Анджей Сапковский: «Работа моей жизни еще впереди!»

Отмечу, данное утверждение равно и для книг ироничных, глубоких кудесников Г.Л. Олди, классиков советской фантастики Станислава Лема и Стругацких (речь только о произведениях, относящихся к советскому периоду), братьев Вайнеров, Генриха Манна, Ильфа и Петрова. Книги каждого из  перечисленных авторов — это диспут, где участвуют как классики прозы 18–19 и 20 века, так и авторы дня сегодняшнего и, конечно, читатель.

Рядом с книжным шкафом — второй, где на полочках ровными рядами стоят игры от уже полузабытых студий и ждут своего часа проекты новичков. Под работы Кена Левина, Голлопа, Дэвида Кейджа, Фумито Уэда, Уоррена Спектора и с недавних пор CD Projekt выделены две отдельные полочки. Пыль на дисках отсутствует, а сами игры можно раз в год исправно обнаружить в моем дисководе. Игровую адаптацию поляков «Ведьмака» Сапковского нельзя… невозможно рассматривать с отрывом от взгляда создателя вселенной. Мы говорим с Анджеем о жанре фэнтези, литературном цикле «Ведьмака» и отношении писателя к игроадаптации его произведения.

Лично я представлял Нильфгаард в качестве Рима в период pax romana (Августов мир), Северные Королевства — это Галлы или Британцы, но и ваши параллели сойдут. А что до игры, то я не отвергаю её, и ваши обвинения считаю несправедливыми. Между мной и любителями игры не было и нет конфликта. Но иногда мне приходится отвечать на вопросы вроде «Является ли игра сиквелом к Ведьмачьему циклу, сиквелом, который я не стал писать?» или «Продолжит ли моя новая книга игровой сюжет?» Я отвечаю — нет, ни за что и никогда. Книга есть книга, игра есть игра. Игра это просто адаптация, не больше. У неё ничего общего с моим стилем, моим повествованием. Ни при каких обстоятельствах игра не может рассматриваться как продолжение моих книг. Книги и игры это две совершенно разные вещи. И ни о каком смешении и речи быть не может.

Не уверен, что каждый из моих любимых авторов заслуживает гордое имя колосса, но я готов их перечислить, так как их работы определённо пробудили во мне интерес к письму и повлияли на мой стиль написания, мой литературный modus operandi (образ действия). Мне очень повезло вырасти в доме, где читать очень любили, а книг было не счесть. Будучи ребёнком, я читал — помимо прочих — Александра Дюма (и отца, и сына), Виктора Гюго, Генриха Сенкевича, Карла Мэя, Жюля Верна, Герберта Джорджа Уэлса, Роберта Луи Стивенсона, Эдгара Аллана По, Марка Твена и Редьярда Киплинга. В отрочестве я перешёл на Эрнеста Хемингуэя, Джона Стейнбека, Уильяма Фолкнера, Джозефа Конрада, Льва Толстого, Мигеля Серванте, Михаила Соколова, Рэймонда Чендлера, Льюиса Кэрролла, Станислава Лема, Теодора Парники, Кароля Бунша, Антония Голубева, Мику Валтари, Эриха Марию Ремарка, Илью Ильфа и Евгения Петрова, братьев Стругацких.

В юности я открыл для себя — среди прочих — Толкиена, Клайва Льюиса, Теренса Уайта, Говарда Лавкрафта, Михаила Булгакова, Айзека Азимова, Курта Воннегута, Умберто Эко, Стивена Кинга, Фрица Лейбера, Роджера Желязны, Урсулу Ле Гуин, Харлана Эллисона, Джека Вэнса, Питера Бигла, Стивена Дональдсона, Джона Краули, Терри Пратчетта. Что до вопросов, поднимаемых современной литературой, ответ прост — их целая куча. И это здорово, потому что каждый может выбрать что-то по своему вкусу.

Ведьмак в сборнике рассказов и Ведьмак в серии романов — словно два разных Ведьмака. В сборнике Геральт находит ответы на большинство постоянно задаваемых разумом вопросов, любовь, себя, наконец, и, конечно, предназначение. Чтобы затем, уже в серии романов, последовательно лишиться всего в годину нападения Нельфгарда на Северные королевства. Вилы в бок, смерть Йеннифер… это такой ответ на безуспешные попытки стать вторым Пьером Безуховым? Тот же Рейневан обретает новую семью, веру, родину, перерождается благодаря своим друзьям. Вокруг Геральта они мрут как мухи, не в последнюю очередь из-за его постоянных душевных метаний.

Жанр фэнтези, как писал Стивен Кинг в «Пляске смерти» состоит из рассказов о силе. Можно сказать, что герои таких рассказов либо бессильны и находят силу в себе (как Персеваль), или же теряют ее и должны вернуть (король Артур). Такие книги читают взахлеб — читатель знает, что сила будет обретена/возвращена, но ему интересно, каким образом.

В то время как Рейневайн принадлежит к первому типу героев, Геральт, очевидно, принадлежит ко второму. Но я также добавил несколько сюжетных поворотов, чтобы заставить читателей кусать ногти, заставить их сильнее нервничать. И ваш вопрос есть четкое доказательство того, что мне это удалось. В конце концов, мне бы хотелось отметить, что я отношусь к своим персонажам добрее, чем Джордж Мартин к своим. И, не в последнюю очередь: Пьера Безухова считают одним из лучших персонажей когда-либо вышедших из-под пера писателя, потому сравнение моего Геральта с ним очень мне приятно, благодарю.

Роман-эпопея, где судьбы героев переплетены со сменой исторических формаций или парадигм, цикл о Ведьмаке напоминает и «Войну и мир», и «Севастопольские рассказы» (у вас также имеется взгляд на войну из лазарета). Понимаем, что одной из обязательных функций фантастического романа является развлечение, но Ведьмак и цикл «Песни Льда и Пламени» Мартина трудно назвать только лишь развлекательными произведениями. Иногда чтение превращается в такой же труд, как и писательство. Назовите, пожалуйста, основной круг идей и вопросов, которые рассматриваются в «Саге о Рейневане» и серии книг о приключениях Геральта.

Все пытаетесь уместить меня с Толстым на один пьедестал? Очень приятно, спасибо. Но не думаю, что Толстой бы ответил на подобный вопрос. И я бы не стал. Это жалкое зрелище — автор, перечисляющий вопросы, поднимаемые его произведением. Находить их — задача читателя.

И я полностью согласен с тем, что главная задача книги — развлечь. Развлечение зачастую является чем-то примитивным, глупым, низменным. Я стараюсь достичь более высоких уровней развлечения. Не сказал бы, что достиг вершины, я не настолько нескромен. Но считаю, что поднялся выше общего уровня.

К слову, нынешняя западная фантастическая школа рассматривает в своих произведениях современного человека, построение идеального общества, гуманистические ценности? Можете назвать ведущих авторов, движущих жанр вперед, находящих новые литературные приемы?

Кто достоин такой чести? И мне ли решать? Но ладно, будь по-вашему: Умберто Эко, Артуро Перес-Реверте, Габриэль Гарсия Маркез, Харуки Мураками, Кормак Маккарти, Джон Кроули, Нил Гейман, Виктор Пелевин.

Мартин считает работу над «Песней Льда и пламени» делом своей жизни. У каждого писателя имеется роман или рассказ, к которому он хотел бы вернуться и развить как образы главных героев, так и существующую вселенную. У Анджея Сапковского есть мир, к которому он мысленно возвращается, переписывает главы либо дописывает новые? Возможно, пока в воображении.

Джордж Мартин, с которым я знаком лично, того же возраста, что и я, мы оба родились в 1948 году. Но есть и различия. Мартин опубликовал первый рассказ в 1971-м, я дебютировал в 1986-м. Ведьмачий цикл стартовал в 1992-м, а пятая, финальная книга была опубликована в 1999-м, «Песнь Льда и Пламени» началась в 1991-м году, написано пять книг, и никто не знает, когда ждать последние две. Я сам жду новых книг Мартина с нетерпением, и с превеликим удовольствием прочитал уже имеющиеся. Однозначно, такой шедевр заслуживает звание  работы всей жизни, и мне кажется, Мартин продолжит историю дальше запланированных семи книг, как в случае с «Повестями о Дунке и Эгге» или «Межевым Рыцарем».

Что до меня, то признаю, я отчасти горжусь Ведьмачим циклом и тем, какой отклик он нашел у читателей по всему миру, но не назвал бы его работой всей моей жизни и не планирую продолжать его бесконечно. Я предпочитаю думать, что работа моей жизни еще впереди — так или иначе, она будет когда-нибудь написана.

Литературное произведение монолитно по своей сути или это полотно, над которым ты работаешь всю жизнь? Были моменты, когда вы хотели вернуться к уже имеющимся произведениям, дабы нанести новые штрихи с позиции полученного за время отсутствия опыта, пересмотренных взглядов?

Момент, когда автор должен поставить последнюю точку в романе неизбежен, роман должен быть закончен. Коррекция и мелкие штришки тоже ограничены, когда-нибудь автор должен решить, что его книга не нуждается в доработках и готова идти в печать. Поэтому да, литературная работа монолитна. Кроме случаев, когда вы пишите мемуары, дополняя их, пока не умрете.
«Сага о Рейневане» заставила вновь перечитать трилогию Сенкевича, а также… «Молодые годы короля Генриха IV» Генриха Манна. Смена религиозных формаций, борьба с феодализмом, отказ от первородства за чечевичную похлебку частью дворянства. На какие вопросы читателей и автора отвечает «Сага»?
Вы, смотрю, одержимы темой вопросов-ответов, не так ли? Трилогия Рейневайна написана в жанре исторического фэнтези, но к ней также применимы правила классической исторической новеллы. Они гласят: выберите интересный момент или период в истории, рекомендуется самый неспокойный: война, религиозный конфликт, гонения, революция и т.д. Затем в этот ведьмин котел кидаете своего героя. Дайте ему найти свой путь, заставьте принимать решения, и страдать, если решение неверно. Пусть он пройдет обряд посвящения, пусть взрослеет, обретает/теряет любовь, рассудок, человечность, порядок не имеет значения. И напишите так, чтобы было интересно читать.

Вопросы? Ответы? Да кому они нах*й нужны! Это роман, не инструкция к DVD-плееру. Как писатель, как прозаик, я не читаю никому проповеди в церкви, не толкаю речи в Гайд-парке. Я рассказчик. Я рассказываю истории, чтобы доставить читателям удовольствие, создаю героев, чтобы вызвать приязнь/неприязнь, ситуации, чтобы развлечь, рассмешить, расстроить, напугать — и, конечно, заставить их пошевелить мозгами, подумать. Но это история, это фарс, не обращение, не призвание, не вера.

Коренное население отзывается о советских солдатах как о честных, сильных, умных и справедливых противниках в противовес солдатам НАТО и США. Президентство Наджибуллу и дружбу с СССР вспоминают с теплотой, считая, что, ввязавшись в войну с Советским Союзом, Афганистан потерял надежду на мирное и спокойное существование, а также развитие. Хотелось бы узнать вашу точку зрения как на сам конфликт, так и на главные вопросы, которые ставит сюжет «Zmija».

Я, пожалуй, воздержусь от высказываний даже близких к политике. По-моему, политические взгляды это как задница, или, по-русски, «жопа». Есть у всех —, но демонстрировать на публике постыдно, как и наблюдать. «Zmija» — воспользуюсь, с вашего позволения, известным дисклеймером в кинематографе — вымышленная история,  основанная на реальных событиях, но все же вымышленная. А что же с вопросами и ответами, которые — если вообще там есть таковые — она рассматривает? Ничего особенного, скажу я вам. Но раз уж вы так упорно настаиваете: любая война — прошедшая, текущая, грядущая — обладает своими героями и трусами, честными солдатами и военными преступниками, хорошими людьми и негодяями, честными людьми и ворами, мудрыми командирами и идиотами. А змей где-то прячется. Как-то так.

Большинство наших читателей уже слышали, что вы работаете над новой книгой, и что действия будут происходить во вселенной Ведьмака. Но при этом вы не распространяетесь касательно сюжета, временных рамок, персонажей и т.д. Мы прекрасно понимаем, что вы не хотите попасть в ловушку неоправданных ожиданий еще раз, но все всё равно жаждут деталей. Может, вы хотя бы назовете персонажей, которых НЕ будет в новой книге? Или позвольте выдвинуть безумное предположение — может ли речь в новой книге пойти о Дейкстре и его «отряде», состоящем из Изенгрима Волка и Бореаса Муна, отправившихся к новым землям.
Конечно, в данном случае ваше желание — закон для меня. Я с радостью назову трех персонажей, которых НЕ будет в новой книге — Дейкстра, Изенгрим Фаолитарна, Бореас Мун. Довольны?

Отказавшись сдаться преследователям, ищущим ее ребенка, Цири лишает человечество надежды пережить надвигающийся Ледниковый Период и дает свой ответ на вопрос «всеобщего блага против личной свободы». Вложили ли вы в эту дилемму какие-то свои соображения?
Не то, что бы. Просто, это показалось мне интересным поворотом сюжета — подсолить сладость ожидаемого хэппи-энда. К тому же, мне нужно было быть убедительным — вряд ли можно ждать от девочки-подростка в состоянии стресса таких экзистенциальных дилемм.

Однозначно, Агнулем. Дейкстра. Джоанна «Кенна» Сельборн. Бореас Мун. Ори Реувен, секретарь Дейкстры. Это только некоторые. Все они вначале были просто именами, ничего не значившими для сюжета. Потом они либо сыграли ключевую роль в сюжете, либо стали подобием греческого хора. В трилогии «Narrenturm» один персонаж эволюционировал и стал важнее, чем планировалось — Дус фон Пак. Да простят меня потомки немецкого рыцарского рода фон Паков.

Могу сказать, без излишней нескромности, что повлиял на польский книжный рынок, но только в жанре НФ и фэнтези. Во многих интервью и эссе я указывал на авторов и книг, которые действительно стали вехой в развитии жанра, и которых еще не перевели на польский. Ситуация стала заметно лучше — не успеваю я дочитать английский бестселлер, выходит его перевод на польский. А польским издателям больше не требуются ни моя помощь, ни советы.

Похоже, что я старомоден. Для меня встреча не то что с пятнадцатью, с пятью читателями — уже интересная встреча (надеюсь, это обоюдно), и я всегда готов к этому. Писать в блоге миру на прочтение — есть ни что иное как шутовство и проповеди не пойми кому. Это трата времени, и этим заниматься не собираюсь. Для такого старомодного человека как я, слово «друг» имеет слишком большой вес, чтобы использовать его в какой-нибудь социальной сети. Пусть этим занимаются дети да подростки. Сайт, который мои фанаты создали давным-давно и назвали «официальным» уже деградировал и отчаянно нуждается в обновлении. Я был бы рад видеть его обновленным, но это задача не для меня. У меня нет ни времени, ни желания делать собственный сайт. Я пишу книги. Или читаю книги. Или ужу на муху.

Люблю кошек. У науки даже есть термин — айлурофилия. И да, я верю в «сверхъестественные» способности кошек — многие из них подтверждены научно. И да, кошки — лучшие друзья человека, если он заслужил такую дружбу. И да, они милые и пушистые — милые пушистые убийцы-социопаты. Обожаю их.

Самые жуткие грехи — это глупость и хамство, — они обычно идут рука об руку. Русское слово «хамство» отражает суть точнее английского «boorishness». Я не так радикален, как Библия — любой проступок или ошибка имеют право быть прощенными и отпущенными. Никто не заслуживает вечных страданий. Не должно быть лагеря, у приверженцев которого нет шанса на амнистию.

Со времён первой экранизации Ведьмака прошло много лет. Технологии получили колоссальное развитие, появилось много новых талантливых актёров. Если бы сегодня к вам пришли с реальным деловым предложением снять фильм по мотивам Ведьмака, вы бы разрешили? Приняли бы участие в написании сценария или как в случае с игрой ограничились бы ролью стороннего наблюдателя, консультанта по ключевым вопросам как максимум?

Не знаю. Возможно. Время покажет.

Вопрос вдогонку. Кто, по вашему мнению, из современных актёров способен сыграть Геральта так, чтобы вы сказали «Верю»?

Некоторое время назад я бы сказал — да и сказал — Кевин Костнер. Сейчас даже не знаю. Джейсон Стэтхэм? Джош Бролин?

Растущая популярность бренда «Ведьмак» подстёгивает спрос на всякую сопровождающую сувенирную продукцию вроде футболок, статуэток, медальонов и т.п. В интернете можно встретить немало самопальных поделок с символикой Ведьмака. Но никакого официального магазина тематической сувенирной продукции нет и в помине. Не думали ли вы создать ещё один источник заработка для себя и радости для фанатов в этом направлении?

Никогда не думал о таком. Подозреваю, что есть те, кому такой бизнес по душе. Удачи им.

Вы — признанный мастер прозы, а как на счёт поэзии? Пробовали когда-нибудь писать?

Пробовал. Неоднократно. Чаще всего в любовных письмах. Никогда не публиковал стихи, написанные мной. Думаю, пусть так все и останется.

**Интервью:**Иван Капустин, Вячеслав Маковецкий
**Перевод:**Иван Козловских

_Опубликовано в сотрудничестве с Gamestar. Больше интервью - на Gamestar.ru.
_

__