся описанию существа, Великие, появившиеся неизвестно откуда и обладающие нечеловеческой силой, занимают положение, схожее с положением Древних в «Мифах». Чувство безысходности и невероятного ужаса перед теми, с кем бесполезно бороться, — на месте.

Хотя отсылки к творчеству писателя были и в других играх студии: например, в серии Dark Souls есть крылатые черти — они переносят героя из одной локации в другую. Все это очень похоже на существ с перепончатыми крыльями, которые появлялись во снах Лавкрафта и, по его словам, поднимали его высоко в воздух. Да и какой-нибудь босс вроде Разверстого дракона наверняка был создан под впечатлением от очередной повести американского писателя.

Иногда разработчики использовали в своих играх конкретных созданий из «Мифов Ктулху», но вырывали их из «лавкрафтовского» контекста и помещали в свои вселенные. Главный злодей в Quake — это Шуб-Ниггурат, один из Древних богов «лавкрафтовского» пантеона, хотя вселенные игры и «Мифов» никак не связаны. Сперва id вообще хотела сделать из Quake двухмерную RPG, но в итоге получилась культовая жанрообразующая игра.

Еще Шуб-Ниггурат появляется в качестве одного из боссов в South Park: The Fractured but Whole — там она питалась афроамериканцами, пока главные герои с ней не покончили.

Чистой «лавкрафтовщины» полно и в «рогалике» Darkest Dungeon, который следует за прозой писателя во всем, что касается внешнего вида врагов, атмосферы и общего настроения.

В X-COM: Terror from the Deep можно встретить врагов тентакулатов — это огромный живой мозг со щупальцами, самый настоящий «Лавкрафт».

Sunless Sea — это вольная адаптация рассказа «Дагон», в котором герой, сбежавший с немецкого корабля, в одиночестве плывет по Тихому океану и натыкается на таинственный остров, где видит выходящую из воды чешуйчатую тварь. В игре студии Failbetter самого Дагона, конечно, не встретить, но отыскать что-нибудь «лавкрафтовское» на дне океана можно без труда.

Зато с морским чудовищем можно лично сразиться в The Witcher — там Геральт решает давний конфликт по просьбе Владычицы Озера.

На подробности обо всех играх, на которые повлияло творчество Лавкрафта, уйдет еще немало слов — этот текст вполне может вырасти вдвое, а то и втрое. Образы, описанные в его работах, заметны и в той же Alone in the Dark, и в жуткой Amnesia Collection, Resident Evil 4 со своими сектантами вновь отсылает к «Тени над Иннсмутом», а в серии Dead Space как нигде лучше чувствуется «космический ужас». О приключенческой, безумно стильной ролевой игре Stygian: Reign of the Old Ones тоже нельзя не упомянуть (почитайте о ней в отдельном материале).

В общем, «наследие Лавкрафта» — это широчайший пласт культуры, формирующий в том числе и видеоигры, о которых рассказывать можно бесконечно долго.

Кино

Александр Башкиров

Так уж получилось, что косвенные и неофициальные экранизации Лавкрафта в кино затмевают официальные и по славе, и по бюджету. Гильермо дель Торо долгие годы собирался снять фильм по At the Mountains of Madness («Хребты безумия»), но так и не смог договориться со студией о возрастном рейтинге картины. Зато он снял «Хеллбоя» — лучшую неофициальную адаптацию мифов о Ктулху… даром что формально в основе лежат комиксы Майка Миньолы (тем же Лавкрафтом и вдохновленные).

«Хеллбой» — один из моих любимых фильмов дель Торо, и в нашем топе лучших фильмов по комиксам я писал:

«На первый взгляд 54-летний Рон Перлман в роли демона с подростковыми наклонностями — это абсурдный кастинг, но дель Торо умеет извлекать из Перлмана любые ноты — хоть героические, хоть трагические, хоть действительно качественные лирические, в духе школьной комедии. Любовная линия с Хеллбоем и Лиз (Сельма Блэйр) в фильме безусловно получилась. В первую очередь потому, что на ее разрешение там завязан весь экшен, но и простейшие зарисовки в духе „Хеллбой следит за Лиз, прыгая по крышам“ развлекают, как мало что в супергеройском кино.

И это ведь только малая толика эпического фильма-путешествия, действие которого охатывает весь земной шар, а экшена самого разного калибра хватило бы на 10 экранизаций комиксов. Наряду с „Блейдом 2“ от того же дель Торо с тем же Перлманом это самые творческие, красивые и изобретательные боевые сцены в фильмах по комиксам — от первой схватки с монстром в музее до финального суперкрещендо, в котором Хеллбой нос к носу встречается с самым настоящим Ктулху»

Следы Лавкрафта можно найти во всех фильмах дель Торо, так что здесь пришлось бы перечислять всю фильмографию этого режиссера… Другой известный жанровый режиссер и сценарист лавкрафтовского склада, так никогда и не адаптировавший ни одного произведения Лавкрафта напрямую — это Джон Карпентер.

Но в 1994 году Карпентер выпустил самую популярную неофициальную адаптацию Лавкрафта — фильм In the Mouth of Madness («В пасти безумия») с Сэмом Нилом и Джулией Кармен в главных ролях. Сам режиссер считает фильм завершением своей «апокалиптической трилогии», куда также входят «Нечто» и очень лавкрафтовский Prince of Darkness («Князь тьмы»). Речь там о частном сыщике, который в компании женщины-редактора отправляется в маленький городок в Новой Англии, чтобы выяснить обстоятельства исчезновения знаменитого хоррор-автора Саттера Кейна и привезти в издательство рукопись его последнего романа.

Кейн (шикарный Юрген Прохнов) — это чистый Лавкрафт, доживший до наших дней и ставший популярнее Стивена Кинга. Сама картина набита пасхалками и отсылками к творчеству Говарда Филлипса, чего стоят только фамилии отдельных персонажей и заглавия кейновских опусов. К сожалению, сценарий Майкла Де Луки слабоват и не демонстрирует понимания темы, это скорее сборник штампов и отсылок из безумно модных в середине 90-х сериалов «Твин Пикс» (Twin Peaks) и «Секретные материалы» (The X-Files), там нет ничего своего или хотя бы действительно лавкрафтовского. Причем Де Лука явно больший фанат Кинга, чем Лавкрафта (он даже написал короткометражку по The Lawnmower Man). Сам Лавкрафт никогда бы не позволил себе писать настолько невзрачные истории про маленькие американские городки, ворующие ходы из популярных сериалов и демонстрирующие полнейшее отсутствие воображения.

Но Нил в главной роли прекрасен, да и Карпентер сделал с чужим сценарием, что мог: особенно ему удалась апокалиптическая «обертка» истории, действие которой происходит в мегаполисе.

Главный евангелист Говарда Лавкрафта в кино — это невероятно талантливый, к­­­райне недооцененный американский режиссер и сценарист Стюарт Гордон. Широко известен только один фильм Гордона, его экранизация лавкрафтовских рассказов о Говарде Уэсте, Реаниматоре. Мы рассказывали об этой уникальной зомби-картине в подборке лучших фильмов о живых мертвецах:

«Крайне хулиганский дебютный фильм Стюарта Гордона в целом соответствует канону оригинальных рассказов: пара студентов медицинского факультета Мискатоникского университета, Уэст и его Уотсон поневоле, Дэн Кэйн, начинают воскрешать кадавров из университетского морга, используя изобретенную Уэстом фосфоресцирующую зеленую сыворотку. Воскрешения проходят… не совсем удачно, в результате чего количество трупов (реанимированных и не очень) вокруг незадачливой парочки множится. Кэйну с Уэстом приходится совершать все более жуткие преступления чтобы скрыть следы своей деятельности…, а потом — чтобы просто остаться в живых.

Изначально постановка задумывалась как театральная пьеса и телевизионный пилот, что заметно по минимуму декораций и обилию напряженных психологических сцен с участием двух-трех героев. Джеффри Комбс в роли Уэста создал один из самых запоминающихся образов в истории хорроров: этакий гибрид Виктора Франкенштейна с Уолтером Уайтом из Breaking Bad, абсолютная аморальность которого страшнее откровенного злодейства»

Всего через год после «Реаниматора» Гордон снял еще более смелую экранизацию Лавкрафта, великолепный фильм From Beyond («Извне») по мотивам одноименного рассказа. Как и предыдущая адаптация, лента отличалась не только кровавостью, но и нетипичным для Лавкрафта сексуальным контентом: в «Реаниматоре» это был куннилингус с мертвой головой, в «Извне» — сильные БДСМ-элементы, на год предвосхитившие Hellraiser.

По сюжету фильма женщина-психиатр (Барбара Крэмптон) устраивает молодому физику (Джеффри Комбс), обвиняемому в жестоком убийстве своего научного руководителя, экскурсию в лабораторию, где произошло преступление. Их сопровождает детектив полиции Бабба Браунли (Кен Фори из «Рассвета мертвецов» Джорджа Ромеро). На месте они активируют магнитный резонатор, стимулирующий шишковидную железу. Психиатр считает, что прибор может помочь в лечении шизофрении. На деле он дает людям возможность заглянуть в иные измерения, которые всегда находятся рядом с нашим, и близко познакомиться с обитающими там невидимыми существами.

Прекрасно снятый и написанный фильм — небольшой камерный триумф кровавых спецэффектов, дизайна чудовищ из иного мира и актерской игры Комбса. Тут играет роль даже необычная форма черепа актера, становящаяся мишенью для самого яркого эффекта, когда шишковидная железа пробивает ему лобную кость (и герой обретает потребность питаться человескими мозгами). «Реаниматор» был снят скромно и реалистично, там пугала клиническая отстраненность режиссера в отображении самых жутких сцен, Гордон даже приглашал на площадку реальных медиков, чтобы его персонажи вели себя как можно более профессионально в сценах реанимации. «Извне» на этом фоне — вакханалия цвета, света и странно-искажаемых актеров и декораций. Ну и БДСМ, конечно.

В чем-то тут следует винить Американскую ассоциацию кинопрокатчиков, заставившую Гордона сильно порезать фильм, чтобы выпустить его на экраны с рейтингом R (а не с порнографическим X) — в результате из картины пропали самые впечатляющие сцены вроде той, где научный руководитель Комбса вбивал гвоздь в женский язык.

В массовой культуре From Beyond начисто затмил Hellraiser, исследовавший точно ту же тему «измерения чистых удовольствий», оказывающегося порталом в ад, и боди-хорроры канадского режиссера Дэвида Кроненберга. Разумеется, и Кроненберг, и классик британского хоррора Клайв Баркер, написавший оригинальный рассказ и поставивший «Восставшего из ада» по его мотивам, не могли не вдохновляться произведениями Лавкрафта.

Сам Гордон вернулся к лавкрафтовской теме только в 1995 году, сняв вышедший прямо на видео фильм Castle Freak («Урод в замке») по мотивам рассказа The Outsider. Фильм принято считать проходным трэш-хоррором, и внимание на себя там опять-таки оттягивает сексуальный контент, на сей раз это сцена изнасилования и убийства проститутки. Но, несмотря на бюджет в 500 тысяч долларов и крайне небрежную работу со сценарием (фактически Гордон снимал фильм по постеру в кабинете продюсера, на котором были изображены замок и прикованный цепями к стене мутант), режиссура, атмосфера и актерские работы в картине образцовые.

Это опять истинно лавкрафтовские натура, цвет и освещение, опять Комбс и Крэмптон, демонстрирующие глубокое понимание материала, опять отличные, безумные кровавые эффекты и грим монстра. Если «Реаниматор» был лавкрафтовским зомби-фильмом, а «Извне» — лавкрафтовским боди-хоррором, то «Урод в замке» — это лавкрафтовский слэшер. Дело происходит в старом итальянском замке, в который приезжает унаследовавшее его американское семейство (Комбс и Крэмптон) со слепой дочерью. В башнях и коридорах начинают происходить странные происшествия, а потом и убийства — ВОЗМОЖНО, это как-то связано с жутким изуродованным монстром, которого старые владельцы держали прикованным в подземелье!

Хотя карьера любого другого режиссера завершилась бы VHS-хоррорами, в начале 2000-х Гордон сумел снять еще одну настоящую экранизацию Лавкрафта — правда, на средства испанской кинокомпании и для испанской аудитории. «Дагон» (основанный вовсе не на «Дагоне», а на рассказе «Тень над Иннсмутом») использовал неизвестных испанских актеров и цифровые спецэффекты вместо аналогового грима и кровищи… но, несмотря на все это, остается вторым лучшим фильмом Гордона и второй лучшей экранизацией Лавкрафта после «Реаниматора».

Картина прокатывалась в кинотеатрах только на территории Испании, но стала крайне популярной на DVD и до сих пользуется успехом на цифровых платформах, так что я не буду ее подробно пересказывать. Это лучшая возможная интерпретация истории про странный остров со зловещими жителями, на который попадает главный герой с красавицей-подругой. Потрясающе атмосферное начало, в котором герои постепенно проникают в тайны местной общины, до сих пор цитируют фильмы про зловещие культы — скажем, вышедший недавно «Апостол» Гарета Эванса. Влияние «Дагона» на игровую индустрию (через четыре года выйдет Resident Evil 4) тоже трудно переоценить.

Но по-настоящему талант Гордона раскрывается во втором акте фильма, когда карты выложены на стол и за главным героем начинает охотиться весь остров — и ведь это не просто сектанты, а кошмарные мутанты-рыбоиды с масками из человеческой кожи, содранными с незадачливых туристов… Это чистый survival horror, самый высокобюджетный и открытый фильм ужасов Гордона (хотя он снимал и довольно высокобюджетную фантастику), где режиссер смог полностью продемонстрировать свой талант по созданию экшен-сцен, ничуть не уступающих творчеству Тоуба Хупера и Джона Карпентера.

Как всегда, присутствует и жесткий эротический элемент, на сей раз связанный с тягой морского чудовища Дагона к человеческим девушкам и ритуальными изнасилованиями, в результате которых на свет и появилась раса человекорыб.

Я не буду их здесь все перечислять, качество этих телефильмов очень невысокое. Даже в фильме-антологии Necronomicon («Книга мертвых»), вышедшем в начале 90-х и экранизировавшем сразу три рассказа (The Rats in the Walls, Сool Air и The Whisperer in the Darkness), интерес представляет только последняя новелла о женщине-полицейском, попавшей в очень скверную ситуацию. Да и то только из-за общего напряжения и кровавых эффектов — сегмент поставил постоянный продюсер Гордона Брайан Юзна, человек куда менее талантливый, а сценарий состоит из одних худших штампов хорроров/cлэшеров и не имеет вообще никакого отношения к оригинальной истории, одному из самых интересных экскурсов Лавкрафта в чистую научную фантастику.

Вместо этого я рекомендую посмотреть абсолютно неизвестный фильм 1992 года The Resurrected («Воскресший»), поставленный другим очень одаренным режиссером и драматургом — Дэном ОʼБэнноном, сценаристом «Чужого» и автором потрясающего зомби-фильма Return of the Living Dead. Это экранизация лучшего, на мой взгляд, произведения Говарда Филлипса Лавкрафта — малоизвестной повести The Case of Charles Dexter Ward, известной у нас как «Случай Чарльза Декстера Варда».

Вышедший сразу на видео фильм ОʼБэннона — честная, хоть и крайне бюджетная адаптация великой повести, где из актеров вы узнаете разве что звезду вампирского фильма Fright Night Криса Сэрэндона в двойной роли Чарльза Варда и Джозефа Карвена. Одна из линий книги осовременена, но структура оставлена прежней, а сценаристский и режиссерский таланты ОʼБэннона позволили ему достойно воплотить на экране лучшие моменты повести, самые эффектные и страшные во всем творчестве Лавкрафта. Проще всего и картину, и книгу описать так: представьте, что получилось бы, если бы Говард Филлипс Лавкрафт написал «Интервью с вампиром».

Это редкое для Лавкрафта полнометражное произведение (объем тянет на короткий роман) со сложной структурой, рассказывающее историю сразу в двух временных периодах. Одна линия происходит в современном автору Провиденсе и рассказывает детективную историю о бесследном исчезновении из психиатрической лечебницы Чарльза Декстера Варда, молодого человека, у которого внезапно развился редкий психический недуг: он стал очень архаично говорить и потерял все воспоминания о современной жизни, зато приобрел подробнейшие знания о жизни Провиденса 18 века (в фильме дело происходит в 90-х).

Вторая посвящена предку Варда, некоему Джозефу Карвену, который в 18 веке сбежал из Салема в Провиденс и занимался там странными экспериментами и изысканиями, из-за которых за ним закрепилась очень дурная репутация. Карвен погиб в 1771 году при страшных, невыясненных до конца обстоятельствах, включавших в себя массовый штурм его удаленной фермы силами хорошо вооруженных горожан…

Я предпочитаю «Случай Чарльза Декстера Варда» признанным шедеврам вроде At the Mountains of Madness из-за литературного изящества, которое Лавкрафт крайне редко демонстрировал в своих произведениях и почти никогда — в крупной форме. Жуть в истории не такая откровенная, как в цикле о Ктулху, здесь нет инопланетян, иных измерений и путешествий в другие миры… только очень, очень долго живущие люди, ищущие способ продлить себе жизнь любыми, в том числе весьма специфическими средствами.

При этом повесть — ящик бытовых хорроров, пугающих куда сильнее невообразимых монстров со щупальцами. Больше всего роман напоминает чтение описи предметов, извлеченных из дома серийного убийцы, сами по себе они могут быть не такими уж и зловещими, но вот В КОНТЕКСТЕ… Лавкрафт все подает в своем фирменном стиле, опосредованно, через дневники, письма, свидетельства очевидцев, ничего не рассказывая прямо и предлагая читателю делать собственные выводы. К примеру, на ферму Карвина постоянно поставляются крупные партии еды, одежды и странные продолговатые ящики, хотя живет он там практически один. Потом на ферму начинают прибывать огромные партии рабов, которые тоже бесследно исчезают. Потом на берег реки начинает вымывать человеческие кости, по ночам с фермы доносятся дикие крики и нечеловеческий вой, в поле под луной находят обнаженный труп умершего 50 лет назад деревенского кузнеца… ну что, пробирает?

Фактически Карвин воплотил в себе худшие черты сразу всех лавкрафтовских персонажей, а повесть о нем — квинтэссенция творчества великого писателя. И помните:

«Худшее старый колдун приберег напоследок»