«Как не надо делать русское кино». Интервью с Ильей Аксеновым о сериале «Мир! Дружба! Жвачка!»
— Илья, насколько детство главных героев «Мира! Дружбы! Жвачки!» перекликается с реальным детством вас или ваших коллег, работавших над сценарием?
— Сценаристы писали историю про Великий Новгород, где прошло их детство. Но я предложил Тулу, где было мое. Разрешили. В итоге мы снимали на крыше дома, в котором я жил в 1993 году, и во дворе, где я жил в 1995-м. Дом Алика у моей школы, завод около города, куда я ездил на спортивные сборы, улицы в районе, где я жил в начале 90-х годов.
— Можно ли сказать, что среди этих подростков есть непосредственно ваш прототип?
— Моего точно нет, а вот Вовка — прототип друга, который был у каждого пацана. Собственно, в этом и была загвоздка — найти такого парня, чтобы все говорили: «О! Да этот как у меня в детстве!».
— В вашей истории Юра Борисов — своего рода Данила Багров, только из Афгана. Как вы выбрали его на эту роль?
— Его предложил продюсер Антон Щукин. Я сначала не понял, что в Юре такого, что за него вступился продюсер. Пробы прошли хорошо, потом и ансамбль. Я думал, что чего-то не понимаю. Потом Юра пришел на площадку, и я понял, что мне у Антона нужно еще учиться и учиться замечать таланты.
— А кого из актеров сериала предложили вы?
— Никиту Павленко на роль Вити. Я с ним работал еще в «На край света». Когда позвал его на свой второй проект с Good Story Media, Никита пришел в одежде из 90-х. Подготовился, заехал на склад к знакомому.
— В последние несколько лет о 90-х снимали и Дарья Жук, и Кантемир Балагов, и Борис Акопов. При этом вы в сериале обращаетесь за рефлексией по 90-м к телевизионной аудитории, а не к фестивальной. Сторонитесь радикализма, в романтику не углубляетесь. В чем состоит ваш метод работы с ушедшей эпохой?
— Наша задача была наблюдать, слушать и вспоминать, а не утверждать что-то с трибуны. Это был долгий процесс. Очень помогал проект Леонида Парфенова «Намедни» про 90-е — там прямо по порядку событий все разложено.
— Не кажется ли вам, что время осмыслять ушедшие 90-е в все-таки уже позади?
— Я думаю, что лет через 10 мы их еще раз осмыслим. Может холодно, беспристрастно и наконец-то объективно.
— Ради чего через 10 лет, в 2030 году, к ним возвращаться? Не актуальнее ли было бы осмыслить 2000-е или 2010-е?
— Через 10 лет люди, которые пришли к власти в 90-е, возможно, не будут так сильно влиять на цензуру, историю и культуру. Тогда и посмотрим.
**— Некоторые критики называют ваш сериал русской версией «Очень странных дел». Мне кажется, «Мир! Дружба! Жвачка!» местами напоминает и британский драматический ситком «Конец +%#**го мира». На что вы с командой сценаристов ориентировались, когда работали над сюжетом?
— Мы ориентировались на то, как не надо делать. В основном это было русское кино.
— Как вы для себя оцениваете то, что в итоге получилось?
— Мне не стыдно сериал показать, но он не идеален. Я смогу полноценно оценивать его только через пару лет, когда отдалюсь от материала.
— Как вам кажется, почему в российском кино- и сериальном сегменте так часто обращаются к прошлому — войне, спорту, ушедшим десятилетиям? Сейчас нет ничего интересного, на что бы режиссеры могли обратить внимание?
— Я думаю все, что сейчас интересного происходит в России, либо нельзя произносить вслух, либо никто не даст на это денег, потому что об этом нельзя говорить вслух.
— В связи с этим не было ли у вас желания сделать кино или сериал за рубежом или в копродукции с другими странами?
— Не знаю, не предлагали. Но это любопытно. Сопротивляться не буду.
— Какую главную ассоциацию 90-е вызывают лично у вас?
— Запахи и игровая приставка SEGA Mega Drive 16 bit.
— До сериала «Мир! Дружба! Жвачка!» вы сделали мокьюментари про КВН и лирическую комедию «На край света». Не хотелось бы попробовать себя совершенно в другом жанре?
— Да, хотел бы попробовать снять триллер. Но, как показывает практика, это не приносит денег в российском прокате.
— Какие у вас любимые постсоветские фильмы, как-либо связанные с 90-ми?
— «Брат» как концентрация 90-х, «Брат 2» как их лебединая песня. Это гениальное кино даже вне фона эпохи. Больше ничего про 90-е в России, чтобы меня прямо-таки зацепило или вызвало эмоции, я не видел.
