Игры Эллиота: как превратить сына в Нео
Все более-менее серьезные психологические исследования на тему видеоигр находят как отрицательные, так и положительные формы их влияния на неокрепшие детские умы. С одной стороны, видеоигры аддиктивны и ведут к социальной изоляции, с другой — развивают восприятие, внимание, память, логические и лидерские способности.
Но в вышеприведенных и многих других работах видеоигры понимаются как некий единый пласт индустрии развлечений. Из игр называются разве что World of Warcraft и Grand Theft Auto 5, из жанров — файтинги и шутеры.
А ведь мы с вами знаем, что игровая индустрия — это нагромождение тенденций, эпох и технологий. Не могут же игры из 70-х, 80-х, 90-х, 2000-х и 2010-х влиять на психику человека — на психологию ребенка! — одинаково.
Если у вас есть дети, почему бы не ставить на них эксперименты? Это все равно, что экспериментировать над маленькой версией самого себя!
Я вырос на восьмибитных видеоиграх, что определяет мое восприятие современных игр и — раз уж мы договорились считать игры неотъемлемой частью окружающего мира — всего остального. Не берусь точно сказать, как изменилось бы мое мышление, если бы мои представления об играх начались — например! — с BioShock. Но если бы в детстве я мог в любой момент заглянуть в подводный мир Восторга, дизайн которого гораздо лучше, чем у мира реального, то сейчас бы я думал, говорил и писал совсем иначе.
Если ты родился в 90-х или 2000-х, для тебя уже не существует игр 80-х — все мы видели ролики на YouTube в духе «современные подростки в первый раз играют в Mega Man»: сплошь деланные вздохи в адрес восьмибитной картинки и закатывание глаз над чрезмерной сложностью.
Изменить ничего нельзя. Или все-таки можно?
Энди Байо — человек, который хотел сделать из сына Нео.
Энди Байо — американский журналист и инди-разработчик, один из программистов Kickstarter, ведущий блога Waxy.org. На прошедшей в апреле в Нью-Йорке конференции Gel 2015 он рассказал об эксперименте, поставленном на собственном сыне — Эллиоте.
Эллиот родился в 2004 году. С четырехлетнего возраста Энди поместил сына в условия строжайшей изоляции от мира современных видеоигр и до 2012 года играл с ним в ретро-игры из собственного детства. Причем происходило это в четкой хронологической последовательности: сначала — классика Namco для игровых автоматов, потом библиотека первой настоящей домашней консоли Atari 2600, потом 8 бит, потом 16…
Сначала Энди планировал другой эксперимент: он хотел убедить Эллиота, что тот растет внутри виртуальной реальности. Но вырастить из сына маленького Нео Энди не позволила жена.
И так далее, до наших с вами видеоигровых дней. Будет ли такой ребенок больше ценить современную игровую индустрию? Посмотрит ли он иначе на инди-игры из Steam, у которых нет огромных бюджетов, как у Grand Theft Auto или Call of Duty? Оценит ли он ретро-эстетику игр, в которые его будет заставлять играть папа, или же вслед за юным героем фильма «Назад в будущее 2» воскликнет: «Боже мой, какое старье!»?
В 1977 году — в год рождения Энди Байо — в США вышла консоль Atari 2600, с которой началась домашняя индустрия видеоигр.
Я родился за год до появления Space Invaders на автоматах и вырос в золотую эру аркадных видеоигр — с джойстиком в руках. Мне повезло: я мог играть в каждое следующее поколение игр по мере их появления.
То есть наш Энди — ровесник видеоигр. С наступлением восьмибитной эры ему исполнилось шесть лет, в шестнадцатибитную стукнуло тринадцать. Половой зрелости он достиг одновременно с игровой индустрией — с появлением PlayStation в 1994 году.
Эллиоту сейчас 10 лет. В год его рождения вышли Doom 3, Grand Theft Auto: San Andreas и Half-Life 2. К этому времени видеоигры стали индустрией с оборотом в 10 миллиардов долларов.
Тут-то я и решил поставить эксперимент: что получится, если ребенок из двадцать первого века будет играть в видеоигры в хронологическом порядке?
На четвертый день рождения Эллиоту подарили Pacman Plug ‘n’ Play TV Game — простенькое устройство за $20, нашпигованное аркадной классикой компании Namco. Galaxian, Rally-X, Bosconian, Dig Dug… ну и, собственно, Pac-Man плюс сиквелы: Super Pac-Man, Pac-Man Plus и выпущенный только в Японии Pac & Pal. Энди клянется, что если бы этот первый набор игр не понравился Эллиоту, он бы немедленно прекратил эксперимент.
Эллиот сразу «подсел» на Pac-Man. Он дошел до пятого уровня в Pac & Pal и побил папин рекорд в Dig Dug, что для Энди было особенно унизительным.
За долгие дождливые дни в Портленде, штат Орегон, консоли за 20 баксов успели поднадоесть. Из чулана была извлечена папина Atari 2600 с несколько поистершейся деревянной облицовкой.
Мы переиграли во всю мою коллекцию — в Asteroids, Kaboom!, Adventure, Combat… и да, даже в E.T.
E.T. the Extra-Terrestrial — это вышедшая в 1982 году игра по мотивам одноименного фильма Стивена Спилберга, которая считается худшей игрой в истории индустрии.
В отличие от классики с игровых автоматов, Эллиота мало заинтересовала большая часть игр с Atari. Не потому, что игры были старыми — просто никакого контроля качества в американской игровой индустрии не существовало, и игры (за редчайшими исключениями) оказались очень плохими. На четвертый месяц эксперимента Энди решил шагнуть на одно консольное поколение вперед.
Эллиоту не было даже четырех с половиной, когда мы решили перескочить в восьмибитную эру. Я загрузил эмулятор, и мы начали проходить библиотеку Nintendo Entertainment System.
Поначалу Эллиот сидел у Энди на коленях и передавал папе контроллер, когда нужно было пройти сложный участок уровня. Все-таки NES — это родина понятия «Nintendo-сложность». Все шесть частей Mega Man удалось пройти, используя сохранение игры на эмуляторе.
К пяти годам Эллиот умел самостоятельно проходить сложные фрагменты Super Mario Bros. 3 без использования сохранений, а к шести мог целиком пройти The Legend of Zelda без посторонней помощи. Были пройдены Super Mario Bros. 1-2-3 и первые три серии Castlevania. Позади остались «прекрасные и сюрреалистические ландшафты Rygar» и «холодная, чужая, серо-металлическая антиутопия Contra».
На 16 битах наши герои прошли The Legend of Zelda: A Link to the Past на SNES. Любой человек, игравший в A Link to the Past, скажет вам, что первая встреча с ней — это одно из самых ярких впечатлений в жизни… Энди и Эллиот остались очень довольны — «невероятная игра!» — и шедевр Сигэру Миямото наверняка вернул Эллиоту веру в папину непогрешимость, пошатнувшуюся после знакомства с E.T.
К началу 2011 года Эллиот впервые познакомился с трехмерными видеоиграми на Nintendo 64. Cын как ни в чем не бывало играл в The Legend of Zelda: Ocarina of Time, тогда как папа страдал от низкого количества полигонов и текстур.
К семи годам Эллиот собрал все звезды в Super Mario 64, чего у меня, например, сделать не получилось после 18 лет знакомства с игрой. Наконец, на PlayStation 2 были пройдены Ico, Shadow of the Colossus и Katamari Damacy, игра, вышедшая в год рождения Эллиота.
Так мы нагнали эру современного гейминга, преодолев 25 лет истории видеоигр за 4 года.
Точного списка Энди не вел, но по его ощущениям они с сыном успели поиграть где-то в 600 игр.
Четырехлетний экспресс-курс истории видеоигр не мог не повлиять на то, какие игры нравятся Эллиоту сегодня. Во-первых, он любит сложные игры — очень, очень сложные. Любимым жанром Эллиота стал rogue-like — случайная генерация уровней, отсутствие сохранений, permadeath. Его самая любимая игра всех времен — Spelunky.
Сам я не прошел Spelunky… вероятно, я никогда не пройду Spelunky… но Эллиот эту игру прошел через месяц после своего восьмого дня рождения.
В 2014 году Эллиот смог пройти Spelunky самым сложным из доступных способов. Для этого требуется выполнить длинный ряд запутанных действий, утопить «финального» босса в лаве, пройти три уровня в аду и убить еще одного босса, ни разу не погибнув в процессе. Создатель Spelunky Дерек Ю заявил в своем «Твиттере», что Эллиот — самый молодой игрок в мире, прошедший Spelunky на адской сложности, и назвал его «избранным» (да, как Нео или Анакин Скайуокер).
Создатель Spelunky считает, что Эллиот — the chosen one.
Во-вторых, Эллиоту не нравится сверхреалистичная графика, ему больше по душе инди-игры вроде Nuclear Throne, VVVVVV, FTL: Faster Than Light или Nidhogg с их намеренно примитивной ретро-эстетикой.
Его сверстников подобные игры отпугивают, они считают их скучными. Но Эллиоту — как и мне! — такие игры нравятся. В том случае, если это хорошие игры.
В самом начале материала я упоминал видео «подростки проходят Mega Man». В своем выступлении Энди Байо приводит этот ролик как пример культурного шока, который дети испытывают при встрече с классической NES-сложностью. По его словам, осиливший Spelunky Эллиот при виде таких клипов лишь пренебрежительно посмеивается.
Но мне кажется, что сложность в данных роликах вызывает у детей куда меньше претензий, чем общий уровень графики и звука. Я никогда не забуду момент, когда 15-летняя девушка с первого раза запрыгнула на вершину флагштока в первой Super Mario Bros. — за кадром слышно, как отваливаются челюсти у организаторов и съемочной группы. Все дело в том, что переиздание Super Mario Bros. было у юной особы на ее «GameBoy-штучке», и она там натренировалась не хуже Эллиота.
То есть эксперимент Энди является хоть и интересным, но не уникальным. Ретро-игры существуют в каждом iPhone, зачастую — с графическими усовершенствованиями, которые делают их приемлемыми для современной аудитории и не требуют четырех лет психологической обработки в строгой изоляции от мира современных видеоигр.
Эллиоты могут появляться и вне лабораторных программ. Что лично меня очень обнадеживает: ведь это доказывает, что тяга к хорошим видеоиграм универсальна, и что качество геймплея может победить любые предубеждения и предрассудки.
