Эпоха Франшиз: как мы здесь оказались
Важно: Это первая часть из серии материалов, посвященных каждый своей франшизе. В этой, вводной, статье я расскажу, собственно, о становлении франшизы как главенствующего формата киноиндустрии.
**А теперь подробнее:**Очевидно, что мы живем в эпоху фильмов с огромным бюджетом, делающих ставку на зрелищность, спецэффекты и экшен. Нам это кажется естественным и чуть ли не единственно возможным вариантом, но если вы позвоните самим себе в прошлое тысячелетие и расскажете об этом – вы (тот, прежний, глупый, но счастливый вы) буквально не поверите сами себе. Традиционные боевики практически исчезли? Классические мелодрамы больше не рвут кассу? В топе бокс офиса: космическая опера, комикс-муви, 2 фэнтази франшизы и серия о пиратах? Вас поднимут на смех. Тридэ снова вернулось? Может у вас там и вестерны снова снимают?
Вся история кино от самого его возникновения в 90-х годах еще позапрошлого, девятнадцатого, века пестрит новаторствами и изобретениями, гениями, развившими киноязык до того состояния, каким мы знаем его сегодня. Нам может казаться, что столетие назад кино отличалось от современного лишь отсутствием звука, цвета и компьютерной обработки, но на самом деле даже такие очевидные для нас вещи как крупный план, параллельное повествование, быстрый монтаж, единство пространства, съемка с тележки, крана и даже с рук – все это еще предстояло открыть, распробовать и внедрить в индустрию.
Каждое новое поколение режиссеров в поисках своей ниши изобретало нечто новое, нащупывало некую новую правду или открывало ранее неизвестную особенность человеческого восприятия. И все же, несмотря на это непрерывное совершенствование и новаторство, в истории Голливуда был период, который стал иконой революции в индустрии. Он запомнился под простеньким названием «Эпоха Нового Голливуда», начало которой пришлось на конец шестидесятых годов прошлого века. Именно сюда ведут следы современной Эпохи Франшиз.
С момента изобретения кинематографа и до изобретения телевидения царил золотой век Голливуда – медленно создавались студии, появлялись первые кинозвезды и первые шедевры. Студиям тогда еще разрешалось владеть кинотеатрами, и они прокатывали собственные фильмы. Кинотеатр, обычный или автомобильный драйв-ин, был для людей единственным местом, где они могли вырваться сознанием из своего маленького городка и увидеть другие города и другие страны, даже луну и космос в самых первых научно-фантастических фильмах. Нам, выросшим с интернетом, тяжело представить подобную информационную депривацию. С началом войны кино стало также сильнейшим орудием пропаганды и мощным средством массовой информации, показывая кадры с линии фронта.
Но потом наступили 50-е, и киноиндустрию хорошо тряхнуло. Холодная война принесла паранойю и охоту на ведьм, антикоммунистические чистки лишили индустрию многих талантов (эмиграция Чаплина в Европу объяснялась именно этим). Второй удар был, наверное, самым страшным для индустрии за ее историю – появление телевидения, которое лишало людей надобности ходить в кино. В панике Голливуд изобрел новый – широкий – формат экрана, чтобы выгодно отличаться от телевизора, и ввел тридэ.
Для нас это до странного знакомые ужимки, учитывая, что недавняя паника индустрии по поводу интернета, кабельных каналов и домашних кинотеатров закончилась аналогично: введением аймакс-стандартов и насаждением все того же тридэ, позволяющего дать некие новые ощущения, недоступные дома большинству людей, вернуть вау-эффект от похода в кино и поднять цены на билеты, чтобы уравновесить потерю клиентов.
Но тогда, в 50-е, изменились и сами фильмы. Чтобы использовать полностью преимущества большого экрана и сделать еще больший акцент на пиршестве для глаз, Голливуд стал снимать эпичные полотна по историческим событиям и библейским сюжетам, такие как Бен Гур, Спартак, 10 заповедей.
Пусть и с потерями, но Голливуду удалось пережить удар, встретив начало 60-х огромными сборами семейных мюзиклов типа Мэри Поппинс и Звуков Музыки (крайне похожих сюжетно на ту же Мэри Поппинс, да и главную роль там играет та же Джулии Эндрюс). Касса была не просто рекордной для своего времени – при пересчете сборов с учетом инфляции, «Звуки» до сих пор держатся на третьем месте за всю историю кино, уступая лишь Унесенным Ветром и первым Звездным войнам. Титаник в этом списке на пятом месте, Аватар – на 14-м, а Мстители – на 27-м.
Об этом списке полезно помнить, охая на миллиардные сборы последних лет. Несмотря на все ухищрения, никто не может собрать больше денег, чем фильм, которому 75 лет. И дело не только в том, что Унесенные Ветром стали для массовой аудитории первым цветным фильмом (снятым на самом деле на черно-белую пленку, раскрашенную позже). Мы привыкли к тому, что основную выручку фильм собирает в первые выходные, уже в следующие доход падает на 40-60 процентов, а через месяц – лента пропадает из кинотеатров. В те же времена фильмы показывались годами, Унесенные и вовсе шли в кинотеатрах 4 года, за которые их посмотрела половина всего населения Америки.
Но затем что-то словно сломалось: классический Голливуд со всеми его традициями, гламуром, эпическими декорациями и массовками, политикой больших студий и красотками, снятыми в мягком свете, перестал интересовать людей. Люди постарше окончательно предпочли телевизор кинотеатрам, а работать исключительно на молодежь Голливуд еще не умеет. Америка же в лице этой самой молодежи словно внезапно замечает, что мир существует и за ее пределами, и там тоже снимают кино. Более того – там переизобретают кинематограф, обгоняя отсталый Голливуд в развитии на годы: Трюфо и Годар во Франции, Феллини в Италии, Бергман в Швеции и многие другие по всему миру. И молодежь чувствует не просто интерес – потребность в этом новом, смелом и живом кино. Студии же, глядя на все возрастающие сборы иностранных картин в кинотеатрах Америки, начинают приглашать на работу режиссеров из Европы. И начинается «Новый Голливуд».
Первым ребенком новой эпохи становится лента «Бонни и Клайд» революционная в своей бунтарской природе, бешеной энергии, изображении насилия и новаторскому быстрому монтажу. Большинство критиков облило ее грязью, но некоторые, более прозорливые и смелые, решились увидеть в ней красоту и постепенно увлекли за собой коллег. Множество поклонников и активных защитников нашлось и среди простых зрителей, вследствие чего ленту выпустили в повторный прокат, на этот раз прошедший на ура.
За Бонни и Клайд последовали Выпускник, Космическая одиссея, Беспечный ездок. В эту эпоху вышли одни из самых громких фильмов Стэнли Кубрика, Ф. Ф. Копполы, Мартина Скорсезе, Романа Полански, Вуди Аллена. Это была редкая эра, когда умное, смелое, авторское кино ненадолго стало мейнстримом. Не изгоем-артхаусом, подбирающим крохи за блокбастерами – а самим блокбастером, финансируемым крупнейшими студиями и обласканным кинопремиями.
Помогло и то, что ТВ в то время было жестко цензурированным – там нельзя было говорить не только о сексе и наркотиках, но и на острые темы вообще. Поэтому кино и стало отдушиной как для желающих высказаться, так и для жаждущих послушать. Как ни странно, сейчас час мы видим скорее обратный процесс: кино становится пугливым и консервативным в массе своей, а телевидение, в том числе кабельное, открыто для непростых дискуссий.
Тем временем набиравший обороты в 70-х Новый Голливуд старался пнуть Голливуд старый при любой возможности. Зрители привыкли к «безопасному» последовательному повествованию? Мы поучимся у европейского и азиатского кино вставлять эпизоды, не работающие напрямую на основную историю, станем нарушать хронологию. Зрители, как собаки Павлова, были приучены ожидать определенной формулы, практически неизменной что для вестерна, что для фильма о гангстерах, что для мюзикла? Режиссеры новой волны смогли и это использовать себе на пользу, маскируя фильм под привычную формулу, а затем внезапно разрывая шаблон. «Психо» Хичкока – идеальный тому пример. По окончанию первой трети фильма лента попросту внезапно меняет жанр, а затем режиссер убивает главную героиню. Не прошло еще и полфильма, а знаменитая актриса уже выбыла из игры – удивлению зрителей не было предела.
В то время как Хичкок заигрывал с ожиданиями и привычками зрителя неожиданными поворотами, другие поражали небывалым уровнем насилия, сексуальности и честности в обсуждении болезненных для страны тем (Последний киносеанс, Полуночный ковбой, Апокалипсис сегодня).
Пока бал правили хиппи, сексуальная и психоделическая революции, духовное единение с продвинутой Европой, попытки осмыслить холодную войну и Вьетнам – новый Голливуд бурлил. Но потом что-то снова щелкнуло и песня сменилась. Рок-н-роллу пришло на смену легкомысленное диско, а умное авторское кино перестало окупаться. Людям надоело думать, бояться и бороться, наступил некий общенациональный День Седьмой – всем захотелось просто отдохнуть.
В этот-то момент и появляется на сцене наша пара: Джордж Лукас и Стивен Спилберг, вышедшие из той же компании, что и Коппола, Скорсезе, де Пальма. Но именно эти двое переизобрели блокбастер, переведя стрелки для паровоза истории, направив его в нашу Эпоху Франшиз.
«Челюсти» ненамного отстали от Звездных Войн в плане сборов, но все же именно творение Лукаса стало знаковым для новой эпохи. Это ведь сага о джедаях создала привычный нам инфантильный блокбастер – проработанную сказку, но не для для детей или подростков, а для всей семьи. Нельзя сказать, что Лукас создал новый жанр с ноля – Звездные Войны были его версией Флэша Гордона с примесью «Скрытой крепости» Куросавы и Страшилы с Железным Дровосеком из страны Оз, превращенных в роботов. Но Джордж смог собрать воедино эти старые элементы таким образом, что получилось нечто доселе непредставимое. Историческим выбором стал и его отказ от кинозвезд в пользу спецэффектов – после этого понятия блокбластера и спецэффектов стали неразделимы.
Звездные Войны побили все рекорды бокс-офиса, став не только самым прибыльным, но и самым культовым фильмом. Вряд ли у какого-то еще фильма найдется столько адептов. И тому есть множество причин: Во-первых, это было визуально революционное кино, уже одно это способно затащить кучу людей в кинотеатры, да еще и по нескольку раз, что доказал Аватар. Во-вторых, нация, разочарованная затянувшейся трагедией Вьетнама, хотела той самой Новой Надежды. Пусть лишь в далекой-далекой галактике, но американцам хотелось, чтобы все кончилось хорошо, хотелось победить хотя бы на экране. Что им мерещилось во взрыве звезды смерти? Победа в войне или в сексуальной революции, в борьбе за права человека? Триумф молодых и благородных Повстанцев над консервативной Империей явно лил бальзам на душу многим. Третьим плюсом была и история самого Люка, рубахи-парня, безотцовщины (коих в то время было множество), который оказывается Избранным и самоотверженно отправляется сражаться со Злом. Естественно, большинство блокбастеров конструируют главного героя так, чтобы зритель видел себя на его месте, но Люк был стопроцентным попаданием, такое удается далеко не всем. Сравните его с Индианой Джонсом, Поттером, героем Шайи из Трансформеров или Блума из Пиратов Карибского Моря. Кем из них вам легче всего себя почувствовать? Кем больше всего хотелось бы быть?
Но Звездные Войны стали краеугольным камнем новой эпохи не только поэтому. И не только потому, что за первым фильмом последовали еще два, а после них вселенная продолжила жить и развиваться в книгах, комиксах, мультсериалах и играх. Лукас навесил на махину Франшизы еще и турбонаддув мерчендайза. Никто доселе не пробовал уделять столько внимания «сопутствующим товарам». Футболки, бейсболки, фигурки и световые мечи, маски и шлемы, костюмы на Хэллоуин – перечень товаров с маркой Звездных Войн длиннее, чем эта статья.
Студии последовали за Лукасом, как за пророком нового времени, свято следуя его концепту: упору на спецэффекты, многосерийность, мерчендайз, расширение в книги/комиксы/сериалы, продажу саундтреков к фильмам, инфантильность сюжета и мира, построенное на использовании архетипов и ярких, запоминающихся персонажей. Затем к стандартам добавились еще и жесткий студийный контроль всех этапов продакшена, использование фокус-групп и тестовых просмотров, а также огромные промо-кампании. Сюжет, как и в золотую эру Голливуда, строился исключительно по проверенной формуле, иногда включающей в себя и «неожиданный поворот», который чаще всего был внезапен не больше, чем восход солнца. Характерны также и искусственно нагнетенная драма с максимизацией напряжения. Любопытно, что именно в тот момент мегакорпорации словно впервые увидели коммерческий потенциал кино и начали скупать крупные студии.
Блокбастер набирал обороты, а авторское кино быстро затухало, теряя позиции. Убили ли Спилберг и Лукас Новый Голливуд или просто подобрали то, что тот, издохнув, выронил? Действительно ли люди устали от умного кино и хотели отвлечься или же Новый Голливуд мог процветать и по сей день, создавая мейнстримовые умные фильмы, если бы Лукас и Спилберг не отвлекли доверчивую аудиторию блестящей игрушкой?
Кто знает, может новый Голливуд убил себя сам – заигравшись с обретенной свободой и вседозволенностью. Тот же Коппола, прославившийся Крестными отцами и «Апокалипсисом Сегодня», вложил 27 миллионов в свой новый фильм «От всего сердца» и прогорел вчистую, не собрав даже миллиона. И его банкротство было не единственным. Что-то недоброе нависло над идиллией нового Голливуда – возможно, это была тень от руки Америки, потянувшейся за пультом, чтобы переключить канал. Долго думать – слишком утомительно. Столь же верно и обратное: от долгого эскапизма может накопиться тревога из-за потери контакта с реальностью. Как намекал Хичкок, иллюзия – не антоним реальности, а средство взаимодействия с ней. Когда нас пугает реальность, мы прячемся в иллюзорном мире, когда мы устаем от иллюзии, мы отступаем в реальность (Что Хичкок блестяще раскрыл в своем Головокружении). Осталось надеяться, что история, как обычно, не преминет повториться и Голливуд снова станет Новым, хорошо забытым старым, где умное авторское кино выползает из-под скамейки и садится обратно на трон мейнстрима.
В восьмидесятые распространение мультиплексов в разы увеличило количество кинозалов, что вроде бы должно было привести к повышению шансов нишевого, авторского кино попасть на экраны, но в реальности – блокбастеры расползались и по дополнительным экранам, еще больше выжимая не-мейнстримовые фильмы из широкого проката. Но пока одной рукой технология тыкала ножом в спину неформатного кино, второй рукой она делала ему прямой массаж сердца – развитие домашнего видео спасло многие фильмы от полного забвения.
В девяностые независимое кино снова подняло голову, возглавляемое Тарантино и Содербергом. В ответ на это крупные студии купили себе свои собственные маленькие студии, «независимые», получалось, от самих себя. Голливуду было все равно, на чем зарабатывать, пусть и на ненависти к себе самому. Блокбастеры продолжали расширяться, успех Гладиатора вернул в моду эпичные пеплумы, а Мулен Руж воскресил мюзикл.
Но вот наступило новое тысячелетие, начавшееся для Америки со страшного удара. 11 сентября действительно стало неким wake up call для всех страны – проснитесь ото сна и удобных фантазий, вернитесь в реальность, пока она не пожрет вас спящими. Возрос интерес к документальному кино, а в художественном возник тренд стилизации под документальность – трясущаяся камера Гринграсса в Идентификации Борна создала новый, ныне уже ненавидимый аудиторией прием. Популярность мокьюментари и доминирование уклона в мрачный реализм в фильмах и играх – тоже отчасти отсюда.
Но с другой стороны – выбросила ли Америка свои игрушки? Нет, скорее еще больше полюбила эскапистские сказки. Чем страшнее реальность, тем больше потребность в этом ментальном убежище, безопасном, пусть и выдуманном месте. Расцвет эпохи Франшиз приходится именно на это время – начало нового века, для Америки ставшего еще и веком террора. В 2001-м, через пару месяцев после теракта стартуют две самые крупные фэнтази-франшизы всех времен – Гарри Поттер и Властелин колец, обе собирают почти по миллиарду во всем мире. Но они-то задумывались и снимались еще до теракта, чего по ним судить о новом мировоззрении Голливуда? Может, он одумается и отныне станет выпускать умные и злободневные… в 2003 третьем стартуют Пираты Карибского Моря – вот вам и отказ от эскапизма.
Но студии уже чувствуют, что вечно так продолжаться не может. Чем дальше в лес, тем выше ожидания зрителей. Все больше требуется денег на спецэффекты, звезд, локации, все меньше пространства для эксперимента и новаторства, потому что цена ошибки также растет. К Лукасовским правилам добавляются новые: франшизу лучше делать из уже существующего материала: книги, комикса, древнего мифа, библии, анекдота, страшилки, игрушки или мульт-сериала – не важно. Важно, чтобы материал обладал узнаванием, хотя бы начальной фан-базой, необходимой для вирусного промоутинга и сарафанного радио. И потом, если эта история заинтересовала людей в виде комикса, велик шанс, что она сработает и в кино.
С неизбежным ростом бюджетов и рисков уменьшается количество выпускаемых студией лент. Если раньше выходило 500 фильмов, с которыми можно было экспериментировать, то сегодня выходит 50 мегаблокбастеров, в которых даже цвет обоев в спальне второстепенного героя будет проверяться на трех фокус-группах и утверждаться на 5-ти совещаниях. Поэтому режиссеры и не в восторге от огромных фильмов – да, тебе подают поиграть в самые крутые игрушки, но при этом на тебя внимательно смотрят около сотни студийных клерков, а свободу творчества все оставляют на пороге, переобуваясь в тапочки корпоративной ментальности.
Независимое кино задыхается, о чем говорят и сами режиссеры. Даже таким столпам как Аранофски приходится искать деньги месяцами, обивая пороги студий. 12 лет рабства и Далласский клуб покупателей очень долго шли к зрителю. Проекты отменяются, лежат на полках десятилетиями, переходя от режиссера к режиссеру, только чтобы потом заморозиться окончательно.
Помните фразу о ренессансе телевидения в начале статьи? Истоки у него те же. Мощные драматические сериалы появились вследствие роста числа платных кабельных каналов, так как каждой сети понадобился материал-визитка, который мог бы привлечь аудиторию. Кабельные сети были готовы на эксперименты и большую свободу, чем кино, не боясь ни обнаженки, ни насилия, ни ругательств. То, чего большой экран сторонился как чумы, стало дополнительным преимуществом кабельного телевидения. Но есть и еще одна причина – актеры. Киноактеры пришли в сериалы не только потому, что те стали достаточно качественными, чтобы это не считалось позором и дауншифтингом. Они пришли туда, потому что в кино стало нечего играть. Становиться персонажем-игрушкой очередной инфантильной франшизы не всем по сердцу, а серьезных, интересных ролей практически не найти – вот они и хлынули на телевидение. Просто за интересной работой. И, похоже, в будущем эта тенденция только усилится.
Недавние провалы Джона Картера и Одинокого Рейнджера стали не просто ухабом на дороге больших студий, они похоронили вместе с собой целые жанры. Космическая опера, которую сделал столь привлекательной Аватар, закончилась на следующем же фильме, канув обратно в небытие. Ковбои и индейцы также провалились на дно черного списка любой студии. Нашему любимому жанру комикс-муви придется откровенно провалиться больше одного раза, чтобы студии окончательно от него отказались, но все же и это вполне возможно.
Чего ждать дальше? Очевидно, что Голливуд занимается комиксами и сторонится игр только потому, что комикс-муви пока работают, а практически все попытки сделать удачный фильм по игре заканчивались плачевно. Но будьте уверены, стоит грядущему Варкрафту (который снимает Данкан Джонс, сын Дэвида Боуи и режиссер великолепной Луны) собрать кассу, права на экранизацию игр будут разобраны как горячие пирожки. Голливуду достаточно одного удачного проекта, чтобы включиться в игру. Если еще и Assassin’s Creed Фассбендера получится хорошо – фильмы по играм могут и обогнать комикс-муви, ибо права на комикс-муви давно разобраны, а здесь студии, которым не досталось супер-героев, еще смогут успеть на раздачу хороших материалов. Мало того – успех Варкрафта может вернуть еще и жанр фэнтази, который был убит, как ни странно, Питером Джексоном. Его Властелин и Хоббит задали такую планку качества в жанре, что никто не посмел туда лезть. Джон Картер, сунувшийся на территорию Аватара, недотянул до стандарта качества и сгорел как спичка. Жанр серьезной научной фантастики тоже имеет шансы вернуться. Если «Интерстеллар» Нолана и «Превосходство» Пфистера окажутся так же успешны, как «Гравитация» – все может получиться. Это было бы прекрасно.
В следующей статье мы подробнее затронем историю комикс-муви, и почему Голливуд долгие годы брался за комиксы как мартышка за очки, прикладывая их к экрану самыми нелепыми способами, пока спустя почти 80 лет не сообразил, наконец, что с ними надо делать.
Вопрос: Напишете мне в комментариях свою любимую франшизу?
