Говорит и почти не показывает. Рецензия на «Бескрайнюю ночь» — стильный сайфай, покоривший Amazon
Конец 1950-х. Крохотный город, где-то на пересечении «в глуши» и «черт знает, где», находится в томительном ожидании баскетбольного матча. Увидеть это событие стремятся все, кроме юной телефонистки Фэй и ее приятеля Эверетта, который работает на радио.
Разбираясь в принципах функционирования допотопного по современным меркам диктофона, они идут по темному пустому городу, чтобы заступить на ночные дежурства. Фэй с упоением пересказывает статьи из научных журналов, в которых пишут о технологиях будущего. Эверетт верит всему, кроме истории о маленьких телефонах с экранами как у телевизоров, потому что это уж слишком фантастика.
Совершенно обычный для двух героев вечер вдруг оборачивается чем-то странным. Фэй слышит в динамике непонятный шум, записывает его и отправляет Эверетту. Чтобы разобраться в природе звука, герои решают пустить его в радиоэфир. К их удивлению, находятся люди, которые слышали этот шум прежде. И ничем хорошим для них его появление не закончилось.
Синопсис «Бескрайней ночи» для современного зрителя звучит тривиально, но и не для него снимался этот фильм. В самом начале картины мы наблюдаем за тем, как камера медленно проезжает по комнате, обставленной в духе 50-х, приближается к ламповому телевизору, который показывает шоу о паранормальных явлениях вроде «Сумеречной зоны».
Создавая дополнительное пространство по ту сторону экрана, Паттерсон дает зрителю отдельную роль. Теперь мы с вами — люди середины прошлого века. Мы не знаем о смартфонах, не пресыщены яркими картинками, не привыкли ставить все под сомнение. Мы легковерны, обожжены трагедией 40-х и отовсюду ждем нападения: ладно инопланетяне, а вдруг коммунисты? Телевизор для большинства из нас — все еще роскошь, источник информации и развлечений — радио и его научно-фантастические постановки. И да, нас не сложно напугать историей о том, как в маленьких городах слышали странный звук, а потом люди там исчезали.
Модный в последние годы возврат к прошлому в «Бесконечной ночи» обретает новую форму. Никто не станет пичкать вас очевидными цитатами, там где надо и нет. За исключением вышеупомянутой «Сумеречной зоны», под эпизод которой стилизована вся картина, и огромных букв WOTW, в которых сложно не узнать аббревиатуру «Войны миров» Герберта Уэллса (The War of the Worlds), прямых отсылок в фильме не найти.
Паттерсон не идет простым путем, не жонглирует референсами, а элегантно воссоздает атмосферу давно ушедшего времени. Она есть во всем — от ручных коммутаторов до автомобилей, от непритязательных планов героев на будущее до их огромных очков в темной оправе. Последние, кстати, — не только дань моде, но и неожиданно удачный прием.
Даже на крупных планах внешность героев словно ускользает от зрителя. И на это работают не только очки — лучший метод маскировки (не верите нам, спросите Кларка Кента). Свет выставлен так, что нередко бьет в глаза фарами автомобиля или прожектором. Все вокруг уходит в тень, теряет очертания. Это поддерживает не только общий мистический характер происходящего, но и саму концепцию фильма, в котором от радиопостановки больше, чем от самого кино.
На радио звонит мужчина, который слышал этот странный сигнал много лет назад. Он начинает рассказ — и вот изображение исчезает, оставляя зрителя один на один с черным экраном и собственной фантазией. Лишь изредка Паттерсон возвращает нас к лицам героев, которые с упоением слушают истории очевидцев таинственных событий.
Никаких флэшбэков, никаких лишних пояснений. Режиссер не ставит целью изобразить нечто, что может напугать зрителя, не пытается навязать ему свою точку зрения о том, что страшно, а что нет. В этом была прелесть олдскульной научной фантастики — все самое жуткое люди додумывали сами. «Бескрайняя ночь» оставляет многие острые моменты на силу воображения зрителя.
Фильм минималистичен, ничто в нем не сделано просто так. С самого начала мы несколько раз слышим одну и ту же историю о белке, которая перегрызла провода. Вроде и мелочь, но она задает масштаб. Каким же маленьким должен быть город, чтобы история о безвременно почившем из-за собственной прожорливости грызуне стала столь значительным событием, чтобы о нем знал буквально каждый? И даже долгий пролет через весь город к спортивному залу и обратно, который можно принять за каприз, полностью подчиняется драматургии. Он показывает, как вся городская жизнь сосредоточена в одном месте, полном света и разговоров, и как далеки и одиноки главные герои в решении своей загадки.
Если захотеть найти недостатки, они найдутся обязательно. В работе Паттерсона можно придраться к монотонности, к очевидности некоторых приемов. Вслед за долгими сценами, где камера следит за героем, а склейки прячутся под полами его кардигана, ожидаешь быстрого, нервного монтажа. И он будет, конечно. Да и демонстрацией той самой угрозы в финале, возможно, стоило пренебречь. Но эти мелочи меркнут на фоне главного, что есть в «Бескрайней ночи» — идеи.
Слишком часто мы видим проекты, в которых кинематографисты словно хвалятся возможностями. Но дорогое кино — далеко не всегда хорошее. У создателей «Бескрайней ночи» — только талантливые актеры, любовь к ретро и желание рассказать свою историю. Без большого бюджета и известных имен у них это вышло отлично.
